Сан-Инферно. Новичок - Дмитрий Зимин

Но ничего такого, что мог бы надеть на себя я, не было.

Надо как можно скорее устроить поход по магазинам... — проговорив эту глубокую мысль вслух, я наугад распахнул дверки громадного, во всю стену, шкафа. И чуть не задохнулся под ворохом шелковых платьев, боа из перьев, и корсетов с вышивкой.

— Что ты наделал! — освободив один глаз, я увидел Чарли Куин, обмотанную полотенцем до подмышек.

— Извини, я только хотел...

— Теперь целый год придётся упихивать это назад. Надо же, какой дуралей...

— Я только хотел поискать какие-нибудь шмотки для себя!

На меня бросили такой уничтожающий взгляд, что будь я лужицей варенья — непременно бы закипел.

— В женской комнате?

"И не благодари..." — услышал я насмешливый, и чуток ехидный голос Лолиты.

— Что происходит? — в комнату вторглась Белоснежка, тоже в одном полотенце. Длинные, кудрявые от влаги волосы струились по её шелковистой коже, как синее золото.

— Он открыл шкаф.

— Святой Люцифер!

— И вывалил всё на пол.

— Я не валил. Оно само выпало.

Честно говоря, я до сих пор барахтался в скользком и шелестящем ворохе разнообразного яркого тряпья. Создавалось такое впечатление, что в этот шкаф упихали целый карнавал, и теперь, когда путь к свободе найден, он ни за что не пожелает возвращаться назад, в тёмное и тесное узилище.

И я всё так же смотрел на мир всего одним глазом. Чтобы исправить хотя бы это недоразумение, я сдёрнул с головы белую прозрачную тряпочку. Оказалось, что это... Ну конечно. Кружевные женские трусики.

— Может, обратимся к Розарио? — спросила Ариэль. Оказывается, все три девушки уже стояли, окружив меня, и скорбно пялились на ворох одежды.

— Хорошая мысль, — кивнула Белоснежка. — Он обожает копаться в женском белье... А за работу разрешим ему выбрать что-нибудь для себя.

— Вообще-то, я думала, он сможет поделиться с Максом одеждой.

Да. Вы не ослышались. Ночью я для девушек раз и навсегда стал Максом. Точнее, Безумным Максом. И вовсе не по той причине, по которой меня так называли друзья... Они отдавали дань скорее, моей непредсказуемости, способности влипать в разные приключения. А здесь... Ладно уж, не буду хвастаться.

Завидуйте молча.

— Значит, я схожу к Розарио, и попрошу у него что-нибудь для Макса? — предложила Ариэль.

— Нет! — Белоснежка ухватила её за запястье, и вернула к куче тряпья на полу. — Я сама схожу к Розарио! Иначе мы все опоздаем на работу, а господину Аполлону опоздания не нравятся. Вы пока займитесь этим, — кончиком босой ноги она указала на кучу. — Может, найдёте что-нибудь, от чего можно избавиться...

— О нет! — Ариэль прижала руки к груди. — Только не это! Одна моя подруга как-то выбросила шелковую ленточку. И что вы думаете? — она обвела нас всех трагическим взглядом. — Буквально через два года она ей понадобилась!

Белоснежка закатила глаза и решительно потопала к двери.

— Кто такой Розарио? — спросил я осторожно. По опыту, это вполне мог быть зеленокожий бегемот с лакированными клыками.

— Наш бухгалтер, — сбросив полотенце и ни сколько меня не стесняясь, Чарли уселась на пуфик перед зеркалом и принялась расчёсывать волосы.

— Такой душка, — пояснила Ариэль, безуспешно роясь в куче, которая уже напоминала египетскую пирамиду, сделанную из флажков и перьев.

Из шкафа продолжали выпадать всё новые и новые предметы женского обихода.

— Я как-то заглянула к нему в шкаф, — продолжила она. — Ой, девочки! Вы бы видели... Она принялась показывать руками: — Вот так вот — чулки с подвязками, потом — корсеты, потом — бра и трусики, а потом — строгие костюмы, в которых он ходит на работу.

— А плётки? — спросила Чарли, орудуя щеткой для волос.

— А плётки он разместил на дверце.

— В ЭТОМ я никуда не пойду.

Я старался, чтобы голос звучал как можно более спокойно. Но в глубине души чувствовал, как нарастает нервозность.

— А что тебе не нравится? — спросила Ариэль, вертя в руках джинсы с дырками там, где должна быть задница. — По-моему, очень современный покрой.

— Вот сама его и носи.

— Ой, правда? — она лучезарно улыбнулась. — Спасибо...

— Макс, давай быстрее, посуда сама себя не вымоет, — поторопила Белоснежка.

— Если посуда останется грязной, Папа Борщ озвереет и начнёт орать, ужаснулась Ариэль. — Если он начнёт орать, его услышит Цербер, а если его услышит Цербер... О, святой Люцифер!.. Она закатила глаза и начала очень красиво падать на пол. Предварительно убедившись, что упадёт на мягкую гору одежды.

— Ну всё, хватит! — Белоснежка дёрнула Ариэль за косу, и та моментально пришла в себя. Словно и не пыталась только что изобразить обморок.

— Вот! — Белоснежка бросила в меня простой чёрной майкой и такими же джинсами. Слава Богу, без дырок. — Этот прикид удовлетворит Ваше Святейшество?

— А трусы?.. Ладно, ладно.

Я поспешно натянул новые штаны. Ничего. И без белья можно. Главное, следить за ширинкой.

— Ну всё, погнали, — Белоснежка, как заботливая мамочка, выпихнула нас за дверь.

— А как же завтрак?

Желудок бурчать так и не перестал. Честно говоря, сейчас я бы съел и пастуший пирог...

— Что такое завтрак? — на меня уставились, как на чудо морское.

— Еда, которую поглощают после того, как проснутся, — пояснил я таким тоном, словно говорил с детсадовцами. — Чтобы подкрепить силы... — и встретил полнейшее равнодушие. — Девочки, давайте хотя бы выпьем кофе!

Господи! Да я УБИТЬ готов за кружку горячего чёрного кофе...

— Знаешь, вообще-то есть вредно, — доверительно поведала Ариэль. — От этого портится фигура. Одна булочка — и не успеешь моргнуть, как ходишь в платье шестого размера. Ужас.

— На вот, — Белоснежка протянула мне что-то, похожее на завёрнутую в фантик крошечную конфетку. — До конца смены этого хватит, а потом я дам тебе ещё.

— Этого? — нет, правда. Конфетка была такая крохотная, что едва виднелась в микроскоп.

— Одной энергетической таблетки хватает на пятнадцать часов, — просветила Чарли Куин. — Так что смотри, Жеребец. Не начни бить копытом...

— А после работы устроим праздник! — захлопала в ладоши Ариэль.

— Ага, — хмыкнул я себе под нос. — Съедим по таблетке, развлечёмся... — и тут я кое-что вспомнил. — Девочки, после смены я какое-то время буду занят... — мы уже подходили к сцене. Во всяком случае, я уже узнавал знакомые места.

— Пойдёшь мстить кошекрылу? — кровожадно улыбнулась Чарли.