Шелковый соблазн - Ивонн Линдсей

Как только за ними закрылась дверь, он сразу же снова ее обнял и принялся настойчиво стаскивать с нее блузку, пока Эйвери торопливо расстегивала ему пояс. А потом — ширинку, легко прикоснулась к нему через трусы, заставляя застонать от сладкой муки.

После этого у него осталось лишь единственное желание — повалить Эйвери на кровать и войти в нее, чтобы утолить сжигавшее его изнутри желание. Сплетясь в страстных объятиях, они упали на кровать, и Маркус мимоходом еще раз заметил, какая она хрупкая и нежная. Он свое обязательно получит, вот только сперва убедится, что она полностью готова пройти с ним до конца по дороге наслаждения.

Маркус принялся ласкать руками ее тонкую талию, поднялся выше, охватил полную грудь, принялся дразнить пальцами соски, пока они не напряглись и не затвердели, а потом приник губами и языком к этим прекрасным розовым бутонам. А Эйвери сладострастно стонала и, впиваясь ему в плечи ногтями, прижимала его к себе еще крепче. И, наслаждаясь этой приятной болью, Маркус слегка сжал ее сосок зубами.

Эйвери застонала еще громче, приподняла бедра и потерлась о его напрягшийся член, отчего по его позвоночнику прошел настоящий разряд электричества. Одного этого прикосновения ему было достаточно, чтобы сойти с ума, вот только время еще не пришло. Маркус принялся попеременно посасывать и покусывать ее груди, одновременно лаская ее бедра.

Его руки скользили по ее телу, но пока что еще не прикасались к ее самому сокровенному месту. А потом, почувствовав, что она готова, он скользнул пальцами в ее влажные глубины.

— Ты пытаешь меня, — выдохнула Эйвери, отчаянно цепляясь за его плечи.

— Так мне остановиться?

— Даже не думай!

В ответ Маркус лишь усмехнулся и опустился ниже, повторяя губами и языком тот путь, что только что проделали его руки, гадая, кто из них сейчас мучается сильнее. Эйвери, дрожащая и извивающаяся от его прикосновений в ожидании развязки, или он сам, из последних сил удерживающийся от того, чтобы просто наброситься на нее и отдаться безумной страсти. Он ни за что не войдет в нее, пока она не будет готова желать их близости так же сильно, как и он сам. Маркус твердо решил, что сделает все возможное, чтобы она смогла насладиться этим опытом. Чтобы он стал лучшим в ее жизни.

Потершись носом о светлый пушок, Маркус ввел в нее язык, и Эйвери, не заставляя себя упрашивать, подалась ему навстречу бедрами, и он подхватил ее руками, удерживая в таком положении, а потом принялся искусно работать языком и губами. Она отчаянно закричала, выгибаясь в порыве наслаждения, и Маркус понял, что больше не в силах ждать.

Радуясь, что заранее позаботился о том, чтобы презервативы оказались под рукой, Маркус навис над Эйвери и одним мощным движение вошел в нее. Поначалу она показалась ему узкой, но почти сразу же ее тело уступило его натиску. Маркус пытался подождать еще немного и не набрасываться на нее, но уже просто не мог больше терпеть. Чувствуя ее вкус на языке и ощущая желанное тело под своими руками, Маркус яростно задвигался взад-вперед, задавая бешеный ритм, пока не перестал различать, где заканчивается он сам и начинается Эйвери.

Она впилась в его плечи ногтями, но Маркус едва это заметил, погрузившись в бурю ощущений, двигаясь все быстрее и быстрее, пока волна наслаждения не накрыла его с головой. И чувствуя, что Эйвери от начала до конца прошла с ним весь этот путь, Маркус испытал еще большее наслаждение.

А потом он повалился на кровать, все еще крепко сжимая ее в своих объятиях.

— Бог ты мой! — улыбаясь, выдохнула Эйвери.

— Ты просто читаешь мои мысли, — усмехнулся Маркус, не в силах отдышаться.

А через пару минут он все же вспомнил, что нужно от нее отстраниться и избавиться от презерватива, вот только Эйвери это не слишком понравилось.

— Вернись ко мне, — сразу же потребовала она, многообещающе глядя на него.

Но Маркус ее быстро поцеловал и слез с кровати, направляясь в ванную. И, заметив свое отражение в зеркале, вдруг подумал, что сейчас он выглядит как очень довольный кот. Да и неудивительно, ведь ему до сих пор не верилось в свою удачу. Ведь Эйвери не просто с готовностью отдалась в его руки, а еще и согласилась продать коллекцию. И все это за один вечер. Маркус уже практически чувствовал на губах вкус шампанского, которое откроют в честь его продвижения по службе.

Быстро вымыв руки, Маркус вернулся к кровати, где в озере лунного света Эйвери свернулась калачиком.

— Все хорошо? — спросила она, приподнимаясь на локте.

— Намного лучше, чем просто хорошо.

Эйвери потянулась к нему, и он с готовностью залез к ней в кровать. Он уже успел убедиться, что хоть на публике она и вела себя очень сдержанно, зато наедине менялась до неузнаваемости. И чем дальше, тем больше ему это нравилось.

Поздним субботним утром Маркус проснулся от нежного прикосновения Эйвери, обводившей пальцем солнечные узоры на его плечах и руке, пробивавшиеся сквозь занавеску.

— Я хочу тебя нарисовать таким, как сейчас. Чтобы на тебе не было ничего, кроме лучей солнца.

— А может, сперва позавтракаем?

Эйвери рассмеялась от такого предложения, и Маркус еще раз отметил, как разительно она отличается от той сдержанной и холодной женщины, что он встретил всего неделю назад.

— Конечно, мы позавтракаем, — согласилась она, отбрасывая простыни. — Я попрошу миссис Джексон, чтобы она принесла нам чего-нибудь прямо в студию.

— Ты издеваешься, — усмехнулся Маркус и потянулся к Эйвери, но она уклонилась от его рук и побежала в ванную.

— Ну так как? Ты голоден? — уточнила она, застывая на пороге, и Маркус еще раз залюбовался ее роскошными формами.

А потом они неторопливо оделись и поднялись в студию, где их уже ждал ароматный кофе.

Эйвери сразу же потянулась к кофейнику и, не задумываясь, положила нужное количество сахару в чашку.

— Я уже решила, как потрачу полученные за коллекцию деньги, — заявила она, протягивая Маркусу кофе.

И принялась рассказывать, как она решила улучшить детскую благотворительную программу.

— Звучит здорово. А я жду не дождусь, когда смогу лично сфотографировать и описать коллекцию. Так что, если ты не против, я бы хотел уже сегодня начать с «Очаровательной дамы».

Но ответ Эйвери стал для него настоящим ушатом холодной воды.

— Нет, ее я продавать не собираюсь. Те картины, с которыми я готова расстаться, сейчас находятся в Лос-Анджелесе.

— А ты уверена, что это разумное решение? — осторожно спросил он. — Ты за одну эту картину сможешь получить столько денег, что опекаемым тобой детям их хватит на несколько лет. Я действительно считаю, что тебе стоит пересмотреть свое решение.

Должно быть, несмотря на все его усилия, по нему было заметно, что он разочарован, потому что Эйвери слегка нахмурилась и попятилась. Да, можно было сразу понять, что такую женщину, как Эйвери, нужно уговаривать куда аккуратнее. И хуже всего то, что Маркус быт вполне на это способен, несмотря ни на какие угрызения совести. Цель оправдывает средства. Просто обязана оправдывать.