Песня Вуалей - Дарья Кузнецова

– С чего ты взял, что нас вообще связывают какие-то отношения? – так растерялась я, что даже не обиделась. Я, конечно, не думала, что наша вчерашняя поездка окажется совсем уж никем не замеченной или заказ останется тайной, но слишком быстро друзья все узнали. И слишком сильно встревожились.

– Я помню, что ты не читаешь газеты, и опасался, что будешь отрицать, – кивнул он и достал из кармана шаровар сложенную газету. – Передовицу посмотри.

Все еще недоумевая, я послушно развернула бумагу и застыла, парализованная увиденным. На первой странице красовалась крупная магография, на которой Дайрон Тай-ай-Арсель был запечатлен в обнимку с женщиной. Со мной. В голове вдруг стало совершенно пусто, а в сердце – жутко, особенно когда я посмотрела дату выпуска. Заголовок гласил «Самый богатый жених столицы определился?», а отпечатана газета была неделю назад.

– Хар, этого не может быть! – Я трясущейся рукой протянула бумагу другу, чувствуя, что в глазах темнеет, а ноги подкашиваются. Цепляясь за мебель, я начала аккуратно сползать на пол, чтобы не упасть.

Вот теперь можно было не предполагать, теперь я точно знала, что вляпалась в очень, очень, очень плохую историю, и все уже точно не обойдется!

– Лель, ты чего? – не на шутку всполошился мужчина, поспешно опустился рядом со мной на колени.

– Хар, этого не было, понимаешь! – пытаясь взять себя в руки, пробормотала я, с надеждой глядя на друга. Вот сейчас он рассмеется и скажет, что это была шутка, и я смогу с чистой совестью его убить. – Первый раз дора Керца я увидела вчера днем, когда он пришел с заказом. Я с ним до этого не то что не общалась, я его в глаза не видела! – с трудом выдохнула, чувствуя, как невидимые тиски сдавливают грудь, и почти физически ощущая на горле чьи-то сжимающие руки. – Хар… – с трудом выдавила я.

К счастью, друг знал, что следует делать. Несколько мгновений, и сильные пальцы уверенно уцепили меня за подбородок, между зубов протиснулась узкая керамическая трубка, а в горло хлынул горький холодный дым.

Удушье прошло почти мгновенно, и я сумела сфокусировать взгляд на сосредоточенной смуглой физиономии. Видя, что приступ кончился, Хаарам чуть отстранился, выпуская мое лицо и сжимая в ладони небольшую изящную колбу ингалятора.

– Полегчало? – вздохнул он. – Каждый раз пугаюсь. Давненько с тобой такого не было.

– Жизнь была спокойная, – вздохнула я, пытаясь проглотить противный привкус лекарства. – Мало было этого заказа, так еще вот выясняется…

– Погоди, не здесь же разговаривать, – решительно оборвал стенания Хар и легко подхватил меня на руки, чтобы перенести на диван.

Пока я приходила в себя, умница Хаарам сварил кофе и даже нашел вазочку с конфетами. Вручив мне распространяющую дивный аромат чашку, развернул конфету и едва не силком заставил съесть. Странный, конечно, способ оказания помощи, но мне неожиданно и правда помогло. Вряд ли конфета – скорее, просто присутствие рядом спокойного, сильного, уверенного человека.

– Это какое-то безумие, – вздохнула я. – Как такое возможно? Впрочем, нет, о чем я, – я тряхнула головой. – «Как» вариантов много. Непонятно другое – зачем? Почему я? Кому это все нужно? И почему он был уверен, что я ничего не знаю, и не испугаюсь, не откажусь от заказа, только увидев его на пороге? И Пир же, как назло, ничего не сказал! – раздраженно проворчала я.

– Пир мог и не знать, – пожал плечами Хаарам. – Он только «Имперского вестника» читает, а это солидное издание, они сплетни не пересказывают. Девчонки, наверное, или тоже не в курсе, или просто не поверили. А может, решили не сглазить: романтика же, Бессердечный дор Керц влюбился и исправился. А мы с Бьорном наткнулись на эту газету вчера, по дороге к Пиру. Кажется, статья напечатана только в одной газете, и шумихи никакой не было. Мы поначалу подумали, что сам Тай-ай-Арсель поднажал на кого нужно, чтобы его имя не трепали на каждом углу, это вполне в его силах, но сейчас здорово сомневаюсь.

– Лучше бы я его любовницей была, – с тоской пробормотала я. – Да не влюбилась я, не смотри так. Просто я понятия не имею, кому и зачем это могло понадобиться. Заказ, потом вдруг статья в заштатной газетенке недельной давности…

– А что за заказ?

– Извини, я подписала договор, не имею права рассказывать, – я развела руками. – Но заказ правда странный, и слишком высокая за него была дана плата. Я уже тогда заподозрила беду, но людям уровня дора Керца не отказывают.

– Действительно, беда, – медленно кивнул Хар. – И ведь совершенно непонятно, почему именно ты? Может, это все-таки связано с твоими родителями?

– Угу, – пробурчала я. – Как в дешевой мелодраме, дор Керц – мой настоящий отец, и теперь решил не то подчистить, не то исправить грехи юности. А мамаша подбросила меня под дверь Дома Иллюзий, чтобы спасти от страшного папочки. Хар, я уже немного не в том возрасте, когда можно верить в сказки о замечательных родителях, которые обязательно вернутся, или об их героической гибели. Дешевая проститутка, нерадивая служанка, едва сводящая концы с концами работница – это гораздо более реальный портрет моей матери. А отец либо спился, либо сбежал, либо просто так отбросил концы, либо, при лучшем раскладе, погиб на войне. Люди уровня дора Керца не вписываются в мою родословную никаким боком. Да и внешне ты гораздо больше похож на аристократа, чем я.

– Ладно, извини, глупость сказал, – поморщился Хаарам. – Но ты в любом случае помни, что у тебя есть мы. А я попробую что-нибудь выяснить.

– Конечно, Хар. Спасибо. И за это, и за предупреждение, – кивнула я.

Когда он бывал вот таким спокойно-сосредоточенным, у меня возникало ощущение, что этот человек способен решить любой вопрос и защитить от любой беды. Да примерно так всегда и происходило; каким образом у Хаарама все получалось, никто не знал, но он действительно часто бывал последней надеждой и спасителем. Пир, конечно, отличный наставник, но к наставнику с некоторыми вопросами не пойдешь. Вернее, это сейчас я могла отправиться к нему с чем угодно, а раньше, во время учебы, стеснялась. А Хар всегда был свой.

Самая загадочная личность из всей нашей компании. Даже мы, его кровники, не знаем ничего о семье и происхождении этого человека. Вроде бы его родители живы, и даже, кажется, имеются братья или сестры, но в разговоре с Харом это абсолютное табу. Разве что Пир как наставник знает больше.

Удостоверившись, что я окончательно пришла в себя, друг откланялся. А я осталась один на один с недоделанной важной работой и мрачными мыслями. И переключиться со второго на первое все никак не получалось.

Вывод из принесенных Хаарамом известий можно было сделать только один: что-то готовилось, и в этом «чем-то» мне предстояло принять непосредственное участие. Что-то грандиозное, страшное, важное. Смерть, обещанная пророчицей? Я слишком мелкая фигура, чтобы быть целью такой грандиозной интриги. Я могу быть только средством или способом, разменной монетой. Моей иллюзией хотят прикрыть чью-то реальную смерть или повесить преступление на меня? Это возможно, но опять же – почему именно я? Случайно попалась под руку? Подошла как сильный Иллюзионист, не входящий в Дом Иллюзий, и потому беззащитный?