Граната для ренегата - Сергей Зверев

Хуже всего пришлось Кармен. Хлестнувшая над ее головой очередь заставила ее быстро присесть на пол. О том, чтобы воспользоваться оружием, не могло быть речи – оба автомата смотрели на нее. Ей оставалось только одно: замереть в униженном скорченном положении, боясь сделать хотя бы одно лишнее движение.

Казалось, смерти не миновать. И она вся сжалась в ожидании удара. Но неожиданно один из нападавших, тот, что был пониже ростом и поплотнее, шагнул к ней, не сводя дульного зрачка с ее лица, и осторожно вытащил из ее руки дужку кейса.

Кармен, как завороженная, смотрела ему в глаза, – единственное, что было видно сквозь прорезь маски.

Забрав кейс, человек мгновение помедлил, улыбнулся, подобрал «глок», лежащий на полу, затем поднялся и быстро вышел.

Секунду спустя стало казаться, что в номере никого не было и произошедшее – не более чем кошмарный сон. Но тут закряхтел Слон – и Кармен очнулась.

– Что у вас?! – услышала она в наушнике тревожный голос Старого.

– Нападение, – ответила она с трудом. – Двое в масках. Унесли кейс.

– Все живы?! – прокричал Старый.

– Кажется…

– Понял! Держитесь.

– Ага…

Кармен поднялась, шагнула было к выходу – догнать нападавших.

Затем, сообразив, что она безоружна, повернулась к Хоботенко.

Тот лежал у стены, прикрываясь Янсеном, и истекал кровью.

Кармен присела возле него, машинально нащупывая в кармане пакет с бинтом.

– Как ты?

– Вроде живой, – отозвался Слон, пытаясь сесть.

Янсен, выпущенный им, поднялся и бессмысленно таращился вокруг себя, не делая попыток скрыться. Вторичное нападение, видимо, окончательно лишило его способности соображать.

– Где Монгол? – спросил Слон.

– Здесь, – послышался слабый голос Марата Валиева. – Под окнами. Все нормально…

Его голова показалась в оконном проеме: он пытался вскарабкаться на подоконник.

– Кейс! – захрипел Слон.

– Старый с Клопом позаботятся, – утешила Хоботенко Кармен, обрабатывая рану.

Рана была не очень опасной. Пуля прошла под правой ключицей навылет, не задев легкое. Но кровь лилась обильно, и молодая женщина, вкатив Слону укол «ободрина», старательно перевязывала рану, торопясь унять кровотечение.

Тем временем Старый и Клоп ворвались в холл с тем, чтобы перехватить кейс.

Но двое в масках, сбегая в этот момент с лестницы, открыли по ним ураганный огонь из обоих автоматов. Причем крепыш стрелял из одной руки, так как во второй держал украденный кейс. Двумя «глоками» тягаться с армейской артиллерией невозможно. Старый, правда, успел выпустить несколько пуль по налетчикам, попав в грудь тому, что был повыше. Но пуля ударила в бронежилет, не причинив особого вреда нападавшему. Зато в ответ тот обрушил на обидчика целый огневой вихрь, спасаясь от которого Старый рыбкой бросился за кожаный диван, в одно мгновение превращенный в дырявую рухлядь.

Клоп, нарвавшийся на тот же прием, едва успел нырнуть за стойку, вслепую отстреливаясь из пистолета. За стойкой на полу ничком лежал Фриц, закрывая голову обеими руками.

Не останавливаясь и поливая холл свинцовым ливнем, налетчики выскочили на улицу.

И тут послышался стрекот вертолетных винтов. Бросившийся к дверям Старый увидел, как на площадку перед отелем садится черно-белый вертолет без номеров и опознавательных знаков. Налетчики, ощетинившись автоматами, подбежали к нему и запрыгнули внутрь. В то же мгновение вертолет начал подъем.

Старый, выскочив следом, открыл было стрельбу по вертолету. Но сверху ударила автоматная очередь, высекая крошево из камня, и он, чертыхаясь, вынужден был забиться под козырек отеля.

Спустя несколько секунд вертолет взмыл над отелем, развернулся и ходко пошел в направлении солнца.

Все было кончено.

– Ушли? – выскочив из отеля, спросил Клоп.

Старый промолчал, глядя вслед вертолету.

– А кейс? – спросила Кармен, напряженно слушавшая происходящее через наушники.

– Накрылся медным тазом твой кейс! – зло отозвался Белов.

– Старый! – послышался голос Ерохина. – Что, черт возьми, там у вас происходит?

– Непредвиденные обстоятельства, товарищ генерал, – огрызнулся сгоряча майор.

Стоявший рядом с ним Клоп понурился. Ну, теперь достанется командиру на орехи.

– Какого рода обстоятельства? – рубил Ерохин. – Докладывайте!

Белов посмотрел за спину. Вдребезги разбитое стекло холла, за ним посеченная пулями стойка и над ней лицо Франца с глазами живого трупа. Самое место для доклада.

Выручила Кармен.

– В номер ворвались двое, – сухо отрапортовала она. – Вооружены автоматами. Открыли огонь на поражение. Слон ранен. Монгол контужен. Меня не задели. Янсен цел. Кейс унесли.

Ерохин какое-то время молчал.

И все сполна ощутили тяжесть этой тишины.

– Куда девались эти двое? – спросил вдруг удивительно спокойным тоном Ерохин.

Все перевели дыхание. Кажется, грозы не будет.

Но это спокойствие… Лучше бы уж он кричал – было бы легче.

– Улетели на вертолете, – доложил Старый.

– Ясно. Приступайте к эвакуации.

– Есть.

– Сделайте одолжение, Янсена хоть не забудьте, – попросил скрипучим тоном Ерохин.

Старый молча проглотил издевку.

– Осмотри машину, – приказал он Клопу. – Я встречу наших.

Когда Монгол, поддерживая Слона, и Кармен с Янсеном дефилировали через холл к выходу, Фриц провожал их немигающим взглядом.

Кармен вдруг остановилась.

– Фриц!

Ее глаза жестко впились в переносицу хозяина отеля, и тот замер, как кролик перед удавом.

– Ближайшие полчаса никуда не звоните. И тогда вы будете жить долго и счастливо. Договорились?

Перепуганный до немоты, Фриц только дернул головой в знак согласия. Но не смог произнести ни звука.

И только когда спецназовцы уже выходили, он осмелился открыть рот:

– Господа… – прерывистым голосом позвал он.

– Да? – обернулась к нему Кармен.

– Мэгги… – пролепетал Фриц, несмелым жестом обводя царящую в холле разруху. – Миссис Гаррисон! А кто оплатит мне это?

– Будущие туристы, – бросила Кармен. – Ведь теперь вы станете очень знамениты!

Фриц ничего не ответил, но когда гости покинули холл, глаза его стали оживать.

Какое-то время ехали молча. Монгол на хорошей скорости гнал машину вперед, минуя поворот за поворотом с легкостью бывалого гонщика. В салоне слышалось тяжелое дыхание Слона, но никто первым не решался нарушить молчание.