Ладинец - Лариса Шубникова

своей стукнула. – Как тебе знать, коли мы и сами не ведали? И что ж теперь, а, Власий?

Он голову опустил, глядел под ноги. Тишина разливалась по лесу, только ручей шептал тихонько, скакал через камни, бежал к реке полноводной.

– Нестора достану, – сжал зубы, набычился. – И болячку ляшскую с наших земель сковырну. Лавру вернем боярский стол. Зотово наново оплотом станет. А как меня за глупость наказывать, то богу решать. Все приму. И хватит о том, Елена.

Она смолчала, тем и удивила Власия. Ведь привык, что во всем супротив, что к любому его слову цепляется. А оно вон как: понимает, размысливает не хуже иного мужика, видит, где настоящее, а где пустой звон.

– Не инако чудо случилось, и у Елены Ефимовны язык отсох. Чего молишь-то? Ай, слова закончились? – почуял, что плакать вздумала, да и решил повеселить девушку.

– Для тебя найдется, как не найтись. Раззвонился тут на весь лес! Вставай нето! Тряпицу на плече сменить надо! Или тебя снова волоком тащить, медведина неподъемная?! – гневалась, персты сжимала.

– А зачем тащила-то, Елена? – боярич нарочито важно бровь вскинул. – Оставила бы там лежать, а сама в скит. Что? Ты туда ведь рвалась, ай не так? А тут такой случай. Жених кончился, теперь сама себе голова и хозяйка. Ужель полюбился я тебе, боярышня? Да так крепко, что бросить не смогла?

Пыжился, но ответа ждал не без интереса.

– А по дурости! – взъярилась Елена, вскочила с дерева и ногой топнула. – Знала бы, что ты ехидна такая, ни в жизнь не потащила бы! Сама бы землей закидала и креста на могилку не воткнула!

Влас не удержал на лице надменности, засмеялся в голос, да так звонко, что из кустов птичья стая прыснула, крылами и клекотом тишину растревожила.

– Ах ты! – схватилась за котелок и замахнулась. – Сидит тут, грохочет! Вот стукну промеж глаз!

Влас рукой махнул, мол, уймись, а потом рукавом рубахи глаза утирал: от смеха слезы выступили.

– Елена, вот не ведаю в какой скит тебе дорога. Для таких сварливиц не выдумали еще пристанища. Ой, уморила.

А потом смотрел, как она дышала часто, как грудь ее под теплым зипуном вздымалась высоко. Все думал, что кинется на него с кулаками, а она ничего, продышалась и отвернулась. Но косу за спину перекинула с такой злобой, да так гордо пошла к ели, что Влас смолчал. Брел, спотыкаясь, за невестой своей бо ярой, и разумел, что если б не была девка такой упёртой и смелой, он бы сейчас на лес не любовался, а лежал на поляне лесной порубленный и мертвый.

Доковылял до лежанки своей, уселся и привалился к еловому стволу устало. Дух перевел и стал смотреть, как колдует боярская дочка над котелком: воду льет, травы кидает. Приметил, что губы у нее яркие, и когда занята делом, прикусывает нижнюю белыми зубами, а брови красивые сводит к тонкому переносью и становится краше.

– Елена, выдвигаться нам надо. Если за два дня нас не нашли, значит, заминка вышла, – более ничего не сказал, чтобы не тревожить боярышню.

Догадывался Влас о том, что случилось скверное. Иначе отцовский отряд уже давно осел в Шалках и искал их обоих.

– А то как же. Надо. Вот токмо крылья отрастим и двинемся, – язвила, надсмехалась.

Влас щекой дернул, кулак сжал.

– Не шутки шуткую. Собирай скарб, может и пригодится, – уперся здоровой рукой в землю и на ноги встал.

Покачался, немощный, минуту малую, поднял доспех, меч и пошел к коню. Уцепил рукой поводья, проверил узду, седло подергал, устроил добро в сумах переметных. А уж потом и понял, что Елена у него за спиной стоит.

– Влас, не пойму я, ты полоумный али как? Куда собрался? Едва от смерти сбежал, а уж обратно захотел? Рана только-только закрылась. Ведь помрешь, – увещевала спокойно.

– А ты на что? – молвил и довольно смотрел, как изумленно захлопала ресницами Еленка. – Сядешь позади меня и держать станешь. И смотри, жениха по дороге-то не оброни.

– Не поеду, – головой замотала, – бей, калечь, а не поеду.

– Надо, Елена, – шутки прекратил и глядел сурово. – А если ищут нас не токмо сомовские, а и зотовские? Считай, свезло нам, что не нашли. Взяли бы теплыми. Тебя за косу к Нестору, а меня на тот свет за грехи отвечать. Про Лавра надо вызнать, что и как. Уразумела? Так чего стоишь истуканом?

– Про Лавра я и так отвечу! – уперла руки в бока. – Убёг. Инако не тащил бы меня тот…ну тот… Все выспрашивал, где брат. Мыслю, что не нашли его.

Влас аж подкинулся!

– А чего молчала?! Вот все девки одинаковые! Стрекочут обо всем, окормя главного! Свиристелка!

– Вон как? Свиристелка?! Я смотрю ты прям птица важная! Вся из себя умная! Давай, скачи нето! А коли по дороге помрешь, так и туда тебе дорога! Одним дурнем меньше!

– Елена, я тебя упреждал, чтобы не перечила? Упреждал! Теперь не обессудь! – и двинулся к ней.

Она отскочила и глаза распахнула, словно не веря, что обидеть может. Да Влас и не хотел, но уж очень злила непокорная девка. Пока шагал к боярышне, осознал, что не за себя она тревожится, не о себе печется, а о нем. На том и споткнулся, остановился и задумался.

– Сдюжим, Елена. Ты подмогой станешь. Нельзя тут оставаться, пойми ты.

Она злобу погасила, кивнула и пошла к кострищу. Хлопотала не бездумно: травяную кашицу завернула в чистую холстинку, свернула мятели, в переметную суму сложила ложки и котелок. Прихватила большой лук, колчан тугой на плечо вскинула и огляделась – не забыла ли чего.

– Сюда иди, воительница, – Влас с натугой взобрался в седло, протянул здоровую руку невесте. – Лук пристрой на суму, инако спину раскровянит с непривычки.

Елена ухватилась за его руку и легко вскочила позади. Обняла поперек тулова и прижалась грудью к его спине. Боярич кулаки сжал, чуя тепло девичьего тела, однако сдержался, слов никаких говорить не стал. Тронул коленями бока верного коня и повел меж деревьев.

Глава 8