Артузов - Теодор Гладков

Лишь самые доверенные лица знали, что именно Ступин вместе с бывшим генерал–лейтенантом Николаем Николаевичем Стоговым стоит во главе штаба Добровольческой армии Московского района. И уж совсем единицам было известно, что бывший начальник Ступина – руководитель оперативного отдела Всеглавштаба бывший генерал С. А. Кузнецов и есть тот самый человек, который снабжал Деникина и Колчака особо ценными секретными документами. Однако собравшиеся не знали, что Кузнецов арестован чекистами.

– Господа, если не возражаете, я вкратце обрисую создавшуюся обстановку, – начал Алферов разговор. – Некоторые наши товарищи заметили по косвенным признакам, что за ними ведется слежка. Следовательно…

– …Следовательно, – подхватил мысль хозяина квартиры Ступин, – это означает, что ЧК напала на след организации и нам не избежать арестов.

– Каков же выход из положения? – спросил Алферов.

– Выход один – форсировать подготовку восстания. Я кое–чему научился на службе у большевиков.

Слова Ступина были созвучны мыслям каждого, сидевшего за этим столом. И Алферов, и Миллер, и Сучков видели в бывшем подполковнике опору организации, ее надежду. Словно почувствовав это, Ступин с еще большим жаром принялся излагать военный план:

– Обстановка вынуждает нас выступить без промедления. Запомните – срок выступления 21—22 сентября. К этому времени войска генерала Деникина подойдут достаточно близко к Москве.

Голос Ступина набирал силу, он уже не боялся, что его могут услышать соседи. Собравшиеся смотрели на него зачарованно, представляя себе самого генерала Деникина, въезжающего на белом коне в Первопрестольную под колокольный перезвон московских сорока сороков.

Ступин вынул из кармана френча сложенную карту, разложил перед собой:

– Господа, мне было поручено разработать план захвата Москвы. Я вам его доложу. Доложу без уточняющих деталей, поверьте на слово – план разработан на основе выношенного опыта, с учетом требований тактики и стратегического замысла генерала Деникина. Реввоенсовет и ЧК конечно же будут отвлечены главным – не сдать Москву. Все, кто способен держать оружие, уйдут на фронт. Понятно, что в такой момент легче всего овладеть столицей.

Обведя присутствующих близорукими глазами, Ступин замолчал. Он ждал, что последует вопрос о точном времени мятежа. Но всем все было предельно ясно. Офицеры молча одобрили план восстания.

– Начать предлагаю в восемнадцать ноль–ноль, – сказал Ступин.

– Почему в восемнадцать? – засомневался кто–то. – Ведь недаром говорится, что утро вечера мудренее.

– Только в восемнадцать, – настаивал на своем Сту–пин. – Ночь должна стать нашей союзницей. Выступление планирую начать одновременно в городе и за его пределами. Восстания в Вешняках, Волоколамске и Кунцеве должны сыграть вспомогательную роль, они отвлекут силы красных из столицы. Москву я разделил на два боевых сектора. Сходящимися ударами сил двух секторов мы должны сломить разрозненное сопротивление красных войск, укрепиться на линии Садового кольца и повести оттуда наступление на центр города. Первоочередная цель – захват почты, телеграфа, правительственных зданий. Затем последует штурм Кремля. Конечная цель – арест Ленина и комиссаров.

Центр восточного сектора – Лефортово. Его силами командует Василий Александрович Миллер. Западный сектор – в подчинении полковника Талыпина. Сергей Иванович в первую очередь должен позаботиться о захвате радиостанции на Ходынке, чтобы возвестить всему миру о падении советской власти в Кремле.

Ядро наших сил, господа, – это восемьсот кадровых офицеров. Кроме того, мы можем рассчитывать на некоторые войсковые части и курсантов. Оружия достаточно, оно хранится в трех военных школах, находящихся под нашим контролем, а также в тайниках, разбросанных по всему городу.

У меня все, господа.

Вопросов больше не последовало. Алферов поднялся со стула и на правах хозяина провозгласил тост:

– За удачу, за полное осуществление этого плана, за доблестного полковника Ступина, его автора!

Гости Алферова по одному покидали квартиру, уверенные в своей удаче. Они не могли знать, что в ЧК в эти часы вырабатывается контрплан, основные идеи которого были предложены Дзержинским.

Ночью супруги Алферовы были арестованы.

Еще 12 сентября Щепкин признал на допросе, что найденные у него записи продиктованы им и предназначены для отправки в штаб Деникина. Но связь с какой–либо военной группой он отрицал. Однако из тех же документов было ясно, что такая связь существует. И это вскоре было доказано. В доме Щепкина кроме Мартынова и Шварца был задержан А. А. Волков – профессор института путей сообщения, оказавшийся дешифровщиком указаний, поступавших из штаба Деникина.

На допросе Мартынов подтвердил, что Национальный центр непосредственно связан со штабом Добровольческой армии Московского района, которая считает себя частью Добровольческой армии Деникина и, естественно, построена по военному принципу. Участники заговора разбиты на подразделения, есть и разведка. В организации поддерживаются воинская дисциплина и порядок. Мартынов дал и такое весьма ценное показание: вооруженное выступление в Москве намечено на вторую половину сентября. Больше он ничего не знал.

Кто возглавляет штаб Добровольческой армии Московского района? Каковы его силы? Из каких источников Деникин получает информацию о Красной армии? Все это предстояло выяснить Особому отделу ВЧК.

В один из тревожных сентябрьских вечеров председатель ВЧК вызвал к себе Менжинского, Павлуновского, Артузова и других руководящих работников:

– Здравствуйте, товарищи! Садитесь. Вот взгляните… На столе лежал листок, испещренный цифрами, – плод раздумий председателя. Менжинский и Артузов быстро пробежали глазами записи, обратив внимание на итог: один к десяти.

– Надеюсь, вы поняли смысл этого соотношения?

– Как не понять, Феликс Эдмундович, – ответил Менжинский. – Мы тоже занимались подобными расчетами и пришли примерно к такому же выводу. Сегодня в Москве наших сил мало – все, кто мог, ушли на деникинский фронт. Белогвардейцев в столице окопалось раз в десять больше, чем бойцов в гарнизоне. Они, безусловно, ждут подходящего момента, чтобы выступить против советской власти. Такой момент наступит, когда Деникин подойдет к Туле. Наши расчеты совпадают с оперативными данными.

– С вашей оценкой сложившейся ситуации вполне согласен, – убирая листок, проговорил Дзержинский и устало сел.

Все эти дни председатель ВЧК спал лишь урывками – не позволяла обстановка. Посерело от переутомления лицо, черты его заострились, глаза лихорадочно блестели.

Председатель ВЧК сообщил о последнем разговоре с председателем Совнаркома Лениным, дал конкретные указания о нанесении удара по окопавшимся в Москве контрреволюционерам.

– Удар по Национальному центру, штабу Добровольческой армии Московского района, другим организациям и военным группам заговорщиков должен быть нанесен одновременно, – излагая суть оперативного плана, говорил Дзержинский. – Разрозненные аресты лишь вынудят противника или уйти в более глубокое подполье, или преждевременно выступить. И то и другое нам никаких выгод не сулит. Удар к тому же должен быть не ответным, а упреждающим.