Многие знания — многие печали - Анна и Сергей Литвиновы

А потом в какой-то «прекрасный» момент мой ухажер Петька зазвал меня в ванную и, не успела я слова сказать, как он засветил мне кулачищем под глаз! Я – в слезы! Реву, а он ушел в комнату и как ни в чем не бывало с другими развлекается. Стало мне ужасно противно и обидно – короче говоря, я потихонечку оделась и выбежала, а он вроде как и не заметил. Я еще полчаса внизу стояла, такси ловила, ночь была кромешная, холодная, никто ко мне из них не спустился, не остановил. Хотя, если честно, я Петьку ждала. Короче, приехала я домой в три часа ночи, вся в слезах и соплях, потом еще маме лапшу на уши вешала, что о косяк ударилась, в конце концов мозги ей запудрила, а про себя решила: все! С Петькой – конец. Какая уж там любовь, с ним должно быть покончено решительно и бесповоротно. Он потом и домой по телефону названивал мне, пытался извиниться, и в институте несколько раз подходил, и с цветами приезжал – я ему не открыла, а когда встречала в вузе, убегала и, когда звонил, трубку бросала. Так и не простила. А вскоре замуж вышла.

Что вы говорите? Они все мертвы? Про Харченко я знаю, что погиб, но все – это кто? Парни? Все четверо? И Марцевич, и второй артист – Селиверстов? И Кутайсов, и Пильгуй? А девчонки? Вы не знаете?

И она снова принялась плакать. И снова убежала в туалет. А под конец разговора я задал ей вопрос – мимоходом, совсем не обязательный, и понял, что методике опроса свидетелей мне еще надо учиться и учиться, не упускать подобных вещей. «Вы сказали, что вскорости вышли замуж? А за кого?» – словно бы праздно спросил я. И тогда она сказала:

– Как, вы не знали? За Харченко, он тоже был тогда в Зурбагане.

Я вышел на улицу после беседы с Даниловым. Практиковал юноша в самом что ни на есть центре – на Полянке. Я уселся в свою «Вольво» и послал эсэмэску о том, что моя парковка закончилась. После недавних дорожных реформ парковаться неподалеку от офиса экстрасенса стало просто – но накладно. Не говоря о конечном счете, который он, наверно, выставит мне. И я крепко задумался, а правильно ли поступил, что к Алексею обратился. Мы встречаемся и встречаемся, дни идут, а никаких результатов не видно. Уж не шарлатан ли он? По-прежнему пребывая в раздумьях, я отъехал от тротуара в сторону Садового, однако не прошло и минуты, как в зад моего джипа что-то ощутимо стукнуло. Я выругался про себя и глянул в зеркала заднего вида. Так и есть – на маленькой красненькой машине в задний бампер уперлась блондинка. Я выскочил из авто и подошел к ней. Девушка тоже вынырнула из-за руля и бросилась ко мне навстречу – была она небольшого роста, довольно хорошенькая и, на мой взгляд, совсем молоденькая: лет от двадцати трех до тридцати двух, а более точно я столь юный возраст не определяю. Не успел я начать свое уничижительное: «Что ж вы, девушка, куда вы смотрите…» – как она моляще прижала руки к груди и, не слушая меня, воскликнула:

– Пожалуйста, пожалуйста! Не надо вызывать ГАИ! Я вас очень прошу – я заплачу любые деньги, но пожалуйста! У меня нет прав, и я теперь точно попаду в каталажку! Пожалуйста, я вас прошу, в кошельке с собой всего две тыщи, но дома деньги есть, я вам отдам, сколько скажете, только полицию не вызывайте!

– Если прав нет, дома надо сидеть! – сказал я ворчливо-назидательно.

– Простите, простите! Ехать очень надо было! Давайте, хотите прямо сейчас проедем ко мне домой, я тут недалеко живу, деньги у меня есть, я вам заплачу.

Несмотря на то что в правилах дорожного движения и в инструкциях страховых компаний записано, что нельзя уезжать с места дорожно-транспортного происшествия, но майский московский вечер был столь хорош, а девушка молила так искренне, что я сказал:

– Черт с тобой! Куда ехать-то? Но учти, если сбежишь, я на тебя в полицию заявлю!

– Да, да, спасибо! – восторженно воскликнула она, и я велел ей сдать назад, чтобы оценить масштаб повреждений. Она отъехала, и я осмотрел бампер своей машины. Вмятина на нем красовалась изрядная, в сервисе наверняка приговорят менять – не знаю, сколько это будет стоить, но с девчушки я решил взять тысяч пять. Наверняка ремонт обойдется дороже, но я не вурдалак, ей наука будет, и довольно. Ее красная машинка оказалась «Маздой-два»: хоть и крохотный, но не самый дешевый автомобильчик, к тому же не рядовой по скорости и дизайну. У него практически ничего повреждено не было – так обычно бывает, когда в медленно едущий автомобиль врезается более быстрый – проявляется закон сохранения импульса. Я почти тридцать лет как завязал с физикой, но базовые вещи до сих пор помню. Хотя зачем мне они сейчас, эти праздные знания?

– Скажите мне сразу, куда ехать, и поезжайте вперед, я буду следовать за вами.

– Ой, я вам так благодарна, что вы незлобным оказались, поедемте, тут недалеко, Нагатинская набережная, в самом начале.

Нагатино от Полянки не ближний свет, но вечер воскресенья – время, когда автомашины стремятся из области, с дач, в противоположную сторону, в центр. Мы двинулись; девчонка оказалась честной – в том смысле, что не делала попыток сбежать.

Через двадцать минут мы оказались на месте. Безликий современный дом стоял фасадом к Москве-реке.

– Я обожаю вид на воду, – защебетала она, выскочив из «Мазды», – так хорошо, что у меня два окна на реку выходят.

– Одна живешь? – несколько нервно спросил я.

Она засмеялась.

– Испугались, что я вас в притон привезла? Что сейчас пара бугаев вам кости переломает, а потом машину и кредитки отберет? Нет-нет, я одна, совсем одна – ну, есть вроде парень, встречаемся, но вместе пока не живем. В соцсетях у меня статус: в активном поиске.

Мы поднялись в квартиру, которая оказалась на последнем, семнадцатом этаже.

– Проходите, – продолжала свое чириканье девушка, – только обувь не снимайте, не люблю эту русскую традицию, я несколько лет на Западе прожила, то-то они удивляются, когда в русских домах их заставляют туфли скидавать. Давайте я вам сразу отдам деньги, чтобы вы чувствовали себя спокойно. Сколько, вы говорите? Пять тысяч? – Хотя я не называл ей сумму, только подумал. Я кивнул, она метнулась в комнату и принесла мне красненькую бумажку. – А теперь проходите, я считаю необходимым, чтобы вы в порядке компенсации за то, что тащились вслед за мной, получили бы добрый кусок мазуриков.

– Ко-го?

– Моя бабушка так называла коржи с орехом и изюмом, американцы такие cakes очень любят, пойдемте-пойдемте, напою вас чаем или кофе, смотря что вы предпочитаете в данное время суток. Есть также вино и джин; ах да, вам ведь ехать…

Забыл сказать: с первого ее появления из недр яркой «Мазды» девушка показалась мне весьма, что называется, сексапильной – может, вдруг ударило меня, именно поэтому, даже не отдавая себе отчета в данном факте, я потащился за ней в Нагатино? Редко встретишь женщину, у которой от природы имеется столь сильный sex appeal. Такой был когда-то у Лидии – кстати, интересно будет поговорить с Даниловым по результатам его встречи с ней: какая она сейчас? Как выглядит? Ведет себя? И остался ли в ней столь мощный позыв, притягивающий мужиков?