Горький привкус власти - Владимир Контровский

Как бы то ни было, вскоре после того, как был раздавлен единственный по-настоящему опасный для Властелина заговор Видящих (кровавых расправ не было: кроме шестерых магов, собственноручно убитых Катри на площади перед полуразрушенным Алтарём в Эдерканне, жрецы Хурру казнили ещё только двоих выявленных соучастников заговора, проникших в Храм), чародей вдруг ощутил смутное желание побывать в Лесу. Присутствия чего-либо угрожающего Маг не ощущал: всё шло своим чередом, ещё несколько сотен новых аколитов постигали азы Высшей Магии в Храме под недрёманным оком Верховного Хурру (и под сенью мощи Орба Силы), а заботливо сплетённая Эндаром сеть дозорных заклятий должна была предупредить о возможной попытке проникновения в Пограничный Мир любых Сущностей, обладающих сильной магией. Так почему бы ни совершить небольшое путешествие? Властелин уже привык к тому, что основным мотивом его поступков со времени обретения свободы были только лишь его собственные желания.

Хотел ли он увидеть Хоэ? На этот вопрос Катри также затруднялся ответить даже самому себе. Кто для него, Властелина этого Мира, маленькая лесная дикарка, по непонятной причуде судьбы ставшая его женой по закону полудикого племени Детей Леса? Всего лишь одна из многих сотен, если не тысяч, женщин, чьей любви он отведал за время своего пребывания здесь. Или же… Да нет, это просто глупо.

У эска по имени Эндар было сердце - в том смысле, в котором Разумные упоминают его, когда говорят о любви. В этом сердце оставили след и Шоэр, и Аэль, и… Хоэ. Да, и Хоэ! В конце концов, она была первой его женщиной этого Мира, первой - и запомнившейся. От всех остальных память не сохранила даже имён, за редкими исключениями вроде Шемрезы или злосчастной Мириа. Но всё равно, разделяющая их пропасть невероятна глубока - они существа слишком разного порядка. Да и ко всему прочему (теперь Катри знал это наверняка), сердце его - в том самом смысле слова - принадлежало Звёздной Валькирии по имени Натэна. Если оно, это сердце, вообще имело свойство принадлежать кому-то ещё, кроме собственного владельца…

И тем не менее, Маг решил навестить Лес. Он плыл по Реке и думал о том, что произошло в селении ан-мо-куну за период его отсутствия. С помощью магии можно было бы приподнять завесу расстояния и заглянуть под плотный зелёный полог, в деревеньку лесных охотников, ориентируясь по искоркам сознания её обитателей, но Катри не стал этого делать. Пусть уж будет сюрприз - вдруг он окажется приятным? У почти всесильных свои причуды…

Эндар решил именно плыть, а не лететь и тем более не телепортироваться. Быть может, он предчувствовал, что знание водного пути по извилистой паутине рек, речек и ручейков пригодиться ему уже в недалёком будущем? Катри взял с собой всего лишь нескольких воинов из Отряда. Эскорт Магу не требовался - он сам мог прекрасно защитить себя от любой угрозы. Просто Катри видел в этих аколитах, наряду с незаурядными магическими талантами, задатки будущих вождей. Воинство Властелина будет увеличиваться в числе, и ему потребуются умелые предводители - их надо готовить. Время необратимо, и терять его нельзя, - даже если кажется, что впереди ещё годы и годы. Магия Таинственных, колдовство Духов Времени не поддаётся пониманию обитателей пространственных Миров…

На рассвете, когда по-над водой ползли, ёжась под первыми лучами солнца, густые космы холодного тумана, за очередным поворотом открылось селение. Нет, сердце Эндара не сжало сладкой болью - эски почти всегда выше любых эмоций, - но на душе потеплело. Здесь ничего, казалось, не изменилось с тех пор, как Катри ступил на палубу ладьи Хануфера. Те же хижины, частокол, дымок над тростниковыми кровлями… И ровная спокойная аура людей, живущих привычной для них жизнью и не желающих для себя никакой другой. А на песчаной кромке берега, у самой воды, неподвижно стояла молодая женщина, завернувшаяся в длинное тёмное покрывало. Эта была Хоэ.

Эндар не мог понять, как не владеющая магией дочь Великого Леса могла почувствовать его приближение - не выходила же она, в самом деле, на берег каждое утро в течение двух лет! И всё-таки появление Хоэ у реки в столь ранний час не выглядело случайным - от всей её фигуры так и веяло ожиданием. Как она узнала и почему оказалась здесь - именно в это время?

Ладья приблизилась к берегу. Эндар соскочил прямо в мелкую воду и пошёл, разбрасывая по сторонам брызги, к так и не шелохнувшейся Хоэ. Не пошевелилась она и тогда, когда Катри подошёл к ней вплотную - на смуглом лице её жили только горящие внутренним огнём тёмные глаза. И лишь после того, как Властелин протянул руку и осторожно коснулся ладонью щеки своей лесной жены, она чуть повернула голову и дотронулась губами до его пальцев.

Они шли вдоль берега молча, взявшись за руки. Тихо шуршали крошечные волны мелкой ряби, облизывая мягкими язычками слежавшийся влажный песок.

В селении царила сонная тишина раннего утра, и никто не встретился им по дороге к хижине вождя. Хоэ отодвинула прикрывавшую вход плетёную циновку и всё так же молча исчезла внутри. Эндар последовал за ней, несколько озадаченный поведением женщины.

Внутри горел огонь в каменном круге посередине, тонкий серый дым тянулся змейкой к потолку. В центральной части дома никого не было, лишь из-за разгораживающих хижину висячих циновок доносилось еле слышное дыхание спящих. В хижине находился кто-то ещё, и Эндар поймал себя на извечном мужском вопросе: "Быть может, она снова вышла замуж?".

Он подошёл к Хоэ и взял её за плечи. Она мягко отстранилась, хотя Маг не сомневался, что больше всего ей хочется сейчас упасть вместе с ним на устилавшие пол звериные шкуры.

– Зачем ты пришёл? - Это были первые слова, которыми она прервала затянувшееся и начинавшее тяготить обоих молчание. - Зачем?

– Разве ты не рада, Хоэ? Или ты…

– У меня нет нового мужа (Она что, научилась читать мысли?). Я не видела тебя мёртвым - и никто не видел, и по закону Детей Леса я не считаюсь вдовой. Но зачем ты пришёл, Хан-Шэ? (Давно меня так не называли!). Ты ведь не собираешься вернуться к нам… ко мне… Прошлое миновало, у тебя своя дорога, а я не могу идти с тобой рядом… Да ты и сам не захочешь…(Как, как ей удалось такаккуратно разложить всё по полочкам?!). Я любила и люблю тебя, и останусь твоей женой по законам моего народа и по своей собственной воле, но… Тебе лучше уйти, Хан-Шэ, если ты не можешь остаться…

И тут заплакал ребёнок. Хоэ метнулась за циновку, и Катри последовал за ней. Он был сейчас не эском, не Магом, не Властелином всего Пограничного Мира, а просто человеком. В полутьме он разглядел склонившуюся над завёрнутым в шкуры ребёнком Хоэ и тихо подошёл к ней. Женщина почувствовала его и повернула к нему своё лицо, смутно освещённое отблеском огня очага.

– Это твой сын, Хан-Шэ, и он вырастет великим охотником!

Маг наклонился над маленьким существом. Он знал, конечно, о том, что у него немало детей в самых разных Мирах (не говоря уже о тех, которые родились здесь, в этом Мире), но никогда не испытывал от этого знания каких-то тёплых чувств - родительский инстинкт у эсков предельно слаб. Не почувствовал он особой нежности и сейчас, глядя на своего крохотного сына, но нечто мягкое в груди ворохнулось. Да, разум подсказывает, что создана всего лишь новая физическая оболочка для сошедшей в новый Круг Бытия Души, и не более того, но первобытные древние инстинкты, голос крови, не дают забыть о себе. Хоэ продолжала глядеть на Хан-Шэ, и он сказал вдруг то, чего сам от себя не ожидал: