Духовный мир животных - Петер Вольлебен

Если уж даже пчелы понимают, кто они такие, и планируют свое будущее, то что тогда говорить о птицах и млекопитающих? Наблюдая за животными, я все время задаю себе вопрос, осознают ли они в принципе значение своих действий. Непрофессионалу – а я, несмотря на то что уже долго занимаюсь этой темой, все же остаюсь любителем – это трудно определить. Я хочу не просто читать результаты исследований, а на собственном опыте понимать, как мыслит то или иное животное. Возможно, вы сочтете, что я замахнулся слишком высоко, потому что нам трудно даже понять, как мыслят люди. Но однажды во время завтрака дети помогли мне понять, что я, пусть и на какой-то миг, все же соприкоснулся с чем-то подобным.

Я рассказывал им о вороне, которая каждое утро поджидала нас возле места для выгула лошадей. Птица вместе с еще несколькими сородичами постоянно находилась где-то поблизости. Очевидно, это была ее территория. Поскольку у нас, к сожалению, все еще разрешают стрелять по воронам, эти умные птицы опасаются людей и обычно держат дистанцию в добрую сотню метров. Но эта группа ворон со временем привыкла к нам и считала тридцать метров вполне допустимым расстоянием – за исключением одной, которая стала чуть ли не ручной. В удачные дни она подпускала нас даже на пять метров, и это не могло не трогать. Мы разговаривали с ней, и она каждый раз получала немного зерна, которое мы клали на балку возле ворот конюшни. Ага, корм! Ну разумеется, привязанность вороны объяснялась не просто доверчивостью или любопытством. Она знала, что с нашим появлением ей обязательно что-то перепадет. Тем не менее мы каждый день радовались ей, хотя и не слишком обольщались на этот счет. В тот день, о котором идет речь, мне удалось сделать наблюдение, которое поначалу показалось просто забавным. Дело было в декабре, луг раскис от продолжавшихся целую неделю дождей, и при каждом шаге из-под резиновых сапог вылетали брызги грязи. Такие прогулки не доставляют удовольствия, особенно когда дождь вместе с боковым ветром хлещут по лицу. Но, так или иначе, лошадей надо кормить. Они ждут свой завтрак, да и немного движения на свежем воздухе не повредит. Чтобы молодая кобыла сразу же не принялась за порцию старой, мне приходится всегда ждать и при необходимости вмешиваться, если Бриджи решит угоститься в стойле у Ципи. Обычно достаточно одного моего присутствия, чтобы она вела себя прилично. А пока лошади завтракают, у меня есть время понаблюдать за местностью. Или за вороной.

Тем утром она прилетела из ближайшего леска, так как наверняка уже давно заметила мою оранжево-зеленую куртку и белое ведро для корма в руках. Но вместо того, чтобы сразу лететь к своему наблюдательному пункту – столбу неподалеку от загона, – она уселась прямо на землю метрах в двадцати от меня. Мне сразу бросилось в глаза то, что у нее в клюве что-то есть. Теперь я разглядел: это был желудь. Ворона пыталась спрятать лакомство. Она проковыряла клювом ямку в земле, засунула в нее желудь и сверху прикрыла пучком травы. Маскировка была превосходной. И тут ворона повернулась ко мне. Неужели она пыталась понять, наблюдал ли я за ней? Она сразу же достала желудь из тайника и начала копать ямку в другом месте. Одну? Да нет, несколько. И возле каждой делала вид, что прячет желудь. Наконец желудь исчез в последней ямке. Птица явно была довольна. Ведь она потратила столько сил, чтобы меня обмануть. Только теперь она подлетела и уселась на балку, чтобы поклевать зерна.

Но когда я рассказал эту историю за завтраком, дети сказали, что это прекрасный пример планирования будущего. Только тут до меня дошел весь смысл происшедшего! Я-то просто веселился, глядя, как птица прячет от меня свой корм, а ведь на моих глазах происходила демонстрация глубокого интеллекта. Да, птица пыталась понять, видел ли я, где она спрятала желудь, и старалась ввести меня в заблуждение. Но при этом она думала еще кое о чем. Желудок вороны имеет ограниченную вместимость. Если бы она съела желудь, то, наверное, утолила бы голод. Но ей хотелось еще и зерна. Со съеденным желудем в желудке вороне пришлось бы прятать множество зерен, а это слишком утомительно. Поэтому она решила для начала припрятать желудь, а уж потом наполнить желудок зерном, после чего полетела к своим товарищам на соседний луг. Я уверен, что за желудем она вернулась немного позже. Ворона прекрасно распланировала время и оптимально использовала имеющийся корм. Для этого ей нужно было подумать о будущем. А для меня данный эпизод стал замечательным стимулом, чтобы впредь еще тщательнее обдумывать все, что я увидел. Кто знает, возможно, и вы сталкивались с чем-то подобным и теперь задним числом можете разгадать, что происходило в действительности.

В своей книге «Тайная жизнь деревьев» я писал о том, что деревья умеют считать. Они отмечают, сколько весной было дней, в которые температура поднималась выше двадцати градусов, и только по достижении определенного количества у них начинают распускаться почки. Логично предположить, что уж если на это способны растения, то животные и подавно. Люди уже давно мечтают о том, чтобы так и было. Не раз появлялись сообщения о неких чудо-животных вроде «умного Ганса». Этот жеребец знал буквы, умел читать и считать. Так, во всяком случае, уверял его владелец Вильгельм фон Остен. В 1904 году берлинская публика валом валила, чтобы поглядеть на него. Комиссия из Института психологии подтвердила наличие у животного способностей, но не нашла им объяснений. В конце концов мошенничество все же было раскрыто. Все дело было в еле заметных движениях головы хозяина, на которые реагировал умный Ганс. Как только фон Остен оказывался вне поля зрения жеребца, его способности тут же улетучивались.

К концу XX века накопилось достаточное количество достоверных фактов, которые подтверждали умение считать у многих видов животных. Правда, речь в большинстве случаев шла о корме и сравнении большего или меньшего его количества. Я считаю, что для животных это слишком банально. Если животное из меньшего и большего количества еды выбирает большее, то разве это не является неизбежным следствием эволюции? Намного интереснее вопрос, умеют ли они считать по-настоящему.

Возможно, приблизиться к ответу помогут наши козы. В данном случае на них обратил внимание не я, а мой сын, который попытался понять, что происходит в голове у Берли, Флокке и Вито. Когда мы отправились в отпуск, Тобиас взял на себя заботу о нашем маленьком Ноевом ковчеге. Обычно козы получали небольшую порцию зерна в полдень, и это было для них главным событием дня. Едва завидев нас, они с жадными глазами неслись за угощением. А вот утром и вечером, когда мы кормили только лошадей, стоявших тут же, на лугу, они нас практически не замечали.