Центральная станция - Леви Тидхар

Магдалена, будто пожалев ее, кивнула и мягко взяла ее за руку.

– Здесь есть маленький алтарь, – сказала она. – Алтарь Огко, но… Мы можем, если хотите, пойти вместе. Куда именно вам нужно? Вы знаете?

– Я…

То, что влекло ее сквозь космос в чуждое, заставляющее ощущать себя чужаком место, на миг пропало.

– Вы не из разговорчивых, – сказала Магдалена. Кармель улыбнулась, сама того не ожидая. Магдалена улыбнулась в ответ. – Пойдемте к Огко. Потом посмотрим, что нам с вами делать.

Взявшись за руки, они пошли по огромному залу ожидания к Пассажу верований.

Сегодня алтарь Огко можно найти практически везде. Пусть Огко и не одобряет алтарей. Он – самое сварливое из божеств: ленивый мессия. Если вы подписаны на Инопланетную Теорию Духовных Существ (она была популярной недолго, во время дела Шангри-Ла), для вас Огко может быть – наряду с Иисусом, Мохаммедом, Ури Геллером и Л. Роном Хаббардом – инопланетной сущностью. Таков был ответ на знаменитый парадокс Ферми. Мы не видим инопланетян там, утверждали сторонники ИТДС, потому что они уже здесь. Они ходят – и проповедуют – среди нас.

Автор «Книги Огко» рассказывает историю своих контактов с инопланетянином, с энергетической сущностью по имени Огко. «Я его выдумал, – пишет он. – Я заимствовал его форму и очертания у воды и листьев, у влажной почвы Меконга и маршрутов диких боевых дронов Золотого Треугольника. Он – не настоящий. Как и я».

Огко, с готовностью признает автор, – лжец. Однако же его философия-без-философии, удивительное восхищение незначительным человечеством, «дождем ярких брызг в великой тьме», как он выразился, когда на него накатил стих, – все это почему-то дало ростки.

Огко прижился. Его мессидж «Мы что-то значим только для себя» странным образом отзывался в людях. Скромные алтари, посвященные воображаемому игривому существу, вряд ли существовавшему, возникали то тут, то там в странных местах: на углах улиц и плантациях, в кораблях Исхода и подземных улочках Марса, на шахтерских кораблях-одиночках среди астероидов и в игромирах и виртуалье Разговора.

На Центральной станции и правда имелся маленький алтарь – между элронитским храмом и католической церковью. Кто-то оставлял на нем растения в горшках: изобилие цветов и ароматов, яркие лепестки и вьющиеся стебли; на невысоком постаменте курятся палочки ладана, рядом – свечи на разных стадиях выгорания: одни пылают, другие гаснут. Магдалена зажгла тонкую свечку, подозвала свой багаж. В отдалении появился чемодан на колесиках, спешивший к алтарю. Когда он подъехал, Магдалена, рассеянно похлопав его по боку, достала маленький сверток. Положила его между горшком с геранью и очень голодной венерианской мухоловкой. В горшочке Магдалены росла, конечно же, маленькая белая капуста.

Кармель глядела на венерианскую мухоловку в ужасе и восторге. Как в зеркало смотрелась. Растение разве только не погибало от голода. Кармель думала о еде, потому что не думать о ней было невозможно, и присутствие марсианской женщины, Магдалены, становилось все большей проблемой: жалкую защиту ее нода Кармель взломала бы без труда; она впитывала обрывки образов, инфопакетов, случайные помехи, которые исходили от женщины, как аромат от свежеиспеченного хлеба, – и рот наполнялся слюной. Так легко…

Она неосознанно отступила на шаг. Магдалена, обернувшись, спросила:

– Вы в порядке?

– Мне нужно идти, – сказала Кармель. Сказала быстро. Паника бурлила в ней пузырьками. Все шумы, все звуки Разговора, которых она избегала, прорвали плотину. – Я должна… – Она не закончила мысль.

– Подождите! – крикнула женщина, но Кармель уже развернулась и убегала по огромному залу Уровня Три, ища выход; ища укрытие.

Ночь в Полипорте на Титане. За пределами купола багряное воюет с алым – грянула буря. Внутри самого Полифем-порта воздух горяч и влажен. Кармель бродит узкими переулками, избегая входов в подземелья: охотится на тени.

Пища на Титане разбросана маленькими порциями. Местные сети забиты наглухо, сигналы распыляются, дрейфующие в околосолнечном пространстве вереницы хабов их, разумеется, ловят, но на месте они совсем слабые. Так или иначе, Кармель нужно что-нибудь куда ближе. И сокровеннее.

Полипорт выстроен из грубого камня, здесь повсюду иная флора, толстые плющи обвивают постройки в один-два этажа. Кармель сбежала сюда, застопив торговый кораблик, что летел через Пояс к Внешней системе. Тогда-то с ней и приключилась эта пакость.

Стригами не рождаются.

Старый и грязный кораблик «Захудалый Спаситель»: в милю длиной, из скалы и стали, транссолнечный транспорт, выдолбленный несколько веков назад в космическом булыжнике на марсианской орбите, корпус обезображен бесчисленными ударами, в коридорах властвует сырость, то и дело вырубается электричество, перерабатываемый воздух протух, сады с гидропоникой поддерживаются кое-как.

В чреве корабля цветут буйным цветом джунгли. Древние сервиторы пытаются сдерживать их рост, но тщетно. Еще на борту есть крысы, земные зверьки, распространившиеся повсюду, и огненные муравьи, крошечные организмы, укусы которых горят огнем и не поддаются лечению.

Груз здесь отовсюду. В космосе груз – сам себе религия. Груз берут на Земле, поднимают на орбиту, в массивный хабитат под названием Врата. Груз берут в Лунопорте, его берут в Поясе, на Церере и Весте, где сосредоточено астероидное богатство. Груз берут в Тунъюнь-Сити и на прочей территории Марса: поставки с внутренних планет на внешние.

До этого длинного космического перелета все шло неплохо. После Пояса, сделав несколько остановок на ничем не примечательных кольцах и в таких же хабитатах, корабль отправился в долгое странствие к лунам Юпитера, а оттуда – в еще более длительное путешествие к второму газовому гиганту, Сатурну. Когда прибыли на Ганимед, Кармель побоялась выходить наружу: Галилейские Республики иммигрантов не жаловали, а она уже заразилась.

С корабля ее выпнули только на Титане.

На «Захудалый Спаситель» она напросилась сама. Места хватало, член экипажа, который взял ее на борт, вел себя пристойно, он был марсианский Перерожденный, четырехрукий на манер последователей Пути, и обращения в свою веру не требовал. Звали его Моисей. Она привыкла к его запаху – масло, земля, пот, – к его мягкому голосу и доброте. В плане секса он был невзыскателен. В основном она шаталась по кораблю, изучала лабиринт коридоров, блуждала по гидропонным джунглям. После детства в Поясе корабль казался неимоверным: целый замкнутый мир.

Напали на Кармель неожиданно, во время длинного перелета. У Кармель, естественнно, имелся нод. Фоновый гул Разговора сопровождал ее, куда бы она ни пошла. Как и многие в ее возрасте, она экспериментировала с мнемонизмом, однако обнаружила, что ценит приватность, да и постоянный фид ее жизни интересовал, кажется, немногих. Как и многие в ее возрасте, она в какой-то момент нырнула с головой в игромиры и поработала офицером развлекательной связи на лунной базе во вселенной Гильдий Ашкелона, обменивая то, что зарабатывала в игромирье, на валюту вселенной-1. В ГиАш немало инопланетных видов, и роль офицера развлекательной связи может быть, несмотря на приобретаемый опыт, утомительной.