Поцелуй на берегу - Кристин Лестер

Маленькая догадка шевельнулась где-то в уголке сознания. Если он знал, что она откажется, и все равно настаивал в такой категоричной форме, да еще и попросил все записать на диктофон, значит… А кстати, ведь он сам попросил все записать, чтобы она «потом не задавала глупых вопросов». Это, конечно, не причина, хотя и тут он оказался прав: если бы не запись, она бы уже измучилась тысячами дурацких вопросов… Но запись была нужна ему для чего-то еще. Для чего?

— Ой как все сложно! — с восторгом воскликнула она, чувствуя лихорадочное возбуждение, словно гончая, которая взяла след. Еще чуть-чуть, и ей откроется истина, она поймет, что волновало отца перед самым концом и о чем он умолчал в своей исповеди. А когда поймет…

— Ой-ой! — повторила она с возрастающим волнением. — Что тогда начнется! Может, мне удастся наконец раскрыть все тайны этого рода!

Итак, если отец заведомо знал, что она с легкостью пожертвует своей долей наследства, лишь бы не выходить замуж, значит… значит, он намеренно подтолкнул ее к этому! А если он сам подтолкнул… значит — хотел оставить без денег!

Оставить без денег?!!

Это была ошеломляющая мысль. Николь вскочила с дивана и быстрым шагом прошлась по комнате. Комната была просторная, так что места, чтобы сосредоточиться, оказалось предостаточно.

Ответ вертелся где-то рядом. Она чувствовала его. Она чувствовала, что разгадка будет поразительной. Отец сам хотел оставить ее без денег и сделал все, чтобы так оно и вышло. Но зачем?

Еще одно малюсенькое напряжение мозга, и Николь буквально физически почувствовала, как внутри головы раздвинулось некое пространство. А потом ее пронизало от макушки до пят: ну конечно! Отец хотел таким образом уберечь ее от большой опасности! «Деньги полковника, словно кровавый бестелесный монстр, питаются человеческими душами и судьбами», — сказал он. И поэтому отвел подальше от больших денег, боясь, что за Николь начнут охоту «самые известные аферисты планеты»…

Теперь не начнут: Николь осталась нищей и не представляет интереса ни для аферистов, ищущих золото полковника, ни даже для брачных аферистов…

Вот это да! Она даже зажмурилась и ущипнула себя: уж не сон ли это? Нет, оказалось, не сон: она стоит посередине комнаты, за окном — утро, и скоро приедет нотариус.

Скоро приедет нотариус, и она, Николь Монтескье, станет обладательницей если не огромных, то немалых денег, которые щедрая мать перепишет на ее счет. Николь остановилась перед зеркалом и посмотрела в глаза своему отражению. Сейчас она почувствовала то же, что и тогда, когда увидела отца на смертном одре.

— Да, и это тоже нужно пережить, — сказала она себе. — Придется.

Руки ее слегка дрожали, но больше ничто не выдавало волнения. Бедный любимый папочка! Он и в самый последний час остался самым-самым верным ее другом, а она еще сомневалась в нем! Он очень хитро придумал, чтобы увести ее от опасных денег Он готов был сделать это любой ценой!

Вот сейчас она выйдет к матери и нотариусу и скажет, что отказывается от наследства вообще. Да, это нужно сделать, как бы сладок ни казался вариант с домом и четвертью состояния. И еще ей кажется, что отец рассказал не все. Главное осталось пока не озвученным, но, возможно, в разговоре есть подсказка: ведь не зря же он попросил записать его речь.

— Ай да папа! — прошептала Николь, спускаясь по лестнице в холл, откуда уже слышались голоса матери и нотариуса. — Ай да хитрец!

Сейчас нотариуса хватит удар. Такого он явно никогда не видел. Интересно, насколько быстро распространяется информация о наследствах? И от кого она исходит? От соседей, которым сообщили «по секрету», от слуг, которые подслушивали под дверью, или от самих нотариусов? Кто кому сколько оставил, за что и когда. Кто продал дом в Англии, а кто купил участок в Беверли-Хиллс.

Но, кстати, Берт Голдфилд скоро уже должен прознать, что она — нищая, и перестать шутить на тему того, что он готов сделать предложение. Заодно есть возможность проверить, за чем именно охотится Берт: за ее собственным небольшим кусочком наследства или за сокровищами полковника?

Недоумевающий нотариус ушел от них через полтора часа. Удар его, конечно, не хватил, но он точно был озадачен. Все это время они вместе с Сандрой Монтескье пытались вразумить глупую девицу и уговорить ее получить в дар некоторую часть отцовского состояния, но Николь вопреки вчерашним своим словам упрямо стояла на своем: ей не нужны деньги и точка.

Сандра поначалу было испугалась, вспомнив вариант с судом, и подумала, что Николь, чего доброго, собралась оспорить отцовское завещание целиком в свою пользу. Поняв ее опасения, Николь тут же попросила нотариуса составить документ, что она, Николь Монтескье, не предъявляет никаких прав на часть наследства своего отца, и так далее, отчего Сандра разволновалась еще сильнее.

— Ты хотя бы понимаешь, что через час весь город будет знать о том, что сумасшедшая девчонка отказалась от огромных денег?!

Николь притворно округлила глаза:

— Неужели?!

Именно этого она и добивалась: такая выходка станет сенсацией в определенных кругах. Ну а подобные новости распространяются молниеносно.

В общем, они не смогли ее убедить. Уже после ухода нотариуса Николь успокоила мать, сочинив романтическую историю — будто бы она полюбила бедного парня и хочет выйти за него замуж, а эти деньги его отпугнут. Единственное, на чем они сошлись, что мать все-таки купит ей квартиру.

— Квартиру, мама, а не дом! И маленькую. Обычную. Только оформи на свое имя, хорошо?

Сандра покачала головой:

— От кого ты скрываешься, Николь?

— Ни от кого. Говорю тебе, Люк не потерпит, если ему хоть на минуточку покажется, что он альфонс.

Она даже не удивилась, что назвала имя Люка, когда придумывала на ходу эту примитивную любовную историю… Но мать, кажется, поверила и вполне удовлетворилась услышанным. А может, просто не хотела делиться…

Николь поднялась в свою комнату, взяла фотографию отца в рамочке и, свернувшись калачиком, устроилась на диване. Вечером сюда, как обычно, придет Берт, которого мать привечает то ли как будущего зятя, то ли все-таки как потенциального любовника… Потом он узнает о наследстве… Ей стало невыносимо скучно от предсказуемости своей прежней жизни. Хорошо, что у нее теперь начинается другая веха.

Итак, она свободна. Нет больше папиных денег, и нет проблем. Или есть? Обиженная мать найдет куда пристроить ее долю, а потом, если Николь передумает, скажет, что шанс упущен. Учитывая прежний опыт, можно было не сомневаться: именно так мать и поступит. Но вдруг так и надо? Вдруг именно этого хотел отец?

Только на что же она тогда будет жить? Ее собственных сбережений хватит ненадолго. Конечно, можно продать машину… Николь почувствовала, как внутри нарастает легкая паника. Мать думает, что у нее есть жених, который сможет худо-бедно обеспечить ее. Люк думает, что ее обеспечивает мать.