Думаешь, это любовь? - Татьяна Веденская

Приехав к Жанке, я, несмотря на ее подшучивания о «глупой влюбленной самке», положила телефон на видное место прямо перед собой и постоянно как бы случайно скашивала на него глаза.

– Как же хорошо, господи, что я уже давно глубоко замужем и мне совершенно плевать, позвонит мне муж или нет, – не выдержала в конце концов она.

– Конечно, тебе плевать. Потому что он работает до шести, а в семь дома, рядом с тобой.

– Иногда я бы предпочла, чтобы он поработал еще пару часов. И заодно где-то там и поужинал. Н-да… – Жанна задумчиво расставляла тарелки на столе. Я помогала ей, как умела, а именно, вертелась под ногами, разбила один хрустальный бокал, жалобно попросила прощения, а под конец отказалась есть и расплакалась, сидя на террасе, пока все поглощали плов.

– Ну, что с тобой, – взволнованно подсела ко мне подруга. – Все будет хорошо.

– А вдруг не будет? – Я растерла слезы тыльной стороной ладони и всхлипнула. – Вдруг все кончится? И он больше не позвонит?

– Но ты же всегда говорила, что серьезные отношения не для тебя.

– Да, не для меня. Мне не нужны отношения, – частила я. – Мне нужен он. Я не хочу всякого там «жили долго и счастливо». Но я думаю о нем, постоянно думаю. На работе, дома, я гадаю на него по сто раз в день. У меня от кофе уже крыша едет, но из этой гущи не видно ничего нового.

– Будет тебе он, будет. Если ему так хорошо с тобой, как я думаю, то никуда он от тебя не денется. Какое-то время, точно, – заверила меня она.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – зло прошипела я. – Ты думаешь, что он… что он…

– Что он женат. Да, – она посмотрела мне в глаза. – Так именно я и думаю. Сто процентов, что он женат. А что об этом думаешь ты?

– Он меня любит, а я люблю его, – неуверенно пробормотала я. – Все как-то устроится.

– Да. И еще расскажи себе сказочку на ночь, что он живет с женой только из жалости или по привычке. И что еще чуть-чуть, и он оставит ее и преподнесет тебе себя в большой коробке с красным бантом. Ау, очнись и не рассказывай себе сказки.

– А что тогда мне делать? – Я подняла на нее глаза. – Молчать и плакать?

– Слушай, у тебя роман с женатым мужиком. Хорошим, надо заметить. Вполне достойным. Наслаждайся, чего ты дергаешься. Время само все расставит по местам. Только не строй никаких дальних планов, пожалуйста. Это лишнее.

– Я понимаю, – согласилась я. – Я и не строю. Только за что мне такое наказание?

– Ни за что, моя дорогая. Это просто жизнь. Ты бы лучше перестала смотреть поминутно на телефон и пошла поела. Я, между прочим, неплохо делаю плов, а ты ведь в основном питаешься пельменями.

– А вот и нет. Еще я ем булочки слоеные, которые продают в метро, но ты их не можешь купить, потому что ты – вшивый автомобилист, – поддразнила ее я.

Жанна была очень женственной, полногрудой, но и проблем с весом у нее возникало куда больше, чем у меня. Вернее, у меня их не имелось совсем. А ей любые булочки, которые она любила страстно, были противопоказаны.

– Накладывать плов? – строго свела брови она.

– Накладывай. Так ты не сомневаешься, что он женат? – на всякий случай еще раз уточнила я, топая вслед за Жанной на кухню. Мне хотелось все-таки верить в чудо. А еще я ужасно надеялась, что он мне скоро позвонит. Телефон я предусмотрительно взяла с собой.

На следующей неделе я внезапно снова оказалась в одиночестве. Константин позвонил в понедельник и сказал, что его знакомые по случаю достали путевки в Египет по очень смешной цене, и теперь он должен улететь в незапланированный отпуск.

– Это всего восемь дней, я уже жалею, что согласился, но у меня не было выбора. Меня уговорили, – пожаловался он.

Я внезапно побелела от злости. Я как раз сидела в офисе, меня попросили взять на себя часть работы по блоку срочных новостей, так что все утро я списывала и переписывала какую-то политическую мутотень с других сайтов. Визит премьер-министра в Венесуэлу. Братская любовь между президентом и народом. Мэр Москвы построит еще одну дорогу, если его хорошо попросят. Майор МВД застрелил троих человек и ранил шестерых. Волосы вставали дыбом даже у меня самой, когда я об этом писала. Нет, определенно, я предпочитаю выдуманную ересь, от которой никому не становится хуже. Даже поднимается настроение. А тут такое – троих убил, шестерых ранил. Наша милиция нас бережет.

– Кто тебя уговорил? – зло спросила я. – С кем ты едешь?

– Ты чего такая злая? Не с той ноги встала? – корректно перевел разговор на другую тему он.

Я уже не удивлялась. Странным было бы, если б он ответил прямо: «Еду в отпуск с женой». Я вдруг вспомнила его звонки мне по ночам, он иногда так делал. Звонил и говорил, что ему страшно одиноко одному, и дальше мы болтали о какой-то ерунде чуть ли не до утра. Интересно, как он это устраивал? Дожидался, пока она ляжет спать, а потом тихо запирался где-нибудь в ванной и ворковал со мной? Как противно и мерзко и совершенно не вяжется с тем Константином, которого я знаю. Но, может быть, я просто знаю не все.

– Я встала с обеих ног. И, кстати, работаю.

– Я тебе мешаю? Давай перезвоню попозже, – сухо предложил он, а я не стала возражать. Я была обижена, как сто чертей. Как бы я хотела сама поехать с ним в Египет или хотя бы в Крым, поваляться на пляже, позаниматься любовью в каком-нибудь номере с видом на морскую синь. А вместо этого я оставалась в пыльной Москве, вместе со своими мыслями о нем и о его жене.

«Нет, я не стану его ждать!» – подумала я и набрала номер Лиды. Надо срочно чем-то занять себя на все восемь дней, чтобы не оставалось времени думать о нем, страдать, ждать, пришлет он мне SMS или нет из этого своего Египта. Пусть ему там будет жарко, пусть он обгорит. В Египет в июне ездят только психи и многодетные семьи, которым надо заполнить чем-то детские каникулы. Жанка собиралась в Египет в августе. Говорила, что, когда температура воздуха и воды одинаковая – тридцать пять, – жизнь определенно налаживается, а система «All inclusive» позволяет ей забыть, что у нее есть дети.

– Лидка, привет? Что ты делаешь? Как там твои дела?

– Мой на даче, так что живу! – радостно откликнулась она, и мы забили стрелку на завтрашний вечер. Я повесила трубку со злорадным чувством, что отомщу. Я еще покажу ему, что прекрасно могу обойтись и без него.

Но на самом деле я не могла. И ночью, одна в своей квартире, вцепившись в Шушеру, я скучала по нему. И днем, на выставке цветочного искусства с Лидкой, в кино с Машкой или с Тоськой в курилке на работе, я думала о нем, я ждала, когда же он вернется. И теперь даже я понимала, что все это не совсем правильно. Во всяком случае, для меня.

С каждым в тот или иной момент его жизни может случиться такая неприятность, как большая любовь. Бессонные ночи, заплаканные глаза, ожидание звонков, насмешливая жалость окружающих достались мне как необходимые и неизбежные ингредиенты любовного пирога, по кусочку от которого перепадало всем так или иначе. Если честно, я думала, что со мной такая история больше не пройдет. В конце концов, я все это уже проходила… в девятом классе. Я даже пыталась уйти однажды на край света, чтобы показать папе, как сильно я люблю своего мальчика. Мы прошатались с ним тогда всю ночь, целовались в теплых подъездах, а я думала только об одном: что скажет папа? Папа сказал, что я просто маленькая дурочка и что, раз уж мне так хочется, я могу приводить этого мальчика к нам домой. Самое смешное, что после этой победы я, кажется, очень скоропостижно рассталась с предметом своих грез. Как же его звали? Надо же, я теперь даже не помню его имени, а тогда несколько дней разлуки казались бесконечной пыткой, не лучше, чем загонять иголки под ногти. Бр-р. Интересно, могу ли я надеяться, что моя неадекватная страсть к мужчине, который приходит в мою жизнь или, скорее, в мою постель пару раз в неделю, тоже исчезнет без следа? Здравый смысл подсказывал, что все временно, все бренно, а стало быть, когда-нибудь, возможно, не скоро, но мне наконец станет безразлично, позвонил он или не позвонил, удалось ему вырваться с работы или нет. И думает ли он обо мне каждую минуту, как я о нем. Иногда на работе, за статьей о каком-нибудь происшествии, которые я теперь иногда обозревала, я вдруг ловила себя на мысли, что не думала о нем. Именно так – я отрывала взгляд от экрана и говорила себе: