Без вины преступница - Галина Владимировна Романова

– Кофе будете? – Оля уже доставала кофейные чашки.

– Кофе? – Окунев помолчал и вдруг попросил почти жалобно: – А нет ничего съедобного, Ольга Викторовна? Уж простите великодушно, но сначала дежурство, потом, не успел до дома доехать, вызов на происшествие. Там на морозе проторчал три часа. Понимаю, это не по уставу, но… Просто в голову ничего не лезет, так есть хочется. А разговор у нас с вами получится не на пятнадцать минут.

– Оставьте, Георгий Михайлович. Все равно мне одной столько не съесть. Зачем-то готовила, хотя знала, что никто не придет.

– Я пришел. – Он пожал плечами, неуверенно улыбнулся и тут же смутился. – Извините.

Оля шагнула к холодильнику. Не зря хлопотала, хоть кому-то польза.

Достала утку из контейнера и прямо в фольге сунула в духовой шкаф на подогрев. Вытащила пару контейнеров с салатами, снова наполнила ими салатники. Тарелочку с сыром вытащила из-под пищевой пленки. Через пять минут накрыла стол. Поставила перед Окуневым чистую тарелку, разложила приборы, подала чистую льняную салфетку.

– Вы бы руки вымыли, Георгий Михайлович. На труп ведь выезжали.

Он резво вскочил, метнулся в ванную и там долго плескался. Когда вернулся, щетина на лице была влажной. Точно, боится уснуть.

Только сейчас она, наконец, внимательно его рассмотрела. Без куртки он оказался даже стройным. Длинные крепкие ноги в узких черных джинсах. Черный джемпер крупной вязки с высоким горлом. Широкие плечи, короткая стрижка. Небрит, как в прошлый раз. Глаза карие, нос с горбинкой, рот очерчен жесткой линией.

Мужик! Так, наверное, сказал бы Олин покойный отец. Интересно, как бы отнесся к тому, что Окунев мент? И что Оля кормит его за столом, купленным на его деньги? Да еще в новогоднюю ночь!

Мужик.

Нет, все равно отец бы сказал, что это мужик, пусть и мент. И уж точно не назвал бы его сусликом. Хотя Вадик не был похож на суслика, ни капельки. Да, не по-мужски утонченный, даже изнеженный, и мускулатуры у него, как у Окунева, не было, и брился он иногда пару раз в день. И брови иногда подщипывал. Но ведь не суслик! И чего отец его так назвал?..

Три куска утки, которые Оля положила Окуневу на тарелку, исчезли почти мгновенно. Салатники тоже почти сразу опустели.

– Очень вкусно!.. Нет, надо же, как вкусно! Гражданка Волгина, ваш покойный жених, уж простите, дураком был! – урчал Окунев, не поднимая взгляд от тарелки. – Так вкусно я тысячу лет не ел.

– Как погиб Галкин? – сурово оборвала его Оля.

Она не позволит никому обсуждать покойного Вадика. И уж тем более вмешиваться в их отношения. Это к делу не относится. Теперь не относится.

Она стояла у окна, не решаясь присесть напротив Окунева. Это выглядело бы слишком интимным, доверительным, что ли. Она часто сидела напротив Вадика, когда тот ел. Он ел неторопливо, аккуратно, даже красиво. Не то что этот варвар Окунев.

– ДТП, – коротко отрезал гость и глянул в ее сторону исподлобья. – С виду заурядное ДТП.

– А при детальном рассмотрении все не так просто?

– Именно. Есть очевидцы происшествия. Гуляющих было много, сами понимаете, праздник. – Окунев с сожалением оглядел пустые тарелки и салатники, вытер рот и руки салфеткой, откинулся на стуле. Сонно моргнул. – Видели, как Галкина сбила машина. Так вот, все четверо очевидцев утверждают, что машина нарочно на него неслась. Он успел отскочить с проезжей части, так она вернулась и… В общем, наезд был преднамеренным.

– Что за машина, уже установили?

Оля все же вернулась к плите и принялась варить кофе. Веки Окунева с каждой минутой опускались все ниже. Уснет еще, чего доброго, прямо у нее за столом. А если она его выпроводит, может уснуть в сугробе под окнами, а ей потом отвечай.

– Машина? – Окунев загремел, выбираясь из-за стола, и принялся ходить за ее спиной – разгонял сон. – Машина известна. И хозяина установили. Но на тот момент она уже час числилась в угоне. Думаю, уже сегодня найдется где-нибудь на пустыре.

– Так что за машина?

Оля вовремя подхватила турку с огня, разлила кофе по чашкам. Кивком указала Окуневу взять свою. Тот послушно сцапал крохотную чашечку длинными сильными пальцами и почти одним глотком выпил все.

– Машина – темно-вишневый внедорожник. – Окунев поморщился то ли от того, что было слишком горячо, то ли от того, что горько, и назвал марку автомобиля. – Хозяин сам ничего не может понять.

– Странно, – задумчиво протянула Оля, так и не притронувшись к кофе. – А кто хозяин?

– Пока точной информации у меня нет, кто он конкретно и чем занимается. Имя, фамилия, адрес. Кстати, живет недалеко от места происшествия. – Окунев глянул на нее с подозрением. – А что вам кажется странным?

– Когда Вадик уходил от меня с вещами… – Оля на секунду прикрыла глаза, вспоминая прощальную улыбку Вадика. – Так вот, его прямо из нашего двора забрала такая же машина. Я, конечно, не могла видеть с седьмого этажа, кто за рулем, но что машина была такого цвета и такой марки – это точно. Думаю, их не так много у нас в городе, все-таки достаточно дорогой автомобиль. Как-то очень странно, не находите?

– Что именно? – Сна в его глазах как не бывало.

– Сначала Вадика забирает из моего двора темно-вишневый внедорожник. Точно такой автомобиль у человека, который живет недалеко от места, где Вадика нашли мертвым. Через какое-то время там же погибает Галкин под колесами точно такого автомобиля. А сам автомобиль к тому времени уже час числится в угоне. А что, если…

Она запнулась. То, что пришло ей в голову, походило на бред.

– Говорите, Ольга Викторовна. – Окунев неожиданно заинтересовался.

– А что, если машину никто не угонял, а этот человек сам сбил Галкина? Спланировал убийство, придумал этот угон, чтобы замести следы. И сбил его на своей машине, чтобы никого не привлекать к преступлению.

– Но… – начал было Окунев и запнулся.

И посмотрел на нее так, как будто видел впервые. Оле показалось, что с интересом посмотрел. Другими совсем глазами. И ей это неожиданно понравилось. Даже почему-то появилась легкая досада, что она сейчас в нелепой вязаной кофте и в бесформенных домашних штанах. Как старушка, ей-богу.

– Но если этот человек задумал убийство по такой схеме, он должен был знать, что Галкин туда придет. С какой стати он околачивался в новогоднюю ночь поблизости?

– А он мог и знать. – Она глотнула кофе и тоже поморщилась: получилось невкусно и горько.

– Откуда? Что могло заставить Ивана Андреевича блуждать в этом месте? Зачем ему этот человек?

– Он мог быть связан с Вадиком. – Оля отставила кофейную чашку, подошла к столу и стала собирать грязную посуду. – Если гипотетически это тот самый человек, который забирал Вадика из моего двора, то он не мог не интересовать Галкина.