И она уступила... - Роуз Лоуэлл

Глаза Фрэнка скользнули по лицу девушки.

– Так вы считаете, что мое прошлое – это заноза, которую необходимо выдернуть?

– Знаете, я думаю, что наш отчим был обязан или сказать вам об этом раньше, или не говорить вообще.

Его зеленые глаза сверкнули. Он не любил, когда ему напоминали об этой стороне его жизни. Фрэнк удивлялся сам себе. Почему Лилиан еще не лежит с перерезанным горлом? Он знал, что одно резкое слово заставит девушку замолчать. Но не хотел произнести ничего грубого – обидеть Лилиан было выше его сил.

Тем временем они уже въехали в Бойсе и двигались сейчас по широким, забитым народом улицам. Фрэнк указал на самое высокое здание в городе, пояснив, что это отель «Хилтон».

– Могу поспорить, что вы можете целый день рассказывать о достопримечательностях Бойсе, – заметила Лилиан.

Фрэнк согласился:

– Если хотите, в один прекрасный день мы совершим марш-бросок по историческим местам.

Сердце девушки подпрыгнуло от радости. Значит, он допускает возможность длительных дружеских отношений между нами и не собирается ограничиться легким коротким флиртом. Она посмотрела на четкий профиль Фрэнка, и душа ее стала наполняться теплом.

– Мне очень хотелось бы этого, – призналась Лилиан.

Фрэнк был просто потрясен, никогда еще ему в женских глазах не доводилось видеть столько теплоты и участия.

– Пожалуйста, не смотрите так на меня, когда я за рулем. Мы можем куда-нибудь врезаться?

– Прошу прошения?

Они как раз въезжали на большой паркинг, и Фрэнк мысленно молил Бога об одном-единственном свободном месте. Он промолчал. Бог внял его мольбе, место нашлось. Ночной воздух был теплым, создавалось ощущение, что легкий ветер пахнет слабыми и приятными духами.

Фрэнк держал девушку под руку, когда они входили в вестибюль гостиницы. По эскалатору они поднялись в один из залов ресторана. Им был предложен столик у большого окна, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Где-то внизу промчался поезд, прорезав темноту снопом огней. Глаза девушки зачарованно проследили его появление и исчезновение.

– Вы любите поезда? – спросил Фрэнк, заметив ее взгляд.

– Да, – призналась Лилиан. – Мне так хотелось иметь электрическую железную дорогу в детстве! Но мне объяснили, что в жизни есть более важные веши, чем дорогие игрушки.

Фрэнк мягко улыбнулся:

– Например?

Она тоже улыбнулась в ответ:

– Например, пара туфель для соседской босоногой девчушки… или очки для швеи, которая должна была кормить троих детей. А еще инсулин для диабетика, которому средств едва хватало на оплату жилья.

Фрэнк уточнил:

– Этому вас учили ваши родители?

Девушка утвердительно кивнула.

– Они были удивительными людьми, – добавила она, опустив глаза и теребя кончик пояса. Фрэнк еще не заметил, что Лилиан с трудом, покусывая губы, сдерживает рыдания. Ее мысленному взору опять предстали недавно пережитые кошмарные картины. Но через несколько мгновений он понял, в каком она состоянии. Быстро протянув через стол свою крепкую руку, Фрэнк взял маленькую ладошку девушки и сжал ее.

– Можете рассказать мне об этом позднее, – тихо сказал он.

– Воспоминания о них так свежи, – призналась Лилиан.

– Вы потеряли их совсем недавно?

Она кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Значит, вот почему вы оказались здесь, – сказал Фрэнк, размышляя вслух. – И именно поэтому Милли так старается оберегать вас.

Девушка не стала возражать. Только она знала, сколько кроется за фактом появления ее здесь, сколько того, о чем говорить было преждевременно. Она молча обхватила тонкими пальцами его сильную ладонь, и чувство комфорта охватило ее.

– Найдите в один прекрасный день свободную комнату и выплачьтесь там. Не надо таить горе в себе, – звук его голоса успокаивал ее так же, как и его крепкое пожатие.

Лилиан смогла собраться с силами, чтобы улыбнуться.

– Нет, вы только посмотрите, кто кого уговаривает не таить горе внутри! – И она посмотрела ему и глаза.

Фрэнк мягко улыбнулся.

– Вы выиграли очко. – Потом серьезно добавил: – Может, я зря все это затеял и вы хотите возвратиться? Я не обижусь.

Она тихо произнесла:

– О, нет, нет, пожалуйста. Со мной все в порядке. Я вовсе не собираюсь испортить вам вечер.

– Что заставляет вас думать, что вы портите мне вечер? Я-то знаю, что такое внутренняя боль. Вам не надо скрывать ее от меня. – Все это он сказал тихо и очень искренне.

Лилиан вздохнула и улыбнулась.

– Спасибо вам за поддержку.

– Все, забыли. Вы голодны?

– Да.

– Отлично. Я тоже.

Появилась официантка. Извинившись за то, что не подошла раньше, она приняла заказ и помчалась выполнять его. Оказалось, что вкусы Фрэнка и Лилиан совпадают – они оба заказали по бифштексу с салатом, а пока еда готовится, попросили принести им по чашечке кофе.

Фрэнк, отпив глоток ароматного напитка, насмешливо улыбнулся:

– Говорят, кофе – яд.

Лилиан, добавляя в свою чашку сливки и сахар, весело возразила:

– Может быть, и яд, но очень приятный. Пока у меня есть силы, я буду с наслаждением принимать этот яд. А вы?

– Я-то? Ну, чтобы меня отравить, понадобится кое-что покрепче.

Лилиан засмеялась:

– Не сомневаюсь! Кстати, я заметила, что вы перестали травить себя табаком. Представляю, какой это для вас подвиг!

– Ничего, потерплю до того момента, как мы окажемся на свежем воздухе. А вот и наша еда!

Они молча стали поглощать бифштексы. Лилиан даже не представляла себе, как проголодалась. Но и долгожданная еда не помогла ей отвлечься от своего спутника. Чем дольше они были вместе, тем все труднее ей было отвести глаза от смуглого лица Фрэнка Джонсона.

Зал кинотеатра не был переполнен. Весь ряд, в котором разместились Фрэнк и Лилиан, был в их распоряжении. Он положил свою шляпу на переднее пустое сиденье и вытянул длинные ноги, скрестив их. А она пыталась сосредоточить свое внимание на том, что происходило на экране.

Прошло много лет с тех пор, как она последний раз была в кино. Там, где она находилась с родителями, не было даже захудалого телевизора. Как и предсказал Фрэнк, хотя фильм действительно касался проблем разведения скота, основное действие происходило в спальнях героев. Наблюдая за сценами, разворачивающимися на экране, Лилиан краснела все больше. Это было заметно даже в полутьме. Фрэнк не мог поверить собственным глазам. Каждый, у кого есть в доме телевизор, ежедневно может любоваться сценами похлеще. Может быть, ее приводит в смущение то, что она видит все это в компании с ним? Не может быть, чтобы в ее жизни не было по крайней мере одного мужчины. В этом случае происходящее в фильме вряд ли так шокировало бы ее. Его неприятно взволновала мысль о том, что у нее был другой мужчина.