Закат созвездия Близнецов - Антон Леонтьев

Незадолго до Нового года Катя столкнулась с Германом Петровичем Вараввой. Сережку Варавву, плотного увальня, который ничем, кроме бодибилдинга и сиденья в барах, не увлекался, она знала еще по школе. Он одно время даже подкатывал к Катерине, однако она отправила его несолоно хлебавши — с ним и поговорить не о чем было, и вел он себя, как истинный мачо, и кичился тем, что его отец заправляет половиной Волгограда. Сергей учился на юридическом, как и его старший брат Алексей. Тот разительно отличался от Вараввы-младшего: Алексей был одним из лучших студентов, добивался всего собственным умом, прекрасно разбирался как в современной поп-музыке, так и в искусстве эпохи Возрождения. И, кроме того, был красивым и внушающим доверие. Впрочем, Катя никогда его близко не знала.

Еще меньше представления она имела о Германе Петровиче, их отце. Знала только, что он держит в страхе почти весь город и живет недалеко от них, в выстроенном недавно современном небоскребе в огромной квартире. Пути семейств Вараввы и Ипатовых практически никогда не пересекались. Однако в том декабре они наконец-то пересеклись.

Алла Александровна велела Катерине отнести в корпус юридического факультета, где Бедрова принимала досрочный зачет по языку у студентов-юристов, несколько словарей. Сама Алла Александровна никогда бы не стала таскать такую тяжесть, имеются же лаборанты, вот пусть этим и занимаются. Катя прошла достаточно большое расстояние по бесконечным коридорам и перекрытиям, пока не оказалась в юридическом корпусе. Юрфак, в отличие от филфака, выглядел шикарно. Сразу было видно, что у руководства факультета водились лишние деньги, которые тратились на обустройство помещений.

Катя зашла в просторный зал, где студенты, видимо, вовремя заплатившие Алле Александровне, вовсю списывали из учебников и тетрадей, готовясь к зачету, раздала словари и удалилась. Она пошла обратно, на кафедру. И, заворачивая за угол, внезапно налетела на быстро идущего мужчину, одетого в дорогой костюм и белый плащ.

— Извините, — произнесла Катя. Мужчина, сначала наморщивший губы, чтобы произнести что-то явно презрительное, вдруг мгновенно преобразился, уставившись на нее. — Извините, — сказала Катя еще раз. Мужчина расплылся в улыбке и ответил:

— Ничего страшного, это я виноват. А ты же Катя Ипатова, я верно угадал?

Катерина задумалась — откуда этот важный господин, явно факультетская шишка или родитель одного из студентов, знает ее имя и фамилию? Внезапно ее осенило — конечно, это Герман Петрович Варавва! Отец Сережки.

— У меня отличная память на таких красавиц, как ты, — продолжал Герман Петрович. Он протянул Кате широкую ладонь, на его пальцах сверкало несколько перстней с крупными разноцветными камнями.

Герман Петрович обхватил ее руку, глядя Кате в лицо. Ипатова подумала, что Светка Храповалова относит таких вот мужчин в разряд «папиков» — возраст под пятьдесят, солидный и богатый. И женатый.

— Но раньше ты была девчушкой, а теперь превратилась в настоящую красавицу, — сказал Варавва. — Сколько тебе? Ага, постой, ты же училась с Сергеем в одном классе. Значит, двадцать один? Ах, уже двадцать два исполнилось! Как же я рад, что встретил тебя, Катя!

Ипатова не понимала, в чем именно заключается радость Германа Петровича. Ну, налетела она па него в коридоре, и что такого? Но он держит ее руку в своей горячей ладони и не желает отпускать.

— Ты где учишься, тоже здесь? На немецком? Похвально, похвально… Я бы хотел, чтобы и мой балбес учил языки. Вот с Лешкой у меня никаких проблем, тот так живо уже и по-английски, и по-немецки лопочет, что я диву даюсь. А вот Сережка… Беда с ним, Катя, из-за него я и здесь. У него же экзамены государственные на носу, а он разбирается в юриспруденции, как свинья в апельсинах. Лешка был лучшим студентом, а Сергей позорит наше имя. Но Катенька, где ты живешь? Да что гы, правда рядом с нами? Ясно, ясно… К сожалению, сейчас не могу с тобой задержаться, мне нужно к декану, он ждет. Хочу убедить его не выбрасывать моего оболтуса. Прощай, Катюша, до скорого!

Катя попрощалась с Германом Петровичем и пошла на кафедру. Она не предполагала, что его слова «до скорого» окажутся пророческими. Она и думать забыла о встрече с Вараввой, однако следующим вечером в дверь квартиры Ипатовых позвонили. Открыл Александр Александрович. Катя, которая в своей комнате зубрила теоретическую грамматику, услышала, как отец чему-то изумляется. Затем он появился у нее в комнате.

— Катюша, я думал, что произошло недоразумение, но это — тебе, — и он протянул ей великолепный букет белых роз. К нему же прилагался конверт с запиской. Катя прочитала и поняла — это презент от Германа Петровича, который желает продолжить знакомство. Кроме того, он приглашает ее на ужин в ресторан.

— Бред какой-то, — сказала Катя, скомкав записку. — И что это с ним?

Родители Катерины отнеслись к приглашению совершенно иначе. Мама запричитала:

— Катечка, Варавва ведь могущественный человек, он всем городом заправляет. Ну, приглашает он тебя в ресторан, и что из этого? Сходи, проветрись, нельзя же все время сидеть за учебниками и работать. Он человек солидный…

— Ага, солидный, — рассмеялась Светка, узнав о подношении Германа Петровича. — Первый в Волгограде мафиози, долларовый миллионер. Как говорится — седина в бороду, бес в ребро. Слышала я о похождениях Германа Вараввы. Он открыл элитный спортивный центр «Лариса», назвал его в честь жены. А что в нем творится! Он там устроил настоящий бордель, причем свой личный. Так что ты с ним поосторожнее, Катька. Но вообще он мужик богатый. Не упускай свой шанс! Ставь ему условия, он сразу согласится. Надо работать на перспективу!

Подумав, Катя отказалась от приглашения Германа Петровича. Прошло несколько дней, приближался Новый год. Никакой реакции от Вараввы не последовало. Катя подумала, что он о ней забыл, нашел другое увлечение. И ошиблась.

В предпоследний день старого года на кафедре, как всегда, устраивали сабантуй. Валентин Григорьевич произнес торжественный тест, затем Алла Александровна, мямля и сбиваясь, занудно и долго подводила итоги семестра. Потом началась неофициальная часть с салатами, закусками и спиртным.

Праздник был в самом разгаре, когда в помещение вошел мужчина, одетый в комбинезон.

— Кафедра немецкой лингвистики? — спросил он. — А где у вас госпожа Ипатова Екатерина Александровна?

Катя, отложив в сторону тарелку с салатом оливье, удивленно сказала:

— Это я.

— Ага, — отметил мужчина и крикнул кому-то в коридор: — Так, сюда, ребята. Осторожнее!

Из коридора два рабочих осторожно ввезли на тележке что-то громоздкое и накрытое картоном. Кате было велено расписаться в получении. Она, ничего не понимая, поставила подпись, и рабочие, пожелав всем счастливого Нового года, удалились.

— И что это? — прошептал кто-то в изумлении. — Телевизор?

Телевизор и видеомагнитофон были давней мечтой кафедры, однако на их приобретение вечно не хватало денег. Катя сняла картонный верх, и все ахнули. Перед ними возвышался огромный торт. Обычно таких размеров торты показывают в кинофильмах о жизни заморских богатеев. Многоступенчатый, украшенный марципанами, а наверху — надпись шоколадом: «Самой прелестной!»