Стань моей навсегда - Нэйма Саймон

- Когда ты встанешь передо мной на колени, Надя, ты сделаешь это не из чувства благодарности.

Его шелковый голос ласкал ее, и это была не угроза, а обещание.

- Нам пора идти, - сказала она, пытаясь отдернуть руку.

Но он какое-то мгновение удерживал ее. И ей самой этого хотелось. Ей хотелось, чтобы он прижал ее к себе, впился в ее губы, как тогда, в темном коридоре. Сделал бы ее своей. Поставил бы на ней свое клеймо.

Но он уже отпустил ее руку, и она с облегчением выдохнула.

По крайней мере, она старалась заставить себя думать так.

Это было облегчением.

А вовсе не разочарованием.

- Элитная собственность, - хвастал Гарольд Денсон.

Грейсон стиснул зубы, пока друг его отца все зудел и зудел по поводу вложения средств в очередное предприятие. Почему он думал, что это заинтересует его, было загадкой.

- Готовая к застройке. Я рассказывал твоему отцу об этом проекте, и он сказал, чтобы я поговорил с тобой, потому что ты скоро возглавишь «Чендлер интернэшнл». Я был рад слышать это. По-моему, давно пора. Без твоего брата…

- Простите нас, - сказала Надя, подходя к ним и кладя руку на плечо Грейсона.

Он подавил вспышку ярости, услышав, что отец говорит всем и каждому, что он возвращается в семейный бизнес. А после бестактного упоминания его брата Грейсону нужно было передохнуть и выпить чего-нибудь крепкого. А самое главное - избавиться от этого болвана.

- Простите, что увожу Грейсона от вас, но он обещал мне перед тем, как отправиться в театр, провести экскурсию по дому, в котором он вырос.

- О да, конечно! Только не заблудитесь, - хмыкнул Гарольд и похотливым взглядом окинул грудь и бедра Нади, что заставило Грейсона сжать пальцы в кулаки.

- Спасибо, - с улыбкой сказала Надя. - Как насчет того, чтобы начать с библиотеки?

- Конечно, детка, - пробормотал Грейсон.

Идя следом за Надей, он смотрел на ее волосы, уложенные в узел у основания шеи, и представлял себе, как запутается пальцами в этих густых локонах. Одна лишь мысль об этом отвлекла его от горестных воспоминаний о брате, которые нахлынули на него, когда он переступил порог отцовского дома.

Джейсон был здесь повсюду. На портретах над камином в гостиной. На вставленных в рамочки дипломах, висевших на стенах.

Грейсон на мгновение закрыл глаза, потом открыл их и посмотрел на Надю. Так, словно она была его спасательным кругом. Компасом, который указывал путь на север, подальше от темной пропасти сожалений, которые грозили поглотить его.

- Ну вот, - сказала Надя, протягивая ему бокал с вином. - Похоже, тебе это нужно.

- Если только там есть капелька виски! - прорычал он, но пригубил вино.

Он был рад, что его руки оказались занятыми. Иначе они сейчас либо сомкнулись бы на шее Гарольда, либо ухватили бы Надю за задницу.

- Ты действительно хочешь, чтобы я показал тебе дом?

- Нет, - ответила Надя, поднося к губам бокал с вином.

Он покачал головой, изучающе глядя на нее. Он не верил ей. Даже Эделин, рожденная в богатой семье, была потрясена этим зданием из серого камня. Трехэтажный дом, которым владели уже несколько поколений его семьи, напоминал викторианский особняк, перенесенный в центр Чикаго.

Но Надя удостоила высокие сводчатые потолки, бесценные картины, висевшие на стенах, огромные камины и хрустальные люстры лишь беглым взглядом. Как и кольцо, которое он подарил ей.

Почему она не проявила никакого энтузиазма при виде этого кольца, он не мог понять. Не мог объяснить. Он посмотрел на ее левую руку, на огромный бриллиант, стоивший больше, чем годовой доход большинства людей. Покупая его, он рассчитывал, что все, кто его увидят, убедятся в серьезности его намерений. В его кругу деньги говорили больше, чем слова. Но Надя, похоже, осталась к этому равнодушной.

Да, он хотел произвести на нее впечатление. Потому что ее равнодушие к таким вещам делало ее особенной. А он не доверял особенным людям. Он не знал, как вести себя с ними.

- Тебе не понравилось мое кольцо?

Черт. Зачем он это сказал? Но он не мог удержаться от этого вопроса.

- Почему? - настаивал он.

Она внимательно посмотрела на него.

- По опыту я знаю, что богатые люди используют деньги как оружие. Защищая себя и всех, кого они считают достойными, и отгораживаясь ото всех остальных. Они вооружены своим богатством, с помощью которого порабощают людей. Но когда ты находишься по другую сторону баррикад, то, сколько они тратят на свои дома, машины, одежду и даже на тебя, не имеет большого значения.

Грейсон изумленно смотрел на нее. Каждое ее слово было обвинением против его семьи. Его мира. Они все были виновными - особенно он. Разве он не платил ей за ложь? За то, что она притворяется не тем, кем есть?

Он покачал головой, словно этот жест мог избавить его от неприятных угрызений совести. Она могла отказаться. Черт, она даже отказалась, но потом вернулась к нему и дала согласие на эту сделку. И это было именно сделкой. От которой оба они получали выгоду. Как и все женщины в его жизни, она хотела от него денег. Только на этот раз он пошел на это с открытыми глазами. Никаких чувств. Никаких признаний в любви.

Никаких обязательств.

Это была самая честная сделка в его жизни.

- Если деньги не имеют значения, что же тогда имеет? - насмешливо протянул он. - Любовь? Мне не хочется разочаровывать тебя, но они исключают друг друга.

- Скажи мне кое-что, - пробормотала Надя. - Это кольцо ты купил для меня… или для себя?

Ему хотелось сказать ей что-нибудь ядовитое, напомнить ей, что он был ее работодателем, человеком, который платит ей четверть миллиона долларов, чертовым Чендлером…

Ему хотелось сказать ей, чтобы она перестала так испытующе смотреть на него, заглядывая ему в душу, открывая тайны, которые он так старательно прятал ото всех.

- Грейсон, - прозвучал в этот момент такой знакомый ему голос.

Он перевел взгляд со своей мнимой невесты на свою бывшую невесту. Эделин улыбнулась ему, но пламя в ее глазах оставило его равнодушным.

- У меня весь вечер не было случая поговорить с тобой, - сказала она.

- Привет, Эделин, - кивнул он.

Он равнодушно посмотрел на нее, невольно сравнивая ее стройную фигурку, обтянутую вызывающе открытым платьем, с роскошными формами Нади, до которых ему хотелось дотронуться весь вечер. Он ласкал эти бедра. Это упругое горячее тело.

И потому что их сделка давала ему на это право, он обнял Надю за талию.

- Ты помнишь Надю? Надя Джордан, это Эделин Хейс, - пробормотал он. Но когда он повернулся к своей бывшей невесте, его голос стал жестким, теряя ту теплоту, с которой он говорил с Надей. - Эделин, Надя Джордан, моя невеста.