Рузвельт - Рой Дженкинс

В тот год Смит гарантировал себе выдвижение на пост президента США. По существу, он одержал ее без особых усилий, и выступление Рузвельта не являлось решающим фактором. Однако президентские выборы в 1928 году стали столь же провальными для демократов, как и президентские выборы 1924 года. Сочетание экономического подъема в городах (экономические трудности начались на следующий год) и слабая поддержка Смита в сельских регионах обеспечили избрание республиканского кандидата Герберта Гувера. Смит получил едва ли не в два раза больше голосов, чем Джон Дэвис в 1924–м, но поддержка республиканцев также значительно возросла. Республиканская партия победила вновь с убедительным перевесом. За Гувера было отдано 21,5 миллиона голосов против 15 миллионов голосов избирателей за Альфреда Смита. Смит потерпел поражение даже в собственном штате, губернатором которого являлся четыре срока.

В начале общенациональной кампании Смит высказывал настойчивое пожелание, чтобы Рузвельт баллотировался на пост губернатора штата Нью — Йорк от Демократической партии вместо него. Он полагал, что ФДР, несомненно, получит большое количество голосов на севере штата, поэтому те, кто отдаст голоса в поддержку Рузвельта на пост губернатора, также отдадут свой голос и за Смита, кандидата в президенты. Кроме того, он рассчитывал, что Рузвельт покажет себя слабым губернатором, и в случае, если Смит не попадет в Белый дом, то он (Смит) продолжит свое пребывание у власти в Олбани в роли «серого кардинала». Рузвельт, действительно, являлся притягательной фигурой для избирателей — тут Смит был прав, но все остальные предположения Смита оказались ошибочными, и вследствие этих неверных представлений в отношениях этих двух людей произошел раскол. Исходя из создавшейся ситуации, у Смита созрел план, согласно которому Рузвельт должен был возглавить список кандидатов, а на пост вице — губернатора должен баллотироваться Герберт Леман, в дальнейшем известный либеральный сенатор США от Нью — Йорка. Леман получил распоряжение быть готовым возглавить работу по ведению предвыборной кампании, а впоследствии, после выборов, взять на себя управление в Олбани (последнее под великодушным руководством Смита), как только Рузвельт вновь уедет на долгие месяцы полоскать свои ноги в лечебных водах Уорм — Спрингс.

Такое предложение, но в более корректной форме, Смит попытался подбросить Рузвельту, который пребывал в Уорм — Спрингс, связавшись с ним по телефону в конце сентября. Вначале Рузвельт отказался, главным образом по той причине, что Луи Хоу убедил его в том, что 1928 год будет еще одним годом провала Демократической партии на всех уровнях. В конечном итоге ФДР согласился на такой план, и второго октября, под шумное одобрение, был выдвинут кандидатом после того, как его кандидатуру в губернаторы предложил чрезвычайно оборотистый мэр Нью — Йорка Джимми Уолкер. Роберт Мозес, секретарь штата в администрации Смита, — позднее градостроитель, создавший город Нью — Йорк в его сегодняшнем виде от моста Трайборо до автомагистрали Ист — Ривер Драйв (ныне Франклин Д. Рузвельт Драйв), — резюмировал свое отношение к затее Смита словами, которые прошептал дочери губернатора Смита во время процедуры одобрения кандидатуры Рузвельта: «Он будет хорошим кандидатом, но паршивым губернатором».

Затем последовал крах всех задумок Смита. Во — первых, в этой кампании Рузвельт оказал мощное сопротивление своим политическим противникам. Он не просто провел «пару — тройку выступлений на радио», — Смит в эксцентричной манере протяжно произносил букву «д», говоря об этом средстве массовой информации. ФДР восстановил свое здоровье настолько, что смог весьма энергично передвигаться по штату, а кроме того, добираться, не без усилий, от поезда или машины на трибуны местных залов. Теперь он был матерым участником предвыборных кампаний, с огненным взглядом из‑под потрепанной фетровой шляпы, внушающим доверие, несмотря на то, что при этом сидел. Смит дал достойный ответ на замечание по поводу несоответствия физического состояния Рузвельта искомой должности: «Выбирая губернатора, мы не требуем, чтобы он умел делать обратное сальто или ходить на руках. Нужен человек с умом и сердцем, а не мастер акробатики». Его оппонентом стал компетентный представитель Республиканской партии, бывший генеральный прокурор штата, Альберт Оттингер, который, по мнению некоторых, мог получить голоса избирателей Нью — Йорка в силу своего семитского происхождения. Даже высказывалось предположение, что вариант с бюллетенем с кандидатами от разных партий «Эл и Эл» мог бы стать политическим триумфом для обоих. Это было в высшей степени неверное предположение. Смит проиграл в своем штате более чем 100 тысяч голосов, тогда как Рузвельт выиграл с перевесом в 25 тысяч при количестве избирателей в 4,2 миллиона. Луи Хоу, несмотря на то, что противился включению ФДР в эту борьбу, осознал значимость такого результата намного глубже, чем Смит. Хоу, хоть и не первый, кто это озвучил, подписался под мнением, что «у нас есть следующий президент». Смит все еще считал, что может относиться к Рузвельту как своему заместителю, и был изумлен и оскорблен, когда Рузвельт отказался оставить на прежних должностях его верных сторонников в администрации штата, таких как Роберт Мозес или влиятельная Белла Московиц, давний и авторитетный управляющий делами. Это обусловило раскол, который, восемь лет спустя, побудил Смита возглавить кампанию «Лиги американской свободы» против Рузвельта накануне его избрания на второй президентский срок. Когда в 1936 году Смит прибыл в Вашингтон с целью выступить с яростными нападками на «новый курс» президента, Элеонора Рузвельт пригласила его остановиться в Белом доме, в память о старой дружбе, несмотря на то, что Смит избрал крайнюю правую позицию по отношению к Рузвельту, тогда как Элеонора сместилась немного влево. Таковы парадоксы американской политики и, к счастью, немногих других стран мира. У Смита хватило здравого смысла отклонить приглашение, и после этого он лишь изредка появлялся в жизни Рузвельта.

Хорош ли был Рузвельт в роли губернатора? Он всегда был временным обитателем в здании администрации штата в Олбани, и не потому, как самодовольно думал Смит, что ФДР большую часть времени будет проводить в Уорм — Спрингс, или, вероятно (еще одно предположение Смита), умрет в течение года. Это было большей частью оттого, что для Рузвельта с самого начала Олбани был транзитной станцией, а не станцией назначения. Он был президентом в ожидании своего президентского поста — сначала такой мысли придерживались некоторые его приверженцы во главе с Хоу, но их количество увеличилось после его переизбрания на посту губернатора в 1930 году, когда разрыв между ним и оппонентом возрос от 25 тысяч голосов избирателей в 1928 году до 725 тысяч. Приоритетными направлениями в заметной и эффективной, однако ограниченной географическими рамками роли губернатора (что сложно понять англичанину, привыкшему к слабым, сменяющим друг друга мэрам провинциальных городов и сильному контролю из центра) являлось коммунальное электроснабжение и поддержка сельского хозяйства. Представляется, что это сработало, хотя, безусловно, разочарование от неизменного политического курса республиканцев, которое охватило население с окончанием периода экономического подъема, имело еще больший эффект.

Важной фигурой, которая выступила в это время на первый план, стал Джеймс А. Фарли. Фарли, человек с ничем не примечательным прошлым, стал для Рузвельта необходимым человеком в делах политики. Это был профессиональный политик, которому недоставало — по крайней мере, на первый взгляд — твердой идеологии и знаний вне политики. Когда я с ним познакомился, он был уже в летах и у него был некий свойственный только ему стиль. Несколько неожиданно он оказался приглашенным в служебную ложу на (относительно) важный матч по крикету в Лондоне. На голове Фарли небрежно восседала соломенная шляпа — канотье. Его представили Алеку Дугласу — Хьюму и мне. С нами он разговаривал учтиво, но, очевидно, не знал, кто мы (Хьюм — бывший премьер — министр). Затем он с нами попрощался, приподняв шляпу и бросив несколько покровительственным тоном: «Имел честь с вами познакомиться, джентльмены».