Ватник - Юрий Мори

скандал. С летающей посудой и беседой не просто на повышенных тонах, а так, что соседям телевизора было не расслышать.

Сошлись на том, что Дмитрий, конечно, делает, что считает нужным, но и Марина с дочкой никуда пока отсюда не уезжают. Второй этаж, обстрелы, – а они будут однозначно, – не так страшны.

Перебедуем как-нибудь.

Дни пролетали в массе разных забот. Ополченцев, собрав в неровные колонны, гоняли на стрельбище, отправляли в помощь народной милиции для проверки подозрительных квартир, откуда иной раз приходилось клещами вытаскивать нахлов, схроны оружия, а то и взрывчатки. Благодаря бдительности и круглосуточной, на износ, работе терактов пока удавалось избежать. Проверяли подвалы, в меру сил помогали местным жителям готовить в них примитивные бомбоубежища.

Один день Разин провёл в пригороде, где под присмотром пары хмурых офицеров, срочники-сапёры укладывали минное поле возле дороги.

В городе внезапно появились колоритные персонажи: казаки, например, в самой разнообразной форме, на которой фантазийные медали «За прадеда – участника Ледового похода» перемешивались с вполне боевыми наградами, причем вовсе не только европейскими. Казаков как-то сразу взял в оборот атаман Бутов. Не кавинский, но из соседнего Зареченска, где, судя по новостям, происходило нечто похожее – никакой Республики, правда, но решительное несогласие с политикой Кабура и энергичная временная администрация. Зареченск считал себя частью Песмарицы и воевать вообще ни с кем не собирался, рассчитывая на мирные переговоры.

Операторы сотовой связи не отключали вышки, бензин стараниями местного НПЗ был дёшев, вода, свет и газ тоже никуда не делись. Нормальная мирная жизнь, только дураков в нахлобученицах не видно и над органами власти подняли новый флаг Кавинской Республики: российский триколор с серпом и молотом по центру.

Василий Иванович от всего этого был в ужасе.

Он всё-таки позвонил первым: на выходных просто принял пакеты с продуктами, поцеловал Светочку в лоб, но – на пороге; в квартиру всех троих не пустил. А спустя несколько дней соизволил: Дмитрий как раз вылез из очередного подвала, куда заносили собранные по квартирам старые ненужные диваны, бутылки с водой и проверяли вентиляцию. Перехватил сползающий с плеча ремень автомата – уже пристрелянного, но, слава Богу, ни разу не пригодившегося в городе, хотя несколько стычек уже было. Гопники с «волчьими головами» стали резко малочисленными, только местные и остались, но оказались неплохо вооружены чьими-то заботами.

– Дмитро, – сухо сказал отец без приветствий и вопросов о здоровье. – Я не хочу жить в этой вашей… республике. У тоби чешка твоя на ходу? Увези меня в Транай.

– Пап, ты сдурел? – поинтересовался усталый Дмитрий. – И там как, на улице жить будешь?

– Соболенко примет. Раз уж родной сын гонит, к Миколе заселюсь.

– Кто тебя откуда гонит?! – оторопел Дмитрий. – Ты в своём уме?

– Нема вариантов, – ответил отец. – Враги вы все.

Зная отцовскую упёртость, Разин согласился. Но дал пару дней на сбор вещей (да и чтобы передумать, если честно), но никто никуда не поехал. Так уж получилось.

В первый состав в сторону России по северной ветке железной дороги погрузили тех больных из трёх местных больниц, кого не забрали домой родные, несколько малышовых групп в сопровождении в основном матерей и бабушек, и – так уж вышло – пациентов психоневрологического диспансера. Предвидя панику при начале боевых действий, Бунчук принял решение вывезти их вместе с врачами и санитарами.

Целее будут.

Над Кавино который день летали беспилотники. Местные умельцы создавали свою наблюдательную сеть, но большинство аппаратов оказалось конфискованными из магазинов и принесенными жителями игрушками с радиусом действия в один-два километра. Несерьёзно, но при разведке ближнего радиуса – могут пригодиться. Вражеские же были большими, парили в безоблачном небе часами и сбивать их пока не пытались. «Буки» с военной базы, все три действующих системы, разместили для защиты города в случае авианалёта, тратить драгоценные ракеты на дроны было просто нереально. Не из автоматов же сбивать.

Народный совет работал без отдыха. Бунчук похудел и осунулся, очки теперь сползали с носа, не в силах удержаться. Звягин переоделся из парадной формы в камуфляж без знаков различия и оброс седой щетиной, став похожим на просоленного морского волка.

– Не зря мы их отправляем? – поинтересовался он у заместителя Бунчука по хозяйственной части Бориса Ищенко. Тот прищурился, высматривая над «Кавино-Товарным» – сюда удобнее было перевозить для погрузки лежачих больных, да и пациенты ПНД не разбегутся – очередной беспилотник:

– Там МЧС России согласились принять-разместить, так? Лучше перестраховаться. Семьдесят километров до границы, нормально всё будет.

– Да я не про сам поезд… Тут ты, Борь, нормально всё организовал. Я про смысл вообще.

– Разведданные сам показывал. Будет война, генерал. Будет. Поэтому всё правильно делаем. У тебя охрана там надёжная?

Несмотря на полное отсутствие противника даже на подходах к Кавино и Зареченску, всем было тревожно: мелкими группами просачиваются через отсутствующую, считай, границу непонятные личности. И стрелковое оружие у них видели местные, и ПЗРК, если селяне не ошиблись.

– Проверенные бойцы.

На этом разговор и кончился: Ищенко подозвал Бунчук срочно обсудить что-то, Звягину доложился капитан Асамбаев о готовности караула, а над перроном грянуло «Прощание славянки». Поезд завздыхал пневматикой отпускаемых тормозов, нехотя тронулся и набрал ход – вон уже хвост виднелся на расходящихся веером путях.

Беспилотник высоко в небе беззвучно качнул короткими крылышками, меняя курс, и полетел следом.

Между предгорьями, окружающими Кавино, и российской границей с пропускным пунктом «Южный-3» железная дорога закладывала несколько извилистых петель, в одном месте ныряя в короткий туннель. Поезд не скорый, ехать часа полтора.

Километров за двадцать до границы на рельсы из окружающих насыпь густых кустов выбрались два человека. Один аккуратно проверил закладки, не то, чтобы не доверяя – сам же вчера и установил несколько гостинцев – проверяя, не унесли ли их вороватые кавинцы: от них всего можно ожидать, русские же. Решат, что нужная в хозяйстве штука, да и выкопают.

Второй охранял, зорко поглядывая по сторонам.

– Слава славным! – сказал первый, убедившись, что всё в порядке: как и приказал по телефону лично Кобулия, не кабан чихнул.

Второй молча стукнул себя сжатым кулаком правой руки в левое плечо: знакомый уже всей Песмарице жест «веселих вбивцев» – салют не салют, местный вариант зигования. Оба скрылись в кустах, а уже через несколько минут земля начала дрожать под близким тяжёлым составом.

Взрыв, а потом и ещё два, раздались не перед поездом и даже не под электровозом – это было бы слишком просто. Одна мина с радиоуправлением разнесла рельсы, улетевшие на десятки метров бетонные шпалы и насыпь за локомотивом, одна – ближе