Волшебница по привычке - Валентина Алексеевна Савенко

связь… и если сосредоточусь, смогу ее увидеть. Она как цепь. Дамиан ее тоже видел…

Мачеха слетела со стула, обогнула край стола, за которым мы сидели, обняла и тихо сказала:

– Все правильно, девочка.

Закрыв глаза, чтобы не видеть, как через ее платье просвечивает солнце, я тихо сказала:

– Я знаю, мама.

Слово сорвалось само. Эн никогда не настаивала на том, чтобы я звала ее мамой. Даже разговора не было. Девочкам она запретила спрашивать у меня, почему я называю ее по имени. Все шло само собой. Пока я не стала чудовищем. Сама. Добровольно.

– Пойдем, я покажу тебе комнату и помогу расчесать волосы. – Прохладные пальцы Эн погладили меня по голове.

– Спасибо, мам, – ответила я.

Непривычно. И так тепло на душе, словно сидишь у камина, завернувшись в плед.

* * *

– Ну и что за военные действия без моего участия ты тут устроила? – присаживаясь на край стола, спросил у сестры Дамиан.

Макс отпустила метлу, та тут же встала у окна, замаскировавшись в шторе.

Метелка сестры всегда чувствовала, когда над головой ее ведьмы сгущаются тучи. И занимала наиболее выгодную для побега позицию.

– Никаких действий, – пожала плечами Макс, сердито нахмурилась и выпалила: – А что я должна была делать? Замок в пыль, артефакт разрушен, ты внезапно отрастил крылья и пропал!

Сестра сердито стукнула кулаком по подлокотнику.

– Зачем было обвинять во всем Ари? – Дамиан прищурился.

– Уже нажаловалась? – скривилась сестра.

– Нет, просто сказала, что ты выселила их из особняка.

– Нажаловалась! – зло усмехнулась Макс. – Ты из-за нее стал чудовищем!

Дамиан отрицательно покачал головой:

– Я такой со дня гибели деда и отца.

Похоже, идея скрыть от сестры истинный масштаб проблемы, рассказав только о ее части – проблемах с контролем над силой, – была не просто плохой, а отвратительной.

– Так что выселять надо было меня, – добавил он с грустным смешком.

– Да, ты поступил подло! – Макс снова стукнула кулаком по подлокотнику. – Но это ничего не меняет!

– Не понял? – Дамиан вопросительно приподнял брови.

– Это из-за нее ты стал крылатым, – выдала Макс.

– С каких пор у тебя появилась женская логика? – нахмурился он. – Поясни?

Цепочка: брат был крылатым, скрыл, я узнала, что он крылатый, значит, она виновата. Это точно его сестра говорит?

Макс закатила глаза, поморщилась и пробурчала:

– А что пояснять? Все просто.

Дамиан так бы не сказал.

– Ты стал ловцом с проблемами. Скрыл от меня их часть, как последний гад. Но это не важно. И все шло более-менее хорошо. Но потом Ари… и артефакта нет, и ты себя не контролируешь. И все из-за ее упрямого желания вытащить друга! – Макс последовательно загибала пальцы, но на последней фразе сжала их в кулаки и подскочила с кресла. – Почему я должна ее прощать?

Дамиан потер пальцем висок, кожи коснулись когти. В душе поднималась злость.

– Почему она не думала о тебе, когда втягивала во все это? Только ее друг, да? Что с тобой – не важно? – Макс, нервно дергая руками, шагала по комнате.

– Она не знала, что я и крылатый с ее рисунков – одно и то же лицо. – Дамиан медленно выдохнул. Когти нехотя убрались, зато начало тянуть плечи. Еще немного – и появятся крылья. – Она не звала, не приглашала, не хотела втягивать меня. Я сам пришел. Иначе бы она погибла.

– Вот и я об этом! – Макс остановилась, упрямо тряхнула волосами. – Она не думает ни о ком, кроме себя и своих проблем! Ей всего лишь надо было подготовиться, заранее продумать все!

Дамиан не сдержал смешок:

– И это говоришь ты?

– Да! – Макс нахмурилась, покачал головой. – Потому что ты у меня один. И я не хочу, чтобы ты погиб…

– И ты ради этого готова обвинить всех? – Ярость заставила сказать его чуть резче, чем хотел.

Сестра вздрогнула, как от пощечины.

– Нет! – выдохнула она сердито, отворачиваясь, и прошептала едва слышно: – Не могу тебя потерять. Я не помогла папе и дедушке… а теперь ты. Почему они не написали мне? Почему не позвали, когда на Скалистый напал сумеречник?! Почему выбрали Лорана? – голос Макс дрогнул.

Дамиан в два шага оказался рядом с сестрой. Развернул и замер, не зная, что делать. В глазах Макс блестели слезы.

Сестра никогда не плакала. Ни разу в жизни. Ругалась, крушила мишени. Но не плакала. В день, когда от рук сумеречника погибли отец и дед, она разнесла весь арсенал. Кобольд две недели вытаскивал из стен дротики, так глубоко их вбила в кладку сестра.

– Ты была ребенком. – Он коснулся ее щеки, погладил по растрепавшимся светлым волосам.

– Я была ведьмой! – упрямо тряхнула головой Макс, отступая и сердито вытирая щеки. – И не позволю Ари навредить тебе.

Прилетели.

Дамиан поморщился. Крылья рвались наружу вместе с яростью и желанием нести хаос. Сдерживать его выходило с большим трудом.

– Знаешь, я в чем-то понимаю Лорана, – неожиданно сказала Ари. – Когда теряешь то, что тебе дорого, готов на все, чтобы если не вернуть это, то хотя бы не дать повториться. Но Лоран заблуждается. А я вижу все верно.

«Объявляю войну Ари», – повисло в воздухе.

– Прежде чем воевать, Ариана помогла мне стать собой. – Дамиан отошел от сестры. Ярость заставляла стискивать зубы, смешивалась с желанием защищать. Сестру от себя и Ари – от нее.

Макс поморщилась.

И это стало последней каплей. Развернулись за спиной крылья, на руках появились когти.

Сестра отступила на шаг, а потом завороженно уставилась на него.

Борясь с желанием разнести что-нибудь, Дамиан процедил сквозь стиснутые зубы:

– Она стала сумеречницей, чтобы помочь мне. Мы связаны. Учти это, если решишь воевать.

– Тогда все понятно! – Макс стиснула кулаки, покраснела от злости. – Она контролирует тебя! Управляет!

– Нет. Она ничего не делает. Ее сила помогает справиться вот с этим. – Дамиан развел когтистыми руками, прикрыл глаза, старательно прогоняя ярость. Крылья нехотя начали исчезать, оставляя разрывы на ткани рубашки. Когти уходили медленнее.

– Это ты так думаешь! – не согласилась Макс.

Плечи снова начало тянуть.

Упорство было семейной чертой Брайсов. Но упрямство сестры выводило из себя.

– Можешь думать что хочешь, – прорычал Дамиан, открывая глаза и в упор глядя на сестру. – Но без Ари я в первый же час разнесу не только дом, но и половину города. Больше не успею, меня остановят. Скорее всего.

Макс побледнела. В ее глазах страх за него боролся с нежеланием поверить, что Ари ведет себя не так, как все сумеречники, и с неприязнью к младшей ведьме.

– Твоя маска уцелела? – Дамиан медленно убирал когти. Ярость билась в душе, требовала,