Академия Стихий. Танец Огня - Анна Гаврилова

— Все новое. Только умоляю, не говори никому. — «Эльфийка» опустила глаза, явно чувствуя неудобство. — Я не считаю вас существами второго сорта, но… если наши узнают, они не поймут.

Даже не зная, что в пакете, я все равно кивнула и тихо заверила:

— Я тебя не видела.

— Ага.

Рыженькая убежала раньше, чем я успела сказать что-то еще, но она была прощена за все, как только я заглянула в пакет.

Огонек, который зажег брат «эльфийки», уже угасал. Но я успела рассмотреть содержимое нежданного подарка. В пакете нашлась расческа, щетка, сильно похожая на зубную, несколько баночек с непонятным пока содержимым, и мыло!

Боже, мыло! Зубная щетка! Какое счастье! Да я готова целовать пол, по которому ходила эта «эльфийка»! И когда буду снова впускать в башню Дорса, возьму с него клятву — рыжую не трогать. Всех можно, ее — нет.

Чувствуя себя выжатой как лимон, кое-как добрела до матраса, сбросила полотенце и легла. Натягивая на себя выданное комендантом одеяло, я в последний раз взглянула на мехового «И-и-и». Он, как и прежде, сидел на стуле. «Ладно. Буду надеяться, что призрак прав, и он не опасен», — решила я и устало закрыла глаза. Отключилась я практически сразу.

А утром…

Сплю я прекрасно. Я не из тех, кого мучают кошмары или цветные сны психоделического содержания. И я прекрасно умею отличать сон от реальности. Но в этот раз, открыв с утра глаза, я была в шоке.

Это что? Это как? Как такое возможно? Где я? Я сошла с ума? Или просто до сих пор не проснулась?

Во-первых, обнаружилось, что лежала я не на матрасе, а на кровати. Во-вторых, надо мной были не черные от времени доски, а выбеленный дощатый потолок. В-третьих, в окна лился яркий солнечный свет, и этот свет не оставлял ни малейших сомнений в том, что кровать стоит не среди мусора, а… просто стоит.

Нет, мусор, конечно, на чердаке оставался. Но его было гораздо меньше! А пол сверкал, причем не только там, где вчера мыла.

Еще одним моментом глюка оказалась висящая на стуле одежда. Чистая и сухая. И это был мегаглюк, потому что вечером я рухнула спать, забыв вытащить вещи из ванной!

— Так… что происходит? — тихо спросила саму себя.

Приподнялась, огляделась повнимательнее и увидела… маленький меховой комок, который сидел на полу возле кровати и таращился на меня своими огромными, но уже не такими голодными глазами. И я поняла. Вот даже тени сомнения не возникло:

— Это все ты?

— Я-я-я! — пропищал комок и прикрыл глазки.

— Твиры — одна из разновидностей домашней нечисти, — пробурчал подозрительно знакомый голос. — В вашем мире они называются домовыми.

Я перевела взгляд на зеркало, которое стояло на прежнем месте, шагах в пяти от кровати, и широко улыбнулась. Стало совершенно понятно, почему живущий в зеркале призрак не ехидничает по обыкновению, а именно ворчит.

Зеркало было идеально чистым! Все! Стекло отдраено, а вычурная медная рама аж сверкала после полировки.

— Не смешно, — заметив мой восторженный взгляд, сообщил призрачный монстр.

— Очень смешно, — мстительно протянула я. Потом повернулась к меховому «И-и-и» и сказала совершенно искренне: — Ты замечательный. Спасибо тебе огромное.

Кто-то, кажется, смутился. Конечно, трудно распознать эмоции, когда перед тобой всего лишь шарик размером с кулак, но он точно засмущался.

— Ничего смешного, — повторила помесь гиены с крокодилом. — Твиры — существа низшего порядка, они подлежат уничтожению. Зря ты его накормила.

Что?

Один конкретный твир слов монстра то ли не понял, то ли сделал вид, что не понял. Маленький меховой клубок даже не пошевелился, а у меня челюсть отпала.

— Как это зря? Как это уничтожению? Почему?!

— Потому что твиры низшие, — ворчливо пояснил монстр. — Потому что они трудноуправляемы. И вообще… они же напакостить в любой момент могут, если чем-то недовольны станут!

— Какое напакостить?! Да ты посмотри, что этот малыш сделал! — возмущенно воскликнула я.

— Твиры подлежат уничтожению, — занудно повторило это чудовище безобразное. — И ты обязана сообщить коменданту, что…

— А больше я ничего не должна?!

Монстр заткнулся, правда, ненадолго. Пока я одевалась, он вновь попытался настоять на своем:

— Даша, ты должна сообщить.

— Черта с два! — зло выпалила я. — Да он один сделал для меня больше, чем вся эта академия! — и, повернувшись к клубочку, добавила: — Умница моя. Да я тебе всю еду из столовой перетаскаю!

К моему полному удивлению, твир поднялся на лапках и закачался из стороны в сторону. Это означает «нет»?

— Но бутерброды-то ты будешь?

Малыш радостно пискнул и запрыгал на месте, как маленький мячик.

— Даша… — протянул монстр. — Даша, не надо…

Интересно, а чем эта помесь бульдога с носорогом вчера думала? Ну, в тот момент, когда твир мой завтрак жрал? Ведь мог наврать, что этот комок меха опасен и заставить вызвать коменданта. А сейчас, после того, как я узнала, на что способен малыш, точно поздно.

— Не дождешься, — буркнула я.

Монстр взвыл, но теперь в его вое мне почудилось нечто театральное. То есть кое-кто не так уж против чистоты? Кое-кто нагло блефует? Что ж, его право. Но мы сделаем вид, что поверили.

— Ты мой хороший, — ласково обратилась я к твиру. — Ты мой маленький…

Меховой шарик опять запрыгал на месте, а я совсем растрогалась.

Я же узнала эту кровать. Я видела эти резные спинки, когда перебирала хлам. Малыш не наколдовал мебель, он просто ее починил. Не знаю, как ему удалось при этом переместить на кровать меня, причем вместе с матрасом, одеялом и постельным бельем, но это и не важно. Главное — он это сделал.

Нет, вы как хотите, а я сделаю все, чтобы никто до маленького твира не добрался. У меня же помощник появился! Причем настоящий! А не какой-то вечно недовольный, игнорирующий вопросы монстр.

— Твир остается, — сказала я.

— У… — ответил призрак.

Может быть, он хотел сказать что-то еще, но я уже не слушала. Подхватила с пола принесенный рыжеволосой девушкой пакет и отправилась в ванную.

Зубная щетка, мыло, расческа. А! Я в раю!

Настроение не просто улучшилось — оно взлетело на вершину Эвереста. И на завтрак я шла, широко улыбаясь. Да-да, во все вычищенные новой щеткой зубы. Возможно, если бы я не была изгоем и на меня обращали внимание, столь резкая перемена в настроении вызвала бы подозрения, а так все было здорово и чудесно.

Только один человек во всей этой гадкой академии заметил и робко улыбнулся, делая вид, что улыбается не мне — рыженькая девушка-«эльфийка».