Время вспять - Дина Бутина

супруга. А в голове Мари только мысли, «когда я уже проснусь. Сколько может это все продолжаться? Я вышла замуж, выполнила, что требовалось, верните меня домой!».

— Горько! — Прервало ее мысли. «Какое, на фиг, горько! Фу!» И опять, сквозь мысли: — Горько!

Старик потянул ее за руку, чтобы она поднялась, он уже стоял в ожидании. Тут до девушки дошло, все происходящее. «Фу!» Он начал своим слюнявым ртом целовать ее, она не отвечала, просто стояла замерев, хорошо этот кошмар длился не долго. После этого ее не трогали, муж выпивал, причем много, от чего становилось не по себе. Мари встала из-за стола хотела выйти на улицу, но ее перехватил Петр Федорович и повел танцевать. Чтоб кто-то трогал ее не хотелось, но это вроде, как отец.

— Танцевать! Отец я не умею танцевать! — Дошло до нее, когда они встали по середине зала и он встал в какую-то стойку.

— Мария, ты чего? — Удивился он. — А ты на меня обижена!

— Да! Как мне с ним жить?! — И побежала не зная куда, оставляя мужчину в растерянности.

Но тут ее за руку перехватил супруг, потянул на себя:

— Куда посмела уйти? — Дыша перегаром в лицо, спросил он.

— С отцом танцевала. Нельзя? — «Боже, куда я попала», пронеслось в голове.

— Сейчас к тебе подойдет прислуга и проводит в мою комнату, готовься. — Сжал сильно ее руку.

— К чему? — Освобождаясь из захвата не поняла она.

— К брачной ночи, чему же еще. — Засмеялся громко он.

«Ну уж нет, какая еще брачная ночь! Эй, там, мы так не договаривались!». Мысли в голове заставили поднять ее голову вверх. Мари не знала к кому обращаться, хотела заплакать, но собрала волю в кулак. «Я что-нибудь обязательно придумаю!».

Глава 14

Хорошо, что Глаша, ее служанка была рядом. Она дала ей наставления, как себя лучше с ним вести, что брачную ночь можно чуть отсрочить, если продолжать подливать ему спиртное. Принесла бутылку с вином и фужеры. Только девушку все — равно раздела, оставляя в одной широкой ночной сорочке, сказала, что нельзя его злить, а надо брать хитростью. «Значит хитростью, ну будем, хитрить!».

— Глаша, ты куда мои часы положила? — Вспомнила Мари, с этой вещицей она рустоваться не хотела, вдруг это ее проводник домой.

— Ой, простите госпожа, они остались возле ванны, где я вас купаться раздевала.

— Неси сюда, быстро! — Забеспокоилась девушка.

Но Глаша быстренько сбегала и вернулась уже с ними, протягивая ей.

— Спасибо. Теперь я спокойна. А то муженек очень печется за свой подарок. — Пояснила она спешку.

— Удачи вам, госпожа! — И служанка покинула комнату, оставляя ее одну.

«Берегла девственность, для этого старпера что ли, да не дождется!».

— Жена ты готова? — Послышалась от двери.

— Готова. — «Хитростью значит». — Я тут вино приготовила для нас двоих, давайте с вами выпьем, а то на застолье не получилось уделить вам должного внимания, отметим важное событие в наших жизнях.

— Я уже отметил! — Сел на кровать, стал раздеваться.

— А я нет. Хочу с вами одним, без всех, давайте по чуть — чуть, чтоб я расслабилась. — Разлила вино по бокалам и незаметно положила ему таблетки, которые хранились в чехле часов, а когда-то телефона. Как они подействуют и вообще ли подействуют на него она не знала, «кайфанёт старичок и подумает, что брачная ночь прошла это в лучшем случае, а в худшем просто уснет и брачная ночь оттянется», была такая надежда у девушке.

— Действительно давай, чтоб расслабилась, не люблю я прелюдию. — Он взял бокал из ее рук и залпом выпил.

Мари для вида тоже пригубила, вино было вкусное, но пить его она не собиралась, чтоб голова была ясная. С мужчиной ничего не происходило, он начал стягивать с себя штаны. Девушка расстроилась, видимо таблетки сквозь время тоже прибегли к изменению, «а может не сразу действуют», теплилась надежда. Она налила ему еще вина и поднесла бокал, чокнулась с ним:

— За нашу счастливую жизнь. — И начала делать небольшие глотки.

— А ты оказывается не такая уж застенчивая. Мне нравится. — Он залпом выпил еще один бокал. Снял штаны и полез на кровать. — Иди ко мне.

Мари застыла, мужчину без штанов она видела в первые, а лучше бы не видела. Сморщенный стручок, ее затошнило.

— Иди поласкай меня, я не молод, так сразу не могу. — Развалился на кровати.

— Минутку. — «Что же делать», ее извилины в голове лихорадочно думали. «Может стукнуть его по голове?». Она подошла к зеркалу взяла расческу, стала причесываться, чтобы потянуть время.

Раз провела расческой, второй, десятый, на мужчину страшно смотреть, он молчит, ждет пока она причешется, двадцатый. «Его терпение должно уже кончится, может от уснул?», лихорадочные мысли в голове. Повернулась, глянула на него, растянулся на кровати голый, глаза открыты, но не моргают и не шевелится. Взгляд упал на стручок, «фу, как мерзко, больше не на одного мужчину, голого смотреть не смогу. Не спит, глаза открыты, а почему не шевелится?» дошло до нее. Подошла поближе, не дышит. «Умер что ли? Пульс на шее надо проверить, в кино так делают» вспомнилось ей. Подошла к нему ближе, нащупала пульс у себя, «так вот здесь, теперь у него, нет, пульса нет. Я его убила! Я убила человека!».

— Мари, соберись! — Сказала себе шепотом вслух.

— Что делать? — То что он мертв сомнений не было.

Надо сказать всем, что он скончался во время полового акта, бывает же такое, много выпил и перетрудился. «Вряд ли тут есть экспертизы и они поймут, что я его отравила. Он как будто спит, надо глаза ему закрыть. Господи, прости меня! Я не хотела! Конечно, хотела, чтоб он умер, но чтоб это сделала не я. Ой-ё-ёшеньки!». Закрыла ему глаза, проведя рукой. «Девственница, девственница! Половой акт, кровь должна быть!». Разбила бокал, порезала палец и помазала слегла простынь, потом запихала его в рот, чтобы остановить кровь. «Кровь алая, не похоже! Что делать?». Стала тереть рукой простынь, растирая кровь, она стала темнее. «Теперь похоже!». Обвела глазами проделанную работу, «надо разбить второй бокал, как будто разбили на счастье». Сделано! Взгляд упал на тело, «не может человек в таком положении умереть во время секса, с верху я точно скакать на нем бы не стала, не поверят». Подошла к телу и стала его переворачивать вниз лицом, как раз туда, где было намазано кровью. «Что я делаю! Господи, прости меня! Какой тяжелый!». Перевернуть получилось раза с шестого. «Все! Страшно — то как! Никогда