Париж Наполеона Бонапарта. Путеводитель - Сергей Нечаев

Картина Гро намного пережила своего автора и того, кто на ней изображен, именно по ней миллионы людей до сих пор судят о «героизме» Наполеона на Аркольском мосту.

Знаменитый собор Парижской Богоматери (Notre-Dame de Paris), находящийся в географическом и духовном «сердце» Парижа на острове Сите, был построен в XII веке.

В годы Великой французской революции сокровища собора были разрушены или расхищены, а он сам был под угрозой сноса, но потом его было решено использовать как винный склад.

Лишь Наполеон, придя к власти в стране, возвратил собор церкви, и он вновь был освящен в 1802 году.

* * *

2 декабря 1804 года в соборе Парижской Богоматери произошло торжественное венчание и помазание на царство императора Наполеона.

Историк Поль-Мари-Лоран де л’Ардеш пишет:

«Коронация была назначена на 2 декабря; но сначала не решались, где быть церемонии. Иные говорили было о Марсовом поле, другие о церкви в Доме инвалидов; Наполеон предпочел собор Парижской Богоматери. Марсово поле было слишком полно воспоминаний о революции и поэтому не могло служить местом исполнения церемонии, которая восстанавливала трон и религию в государстве, ниспровергшем и тот, и другую».

Собор Парижской Богоматери действительно был местом, более приличным и удобным для предстоявшего события.

2 декабря нескончаемая вереница золотых карет со всем двором, генералитетом, сановниками, папой и кардиналами продвигалась к собору, а несметные толпы народа с восторгом глядели на этот блестящий кортеж.

Камердинер Наполеона Констан вспоминает:

«Папа Римский прибыл в собор Парижской Богоматери примерно за час до появления там Их Величеств, которые покинули Тюильри ровно в одиннадцать часов утра. Об этом оповестили многочисленные артиллерийские салюты. Карету Их Величеств, сверкавшую золотом и пышно раскрашенную, везли восемь гнедых лошадей, блиставших великолепием своего снаряжения».

В центральный акт коронации Наполеон, как известно, внес, совершенно неожиданно для папы и вопреки предварительному постановлению церемониала, одно существенное изменение: когда в торжественный момент Пий VII стал поднимать большую императорскую корону, чтобы надеть ее на голову императора, Наполеон внезапно выхватил ее из рук папы и сам надел себе на голову.

После этого Жозефина встала перед императором на колени, и он возложил на ее голову корону поменьше. Этот жест возложения на себя короны имел символический и очень серьезный смысл: Наполеон не хотел, чтобы папскому «благословению» было придано слишком уж решающее значение в этом обряде. Он не пожелал принимать корону из чьих бы то ни было рук, кроме своих собственных, и меньше всего из рук главы той церковной организации, с влиянием которой он нашел целесообразным считаться, но которую не любил и не уважал.

Историк Андре Кастело констатирует:

«Возбужденные крики “Да здравствует император!” заглушали артиллерийские залпы. В тот день над Парижем их прозвучало ровно сто один. Торжественная церемония коронования длилась пять часов без перерыва.

Итак, бывший кадет Военной школы Наполеоне Буонапарте, генерал Бонапарте, Первый консул Республики Бонапарт и, наконец, Пожизненный консул стал императором Наполеоном I».

* * *

Все великолепие церемонии, происходившей в соборе Парижской Богоматери, прекрасно отражено на огромной картине художника Жака-Луи Давида, выполненной по заказу самого Наполеона. На ней изображен эпизод, когда Наполеон коронует Жозефину, а Папа Пий VII дает ему свое благословение.

В настоящее время оригинал этой картины находится в Лувре, и по ней миллионы людей судят о том, что происходило 2 декабря 1804 года.

В тот день Жак-Луи Давид присутствовал на церемонии в соборе Парижской Богоматери и имел, таким образом, собственное представление о происходившем. Этот человек никогда не полагался на память и, начав полотно, должен был использовать все возможности для того, чтобы быть предельно точным. Тех, кто мог и хотел позировать, он просил об этом; он интересовался мнением участников церемонии об отдельных кусках картины по мере их написания. Для него было важно воссоздать не только подлинный интерьер, но и костюмы, мельчайшие аксессуары. В этом отношении весьма показателен отрывок из письма, адресованного Давидом одному из придворных живописцев Луи Бонапарта, брата императора:

«Мне необходимо, чтобы Его Величество соизволил бы приказать доставить мне те одежды, в которых он присутствовал на церемонии… Мне нужны также головной убор и особенно сабля, которая была у него на боку».

Вроде бы все в картине должно быть фотографически точно. Однако и здесь, как и в случае с картиной Антуана Гро, изображающей Наполеона на Аркольском мосту, имеет место одна очень существенная даже не неточность, а намеренная фальсификация. Историк Жозе Кабанис по этому поводу пишет:

«Матери всех Бонапартов не было в соборе Парижской Богоматери: Давид, тем не менее, поместил ее в центре своей картины, так как надо было сфальсифицировать историю. Никто не должен был знать, что Мадам Мать выступила против Наполеона в его конфликте с Люсьеном и что под предлогом плохого здоровья она предпочла остаться в Риме».

Все вышесказанное нуждается в пояснении. Дело в том, что в свое время Люсьен Бонапарт возглавлял Совет пятисот (одну из палат французского Законодательного собрания) и сыграл решающую роль в государственном перевороте 18–19 брюмера, в результате которого вся полнота власти в стране перешла к Наполеону. После этого отношения между братьями испортились, и особенно их обострила женитьба Люсьена на Александрине Блешам. Наполеон невзлюбил эту женщину и заявил, что никогда не признает этот брак законным. После этого гордый Люсьен уехал с женой в Рим.

В этом конфликте мадам Летиция поддержала Люсьена Бонапарта и демонстративно уехала к нему в Италию, отказавшись даже прибыть на коронацию Наполеона. Подобный скандал очень ранил сердце императора, и он не хотел, чтобы информация об этом некрасивом эпизоде в его жизни стала частью его Великой Истории, написанию которой он придавал такое огромное значение.

В результате художнику Давиду был дан конкретный заказ, и Мадам Мать, вопреки исторической правде, появилась на картине, посвященной коронации. Жак-Луи Давид недолго мучил себя сомнениями: бескомпромиссный реалист Давид решил, что лучше будет уступить послушному императору придворному живописцу Давиду. Этот второй Давид подчинил себе первого, и награды не заставили себя долго ждать: сговорчивый художник принял при Наполеоне звание «первого живописца императора» и получил орден Почетного легиона.