Пятьдесят оттенков серого - Эрика Леонард Джеймс

Мы возвращаемся домой на ее «Мерседесе», и у нас нет никакого желания обсуждать только что закончившийся экзамен. Кейт больше волнует, что она наденет сегодня вечером в бар, а я роюсь в сумочке в поисках ключей.

— Ана, тут тебе посылка. — Кейт стоит на ступеньках перед входной дверью, держа в руках коробку, завернутую в коричневую бумагу. Странно, я в последнее время ничего с «Амазона» не заказывала. Кейт отдает мне посылку и берет ключи, чтобы открыть входную дверь. Посылка адресована мисс Анастейше Стил. На ней нет ни обратного адреса, ни имени отправителя. Наверное, от мамы или от Рэя.

— От родителей…

— Открывай скорей! — Кейт в приподнятом настроении направляется в кухню за бутылкой шампанского, припасенной для этого дня.

Я открываю посылку и вижу обтянутую кожей коробку, в которой лежат три одинаковых, новых с виду книги в старом матерчатом переплете и кусочек плотного белого картона. На одной стороне каллиграфическим почерком выведено:

Почему ты не сказала, что мне надо опасаться мужчин?

Почему не предостерегла меня?

Богатые дамы знают, чего им остерегаться, потому что читают романы, в которых говорится о таких проделках…[2]

Я узнаю цитату из «Тэсс». Удивительное совпадение: на экзамене я три часа подряд писала эссе о романах Томаса Гарди. А может, и не совпадение… может, это сделано нарочно. Я внимательно осматриваю книги: три тома «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». На титульном листе старинным шрифтом напечатано:

Лондон. Джек Р. Осгуд, Макилвейн и Ко, 1891

Вот это да! Самое первое издание. Наверное, оно стоит безумных денег, и я сразу понимаю, кто его прислал.

Кейт стоит у меня за спиной и смотрит на книги. Потом берет карточку.

— Первое издание, — шепчу я.

— Невероятно! — Кейт смотрит на меня широко раскрытыми от удивления глазами. — Грей?

Я киваю.

— Больше некому.

— А что за карточка?

— Понятия не имею. Думаю, это предупреждение — он намекает, чтобы я держалась от него подальше. Даже не знаю, почему. Можно подумать, я ему проходу не даю.

— Если хочешь, считай, конечно, это предупреждением, Ана, дело твое, но он явно к тебе неравнодушен.

Всю последнюю неделю я не позволяла себе мыслей о Кристиане Грее. Ну, хорошо… по ночам мне по-прежнему снятся серые глаза, и понадобится целая вечность, чтобы стереть память об обнимающих меня руках, чтобы забыть его чудесный запах. Но зачем он мне это прислал? Ведь я ему не пара?

— Я нашла первое издание «Тэсс», выставленное на продажу в Нью-Йорке. За него просят четырнадцать тысяч долларов. Но твое в гораздо лучшем состоянии. Полагаю, оно стоит намного дороже. — Кейт уже посовещалась со своим добрым другом — Гуглом.

— Цитата — слова Тэсс, которые она говорит, обращаясь к матери, после того как Алек д'Эрбервилль так чудовищно с ней обошелся.

— Я помню, — задумчиво отвечает Кейт. — Но что он хочет этим сказать?

— Не знаю и знать не хочу. Я все равно не могу принять такой подарок. Придется отослать ему обратно с такой же невразумительной цитатой откуда-нибудь из середины.

— Где Энжел Клер говорит «отъебись от меня»? — спрашивает Кейт с совершенно невозмутимым выражением.

— Да, вот именно. — Я хихикаю. Кейт умеет поддержать в трудную минуту.

Складываю книги обратно в коробку и оставляю их на обеденном столе. Кейт протягивает мне бокал с шампанским.

— За окончание экзаменов и нашу новую жизнь в Сиэтле, — улыбается она.

— За окончание экзаменов, нашу новую жизнь в Сиэтле и отличные отметки.

Мы чокаемся бокалами и пьем.

В баре шум и неразбериха, он под завязку набит будущими выпускниками. Сегодня они намерены напиться в хлам. К нам присоединяется Хосе. Ему осталось учиться еще год, но он тоже не прочь повеселиться и, чтобы вдохнуть в нас дух обретенной свободы, покупает на всю компанию кувшин Маргариты. Приканчивая четвертый бокал, я понимаю, что пить столько Маргариты, да еще после шампанского, — не самая лучшая идея.

— Так что теперь, Ана? — Хосе пытается перекричать шум.

— Мы с Кейт переберемся в Сиэтл. Родители купили ей там квартиру.

— Бог мой, живут же люди. Но ты ведь приедешь на мою выставку?

— Конечно, Хосе, как я могу пропустить такое! — Я улыбаюсь, он обнимает меня за талию и подтягивает поближе к себе.

— Мне очень важно, чтобы ты пришла, Ана, — шепчет он мне на ухо. — Еще Маргариту?

— Хосе Луис Родригес, ты пытаешься меня напоить? Похоже, у тебя получается, — хихикаю я. — Лучше выпью пива. Пойду схожу за кувшином.

— Еще выпивки, Ана! — кричит Кейт.

Кейт может пить как лошадь, и ничего ей не делается. Одной рукой она обнимает Леви — студента с нашего курса и по совместительству фотографа студенческой газеты. Он уже бросил фотографировать повальное пьянство, которое его окружает, и теперь не сводит глаз с Кейт. На ней крохотный топ на бретельках, обтягивающие джинсы и туфли на высоких каблуках. Волосы убраны в высокий пучок, лишь несколько локонов мягко обрамляют лицо — Кейт, как всегда, выглядит потрясающе. А я… Вообще-то я предпочитаю кеды и футболки, но сегодня на мне мои самые лучшие джинсы. Высвобождаюсь из объятий Хосе и встаю из-за стола. Ого! Голова идет кругом. Приходится схватиться за спинку стула. Нельзя пить столько коктейлей с текилой.

Подойдя к бару, я решаю, что надо зайти в туалет, пока еще ноги держат. Очень разумно, Ана. Я проталкиваюсь сквозь толпу. Конечно же, там очередь, зато в коридоре тихо и прохладно. Чтобы было не так скучно стоять, достаю из кармана мобильник. Так… Кому я звонила в последний раз. Хосе? А это что за номер? Я такого не знаю. Ах, да! Грей. Я хихикаю. Наверное, уже поздно, и мой звонок его разбудит. Но надо же узнать, зачем он послал мне эти книги, да еще с такой загадочной припиской. Если он хочет, чтобы я держалась подальше, пусть сам оставит меня в покое.

С трудом сдерживая пьяную ухмылку, нажимаю на клавишу «вызов». Грей отвечает почти сразу — на втором гудке.

— Анастейша? — Не ожидал, что я ему позвоню. Ну, если честно, я сама не ожидала. Потом до моего затуманенного мозга наконец доходит… Откуда он знает, что это я?

— Зачем вы прислали мне книги? — запинающимся языком произношу я.

— Анастейша, что с тобой? Ты какая-то странная. — Он явно обеспокоен.

— Это не я странная, а вы!

Вот какая я смелая, особенно после четырех Маргарит!

— Анастейша, ты пила?

— А вам-то что?

— Просто интересно. Где ты?

— В баре.