Будь моим, будь другим - Татьяна Семакова

Решив выйти через приемное, чтобы не обходить здание и побыстрее оказаться в машине, я увидела Сашку и немного сбавила темп, надеясь, что он переместится и я смогу прошмыгнуть незамеченной. Сделала ещё пару шагов и увидела рядом с ним каталку, на которой полулежал один из раненых, а Абрамцев обрабатывает рану. Поняв, что план мой провалился, я пошла в их сторону, но снова замерла, потому что Сашка сказал:

— Передай, что Емельянов труп. Козырь ещё в операционной, шансов мало, а вот Трубников, похоже, выкрутится. Повезло, там Ушакова штопала.

— Блондиночка? — хмыкнул парень, а Саша хохотнул:

— Эта блондиночка тебе член отгрызёт и не поморщится. А потом ко лбу пришьёт, даже пикнуть не успеешь.

— Огонь, — заржал в ответ и поморщился от боли. — Макара она штопала, вышел какой-то пришибленный. Говорит, Емельянову его же баба поднасрала, блондиночка орала на весь этаж, какая-то херня с пинцетом.

— Овца, — буркнул Саша. — Стояла там как столб соляной, а должна была инструменты подавать, я с дежурным разговаривал, Ушакова не при делах.

— Защищаешь? — хмыкнул парень, а Абрамцев отозвался:

— Говорю, как есть. Все, двигай, пока менты не приехали.

Я выждала ещё минут десять и появилась в приёмном, зевая во весь рот.

— Ну и ночка, — скривился Саша, а я повисла на его руке и уткнулась лбом в плечо, только чтобы не смотреть в глаза и не выдать себя с потрохами.

— Слышал про медсестру? — буркнула недовольно.

— Ты так орала, что слышала почти вся больница, — усмехнулся в ответ. — Каюк мужику?

— Да там и без того шансов почти не было… поехала я, с ног валюсь.

— Проводить до машины?

«А надо?» — хотелось уточнить, но я только устало махнула рукой:

— Доползу.

И пока не скрылась из виду в самом деле еле переставляла ноги, но усталость как ветром сдуло. Я прибавила шаг, села в машину и поехала в заброшенную деревню.

Поначалу я решила, что его нет. Матрас все так же валяется на полу, но в доме царила тишина. Я поставила сумку на пол, не зная, что делать дальше, а потом услышала тихий щелчок и моего затылка коснулась холодная сталь.

— Тебе башку прострелить, чтобы перестала таскаться сюда? — спросил тихо, а я медленно развернулась под дулом пистолета. — Чего вылупилась? — спросил грубо, а я улыбнулась. Он выдохнул и прикрыл глаза, опуская руку. — Проваливай.

Я сняла куртку, бросив ее на пол и подошла вплотную, обхватив его руками и пристроив щеку на его груди.

— Тебя скоро грохнут, — сказала невзначай, а он фыркнул:

— А то я без тебя не знаю.

— И что, посидишь тут, подождёшь, пока найдут?

— Не особо-то и вариантов, — ответил недовольно.

— Хочешь расскажу, почему на тебя твои же озлобились?

— Ты чем там занималась, твою мать?! — рявкнул, отодвинув меня, а я похлопала глазами:

— Последние часов двенадцать штопала вашего брата.

— Поостри! — заорал, схватив за плечи, а я поморщилась:

— Мне больно.

— Я тебя сейчас вообще на тот свет отправлю!

— Хотел бы — давно отправил! — огрызнулась, задрав голову и посмотрев с вызовом. — Что? Сдулся? Ах, посмотрите, я весь такой большой и грозный, только спрятался тут, как трусливый щенок!

— Хана тебе, мелкая, — вздохнул удрученно и приподняла меня в воздух. Я неловко подрыгала ногами, а он развернулся вместе со мной и, приоткрыв дверь ногой, вышел на улицу. — Выбирай, правый сугроб или левый?

— Толь, ты в курсе, что Мухина на твоей тачке привезли? — спросила серьезно, а он нахмурился и вернулся в дом, поставив меня на пол.

— Во-первых, не помню, чтобы мы знакомились, — сказал грозно, а я закатила глаза. — Ты совсем отбитая? — возмутился неожиданно, потеряв мысль, а я снова заговорила серьезно:

— На Людку навела Татьяна Брянцева, девушка Емельянова. Они общались в больнице, тоже медсестра. Автоматы вчера пустили в дело, всех выдернули с выходных и рук не хватило. Вышеупомянутый умер на моем столе, ещё один вполне возможно выживет, ну и так далее. И во всем этом обвиняют тебя.

— Это было вопросом времени, — поморщился в ответ. — Что там на счёт моей тачки?

— Номера закрыли, но привезли точно на ней. И он был в сознании.

— Даже так, — поднял бровь, а потом снова нахмурился: — И как же ты об этом узнала?

— Видео с камеры у приемного. Поэтому и приехала, решила, ты должен знать.

— Только поэтому, да? — ухмыльнулся самодовольно. — Какая трогательная забота.

— Будешь хамить, я уеду вместе с продуктами в моем багажнике, — ответила язвительно.

— Шантаж, — скривился, поглядывая на дверь.

Я сделала шаг в сторону, освобождая ему путь, а он босиком сходил к машине. Поставил пакеты на пол и ехидно улыбнулся.

— Прости-прощай Вероника? — сказала со вздохом, а он хохотнул:

— Хоть что-то соображаешь.

— Ясно, — ответила тихо и подняла с пола свою куртку, начав одеваться.

— Реально уедешь? — удивился, наблюдая за мной, а я пожала плечами:

— Вопреки твоим подколам, я приехала, чтобы предупредить. Ну и пожрать привезти, чтоб ты раньше времени не сдох.

— И зачем тебе это?

— Да какая разница, — отмахнулась, подбирая сумку. — Удачи.

Вышла из дома и побрела к своей машине. Догонять он меня не кинулся, да я всерьез и не рассчитывала на это, хотя, должна признаться, было это как ножом по сердцу.

Всю дорогу думала о Сашке Абрамцеве и, уже подъезжая к своему дому, неожиданно развернулась и поехала к нему.

Дорогого друга я подняла с постели и выглядел он, мягко говоря, помятым.

— Опять? — скривился, увидев меня, а я отрицательно мотнула головой:

— Пока тихо. Один?

— Заходи, — посторонился и потёр руками лицо, прогоняя сон. — Случилось чего?

— Что за бизнес у твоего отца? — спросила, разуваясь. Сашка удивленно вскинул брови, а я поморщилась: — Я слышала твой разговор в приёмной.

— Тачки продаёт, — хохотнул Саша.

— То есть послание не ему?

— Ему.

— И на сколько глубоко ты в этом дерьме? — вздохнула, повесив руки вдоль тела.

— На мизинчик, — нахмурился он в ответ. — Я только раненых с поля боя подбираю и новостями балую, кто выжил, а кому не повезло. Переживаешь за меня, что ли?

— Уже нет, — слегка улыбнулась и потянула его на кухню. — Дело есть.