Хельсрич - Аарон Дембски-Боуден

Когда громадная бесформенная мешанина обломков и пламени прорвала слой облаков над укрепленным городом, сирены по всему улью вновь истошно завыли. Эскадрилья истребителей под командованием Кортена Барасата доложила по воксу о неспособности вступить с ним бой. Лазпушки и длинноствольные автопушки «Молний» не могли причинить ему никакого урона.

Эскадрилья унеслась прочь, когда объятый огнем корабль вспорол небеса.

Тысячи солдат на своих постах смотрели, как горящая громадина с ревом пронеслась над ними. Сам воздух дрожал физически ощутимой вибрацией от бренчания слишком долго работавших и теперь умиравших двигателей.

Окрасив городские стены багровым заревом, «Пречистые помыслы» ровно через восемнадцать секунд закончил жизнь, украсив новым шрамом искалеченное войнами лицо Армагеддона. Хельсрич содрогнулся до основания, когда крейсер врезался в землю.

Понадобилось еще две минуты, чтобы от причиненного урона выключились завывающие двигатели. Несколько разгонных ускорителей все еще изрыгали ревущую плазму и огонь, словно не знали, что теперь оно наполовину погребено в серных песках, ставших ему могилой.

Но вот двигатели отключились.

Пламя улеглось.

И наконец воцарилась тишина.

«Пречистые помыслы» погиб, его останки разбросало по пустошам Армагеддона.

— Судно, зарегистрированное как «Пречистые помыслы», — прочел полковник Саррен с инфопланшета собравшимся в комнате совета. — Корабль Астартес класса «ударный крейсер», принадлежавший…

— Призрачным Волкам, — оборвал его Гримальд. Через вокс-динамики голос рыцаря казался резким и сухим, не выдававшим никаких эмоций. — Черные Храмовники были с ними до самого конца.

— В каком смысле — до самого конца? — спросила Кирия Тиро.

— Они погибли в битве при Варадоне одиннадцать лет назад. Их последние отряды были уничтожены тиранидами.

Гримальд закрыл глаза и на мгновение погрузился в воспоминания. Варадон. Кровь Дорна. Это было прекрасно. Не было еще столь чистого боя. Враг был бесчисленным, бессердечным, безжалостным… абсолютно чужеродным, в высшей степени ненавистным и не имевшим права на существование.

Рыцари пытались воссоединиться с последними из воинов братского ордена, но жестокие и пронырливые враги, были неустанны в своей свирепости. Волны их когтей и крюков разбились о две группы Астартес, но отделили их друг от друга. Волки сражались исступленно. Варадон был их родным миром, их домом. Наполненные отчаянием крики астропатов пронеслись по варпу за недели до этого сражения, когда их монастырь-крепость был захвачен врагом.

Гримальд был там до конца. Последняя горстка Волков, их мечи разбиты, а болтеры без снарядов выпевали Литании Ненависти по вокс-каналу, который делили с Черными Храмовниками. Какая это была смерть! Они в песне выплескивали на врага свою ярость даже тогда, когда их убивали. Гримальд никогда не забудет последние минуты ордена. Одинокий воин, ужасно израненный и стоявший на коленях под штандартом ордена, держал его гордо и прямо даже тогда, когда ксеносы толпой накинулись на него.

Знамя ордена не могло коснуться земли, пока в живых оставался хоть один Волк.

Такой момент. Такая честь. Такая слава, что вдохновляет воинов и заставляет помнить твои дела до конца их собственных жизней. И дает силы сражаться еще яростней в надежде удостоиться столь же великолепной гибели.

Гримальд выдохнул, с раздражением и неохотой возвращаясь к реальности. Какой же грязной будет эта война по сравнению с той.

Саррен тем временем продолжил:

— Последний рапорт сообщает о тридцати семи вражеских кораблях, прорвавших блокаду. Тридцать один был уничтожен орбитальной защитой. Шесть разбились о поверхность планеты.

— Каково положение боевого флота Армагеддона? — спросил рыцарь.

— Держатся. Но теперь мы располагаем более точными сведениями о численности врага. План орбитальной войны был рассчитан на четыре-девять дней, от него отказались тридцать минут назад. Это самый большой флот зеленокожих, с которым когда-либо сталкивался Империум. Потери флота приближаются к миллиону. В лучшем случае у нас в запасе еще день или два.

— Трон Императора, — потрясенно прошептал один из полковников ополчения.

— Сосредоточьтесь на разбившемся корабле, — предостерег Гримальд.

Тут полковник сделал паузу и обратился к рыцарю:

— Я считаю, что здесь все в порядке, реклюзиарх. Горстка выживших зеленокожих не рискнет напасть на город. Они должны быть совершенно безумными — даже по меркам орков, — чтобы решиться на такую авантюру.

— Считаете, что лучше позволить этим присоединиться к их собратьям, когда основные вражеские силы окажутся на планете? — раздался мелодичный голос Кирии Тиро.

— Горстка врагов не изменит положения, — указал Саррен. — Мы все видели, как рухнули «Помыслы». Немногие из его команды смогли выжить.

— Я сражался с зеленокожими прежде, сэр, — встрял майор Райкин. — У них шкуры крепче, чем у болотной ящерицы. Обещаю вам, выживших будет очень много.

— Отправьте титана. — Комиссар Фальков улыбнулся, но без всякого веселья, и в комнате воцарилось молчание. — Я не шучу. Отправьте титана уничтожить обломки. Вдохновите людей. Дайте им убедительную победу перед тем, как начнется настоящая битва. Моральный дух у Стального легиона в лучшем случае посредственный. Среди ополчения он еще ниже, а у новобранцев так и вообще едва ли присутствует. Так что отправьте титана. Нам нужна первая кровь в этой войне.

— Ну, или, по меньшей мере, пусть истребители Барасата проверят район на наличие жизни, — добавила Тиро, — прежде чем отправлять за городские стены войска.

Во время этих предложений Гримальд не проронил ни слова. И именно его молчание в конце концов заставило разговоры стихнуть, а присутствовавших повернуться к рыцарю.

Реклюзиарх поднялся на ноги. Несмотря на неспешность его движений, сочленения брони издавали низкий гул.

— Комиссар прав, — сказал он. — Хельсричу нужна убедительная победа. Необходим подъем боевого духа у людей.

Саррен нервно сглотнул. Никому вокруг не понравилось, что Гримальд указал на разницу в происхождении между обычными людьми и генетически усовершенствованными Астартес.

— Пришло время моим рыцарям вступить в игру, — продолжил реклюзиарх. Его низкий, бархатный голос, проходя через шлем, превращался в механический рык. — Людям нужна первая кровь, и мои рыцари жаждут ее. Мы дадим вам первую победу.

— Как много Астартес вы возьмете? — спросил Саррен после минутного раздумья.

— Всех.

Полковник побледнел:

— Но вам точно не нужно…

— Конечно нет. Но необходима впечатляющая демонстрация имперской мощи. Я ее обеспечу.

— Мы можем сделать даже лучше, — встряла Кирия. — Если ваши воины достаточно долго простоят в боевом порядке, прежде чем покинут город, чтобы мы организовали прямую пикт-передачу на все зрительные терминалы в Хельсриче… — Она умолкла, довольно улыбнувшись.