Вежливые Люди - Игнашева Анастасия Андреевна

военное, что гражданское, нечего было и думать. И третьеразрядная «бурса», носившая, тем не менее, гордое название «Академии», куда брали всех подряд, как раз подходила. Отец, узнав об этом, перебил в доме всю посуду, но что толку брехать в пустой след и бить по хвостам? Сыновья сорвались из дома в его отсутствие и, естественно, его не спросив. Он-то прочил отпрыскам совсем иное будущее и карьеру. Пять лет в Академии пролетели весело. Братцы и сами не скучали, и остальным не давали. Успеваемостью, правда, не блистали, однако по части всяческих авантюр и поиска приключений на свои задницы и иные части тела, были, что называется, «впереди планеты всей». Как их не отчислили — это уже другой вопрос. К тому моменту, когда братья получили дипломы, отец уже примирился с выбором сыновей. И с тем, что сыновья закончили Академию не в числе первых, тоже. Однако — «лучше иметь синий диплом и красную морду, чем красный диплом и синюю морду» — эта истина была ещё в ХХ веке известна многим.

По возвращении сыновей в родные пенаты папа поставил им только одно условие — в космос отправится лишь один из братьев. Второй должен остаться дома с родителями. Спорить было бесполезно, и братья кинули жребий. Рек втайне надеялся, что возможность отправиться в космос представится ему, но тут его ждало жестокое разочарование! Вожделенную фишку вытянул Датч. Обиду и разочарование Рек даже не пытался скрыть. Родители, однако же, стали на сторону Датча. Аргумент при этом был использован просто убийственный: «А ты ещё маленький!».

А тому, как по заказу — сразу же дали место на одном из грузовых звездолётов ТГ-класса (тяжёлых грузовых). Окрылённый Датч отправился в свой первый настоящий полёт, а Рек молча проводил его завистливым взглядом. В космопорт он не поехал.

Датч улетел, а Рек, чтобы заняться чем-нибудь, устроился испытателем на полигон, где испытывали новые образцы техники. Именно так он определял свою работу. На самом деле был он там всего лишь техником, а точнее — подсобным рабочим на должности «подай-принеси». И затаил на весь мир и на брата глубокую обиду на то, что его «не оценили».

Марс был одной из первых земных колоний, но к началу описываемых событий уже давно превратился в огромную человеко-помойку, если можно так выразиться. Сюда стекался самый сброд и отребье, разбавленное аферистами и просто неудачниками всех мастей и рангов, не нашедших себя в других мирах.

Разреженная атмосфера для дыхания не годилась, и города строили под куполами. Конечно, между собой города сообщались, по проложенным под поверхностью планеты тоннелям ходили поезда — как в метро. Вот в один из таких городов и переселились с Земли Дагварды.

* * *

— Придётся задержаться на Марсе на пару дней. Вики пообещал выгодный заказ на перевозку запчастей навигационного оборудования. — говорил Рек.

— Будет время разобраться, почему барахлит морозильная установка в трюме, — кивнул Датч.

— Ага! А заодно выяснить отношения с техконтролем, — напомнил Рек, — Они до сих пор ждут — не дождутся, когда ты к ним явишься.

Датч пожал плечами.

— Утром займёмся и тем, и другим, — решил он. И повернулся к На-Ле. — Выключай пульт. Поздно уже.

На-Ла изо всех сил делала вид, что не слышит. Сидя за компьютером она частенько включала «глухое ухо».

— На-Ла!

— Щас!

Датч вздохнул — и обесточил весь кокпит.

— Ну я же сохранить не успела!! — заорала возмущённая На-Ла.

Датч в ответ тоже сделал вид, что его это не касается. Кхамианка смирилась, вылезла из кресла и поплелась на выход.

— Эй, погоди! — вскочил ей вслед Рек. Но та сорвалась с места и помчалась куда-то. Через минуту Рек вернулся с разочарованным видом и плюхнулся в кресло.

— Что, На-Ла успела-таки занять душ? — ехидно спросил Датч, листая грузовые декларации.

— Вот всегда так! Даже ты не изобретёшь способа выжить На-Лу из душа раньше, чем через полтора часа.

— Брось! Пусть ребёнок балуется, — не отрываясь от бумаг, отмахнулся Датч, — А то вернулась бы и начала канючить, что пока ты в душе, она может ещё пятнадцать минут за компом посидеть.

В этот момент На-Ла, нагишом, снова возникла в кокпите. На смущение братьев она не обратила никакого внимания.

— У меня трусы кончились! — заявила она громогласно, помахивая исподним, — Вот: последние порвались!

Братья как по команде отвернулись носами к обзорному стеклу и замахали на неё руками.

— Все понятно, На-Ла! — поспешно проговорил Рек.

— Понятно, купим, — поддержал Датч, милостиво разрешив: — Можешь не показывать.

На-Ла в ответ только плечами пожала и вышла вон.

Братья переглянулись.

— Ты завтра всё равно в город… — начал было Рек, но брат не дал ему закончить:

— Ты как себе это представляешь⁈ — с видом глубоко оскорблённого достоинства произнёс Датч, — Вот я — в капитанской форме! И пойду покупать женские трусы⁈

— А что в этом такого? — невинно осведомился Рек.

— Как это что⁈

— Ну так надень что-нибудь другое!

Но Датч не стал слушать и решительно устремился прочь, давая брату понять, что разговор окончен и спорить тут бесполезно. Мысль о том, что На-Лу и саму можно отправить в магазин за дамскими причиндалами, даже не закралась в их головы. Всю одежду и обувь братья покупали ей сами, а поскольку кхамианка даже по человеческим меркам была весьма миниатюрной, то одевали её в детских магазинах. Поэтому выглядела На-Ла как цирковая обезьянка, но никого из троицы это, похоже, не смущало.

* * *

— Здравствуй, Ева!

Стоявшая у галереи космопорта женщина обернулась, слегка нахмурившись. Рек смотрел на неё, переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь глуповато-смущённой улыбкой. Он не был уверен, что не обознался, всё-таки столько лет прошло. Да он и прошёл бы мимо, если бы не аромат духов… Тех самых. Она тоже сперва не узнала его, но через несколько секунд идеально нарисованные тушью тонкие полосочки на месте бровей взметнулись вверх.

— Рек?

Он кивнул, совершенно не зная, что сказать. Слова вдруг куда-то испарились. В голове было пусто и горячо, а в животе, наоборот, холодно и мучительно сосало где-то там, под ложечкой, где, как принято считать, у человека помещается душа.

— Я шёл мимо, — принялся мямлить Рек, чтобы что-то сказать, — Увидел тебя. Тебя невозможно не узнать.

— Правда? — она