Исцели меня любовью - Кэтрин Деннис

Роберт пристально посмотрел на Элдсуайт. Она лишилась прежней уверенности, с которой до этого все отрицала. Элдсуайт задумалась. Словно начала припоминать нечто похожее на то, о чем говорил ей сэр Роберт.

– Я… Один раз, еще до того, как отец отправил меня в монастырь, я очень сильно разозлилась на своего пони. Вышла из себя, когда он раздавил щенка. Я тогда только подняла руку – а пони вдруг испуганно шарахнулся от меня. Кажется, тогда это случилось со мной впервые в жизни… Впрочем, это не важно.

– Нет, это очень важно, леди Элдсуайт. Вы испугались. Страх и ненависть к вашему брату заставили вас призвать на помощь ваши магические способности. Способности, о которых вы до этого момента даже не подозревали. А значит, вы и вправду колдунья, заговаривающая лошадей. Вы можете управлять поведением лошади одной лишь силой мысли. И эта власть над животным пробуждается под воздействием сильных переживаний. Я читал об этом явлении в старинной книге по магии «Эквус-Магус». Почему же вы так настойчиво отрицаете, что обладаете столь чудесным даром?

Элдсуайт была потрясена, она даже лишилась дара речи, а когда наконец заговорила, то, казалось, взвешивала каждое свое слово.

– Я не колдунья. Я тоже читала этот трактат по древней магии, «Эквус-Магус». Так вот: во мне нет зла, которое должно быть в любой колдунье, как это утверждают легенды. На моей памяти судьба одной женщины, которую обвинили в том, что она – колдунья, заговаривающая лошадей и в том, что она совершила какое-то гнусное злодеяние, к которому на самом деле не имела никакого отношения. Как только мой отец узнал об этом, он выгнал ее из дома. Никакие бесы не искушали эту славную женщину, толкая ее на зло, никакие злые демоны не боролись в ней. В ней не было врожденной порочности. Как, впрочем, и во мне. – Элдсуайт опустила голову и добавила едва слышно: – Напротив, она была очень доброй. Когда в прошлом году я вернулась из монастыря в замок Креналден, то поначалу чувствовала себя там очень одинокой. Эта женщина сразу же подружилась со мной. Мы сблизились. Она была мне как мать. Это она научила меня всему, что я знаю и умею. Она сказала мне, что у меня есть дар лечить лошадей. Но потом люди прогнали ее из Креналдена. А отец палец о палец не ударил, чтобы ей помочь. Видимо, ему было стыдно, что он якобы пригрел в своем доме так называемую колдунью. – Элдсуайт подняла на сэра Роберта полные тревоги и боли глаза. – Мой отец прекрасно знает, что на самом деле я не колдунья. И хотя не совсем одобряет мое ремесло, скрепя сердце разрешает мне лечить лошадей, потому что любит меня. А я не собираюсь его подводить и дать повод во мне разочароваться.

Роберт остановился. Он молчал. Ему нужно было время, чтобы осмыслить все, о чем рассказала Элдсуайт. Да, непохоже, что эта девушка может быть порочна и что в ее душе живут ненависть и злоба. Из страха потерять привязанность отца она отрицает свой талант. Леди Элдсуайт предстоит еще многое узнать о самой себе. И о ее вероломном отце. Возможно, когда-нибудь она поймет, что любой человек способен на зло. Но не его дело читать наставления леди Элдсуайт. Сейчас его долг – спасти ей жизнь.

Сэр Роберт тяжело вздохнул и стал подгонять Барстоу, заставляя его идти вперед.

– Мы не можем тратить время на обсуждение подобных проблем. У каждого человека есть свой крест. Вы должны принять себя такой, какая вы есть, и совершенствовать свой дар.

– Скажите мне, сэр Роберт, а в чем заключается ваш крест? – спросила Элдсуайт.

Роберт остановился и посмотрел на нее:

– Я желаю того, что не было моим уделом от рождения. Хочу власти и высокого положения в обществе. Чтобы заработать себе состояние и титул, я в поте лица тружусь на капризного короля, который не думает о своих верноподданных, вспоминая о них, лишь когда они нужны ему для его собственных целей. Король недооценивает своих врагов и серьезность нависшей угрозы. Он ставит мой успех в зависимость от взбалмошной колдуньи, заговаривающей лошадей, – дочери человека, который повинен в смерти моего отца и отнял у меня землю, которая с самого моего рождения принадлежала мне по праву. Вот в чем заключается мой крест, леди Элдсуайт. А теперь скорее вперед. Или мне нести вас на руках?

Элдсуайт прибавила шагу.

– Какие блага пообещал вам король, если вы прогоните Гилроя из Креналдена? Золото? Титул? Землю? – Ее глаза округлились. – Мою землю? Что было в том письме, которое вы от него получили?

Роберт шагал рядом с Элдсуайт, ведя за собой Барстоу на привязи. Краем глаза он следил за девушкой, чтобы она не смогла от него сбежать. Ведь от нее можно ждать чего угодно.

– Содержание послания короля вас не касается. Как бы то ни было, что бы там ни обещал мне король, это вилами на воде написано. Сейчас не время говорить о вознаграждении: на сегодняшний момент победа на стороне Гилроя.

Элдсуайт замедлила шаг.

– Все и так ясно. Креналден – прекрасное имение с богатыми водными угодьями. Я обещала отцу позаботиться об усадьбе, лошадях и Изольде… – Голос Элдсуайт дрогнул.

Всякий раз, когда сэр Роберт видел Элдсуайт слабой и беззащитной, сердце у него разрывалось от боли. Он взял ее за руку.

– Я понимаю, за сегодняшний день вам пришлось много всего пережить. Но не все потеряно. У вас появился союзник: это я. Вместе мы разобьем Гилроя. Однако народу Креналдена нужен храбрый и сильный воин-освободитель. Кто может лучше всего справиться с этой ролью, как не дочь графа Креналдена, которую называют колдуньей, заговаривающей лошадей?

Элдсуайт покачала головой:

– Я не пользуюсь таким уважением и любовью в народе, как мой отец.

– Но вы знакомы с магией. Возьмите ее на вооружение, чтобы подавить мятеж Гилроя.

– Я же сказала вам, что не знакома ни с какой магией. А если бы даже была знакома, как, по-вашему, ее можно было бы применить?

– Я – коневод, а не коневед. Это вы – ведьма, заговаривающая лошадей. Вам и карты в руки. Так где же та проклятая избушка? Может быть, мы ходим кругами?

– Надеюсь, вы не похожи на тех людей, которые боятся… боятся темноты, царящей в чаще здешних лесов.

Проклятие. Эта женщина – настоящая заноза! Роберт гневно сверкнул на нее глазами.

– Я не боюсь темноты. Кроме того, зарубите себе на носу, леди Элдсуайт: я вообще не похож на других. Можете в этом не сомневаться.

– Не похожи на других? Это еще бабушка надвое сказала, – пробормотала себе под нос Элдсуайт, но так, чтобы сэр Роберт услышал.

Элдсуайт дождалась, когда сэр Роберт привяжет Барстоу к дереву, и прошмыгнула в хижину, где дверью служило потрепанное одеяло, висевшее у входа. Дождь прекратился, и сквозь просветы в дырявом потолке внутрь проникал лунный свет. На полу в середине помещения лежала кучка пепла, обозначая собой очаг. А отверстие в потолке знаменовало собой дымоход. Кроме побитого глиняного горшка и того, что осталось от соломенного тюфяка, других удобств в хижине не имелось.