Пароль «Стрекоза» - Владимир Лукьянович Разумневич

вызвать волшебного Деда Мороза лишь на Новый год. Какой же Дед Мороз принесет тебе чудо в разгар лета?! У маленьких хозяев леса разные песни. Одной песней они приветствуют утро, чтобы оно развеяло ночь и принесло радость, другой — зовут к себе птиц и отпугивают волков, третьей — веселят самих себя. Скучно им никогда не бывает. Потому-то и нет у них лежебок и капризуль, проказников и нерях, а все остальное есть.

Дядя Степан раздвинул густые ветви боярышника, и дети увидели солнечную поляну. В центре поляны стоял двухэтажный каменный дом с балкончиками и террасой.

Дом был пуст. Зато под навесом, где висели медные умывальники, все пело и смеялось. Мальчики и девочки. Стриженые и с косичками. И все — голые по пояс, в одних трусиках. Одни чистили зубы и умывались, подставив шоколадные от загара плечи под соски умывальников, другие, поджидая, напевали забавную песенку.

— Поучись, как надо умываться, — сказала Оля брату.

— Это ты поучись. Всегда суешь свой нос под кран раньше меня.

— Нет, это ты суешь свой нос…

— Да с тобой сунешь! Такой рев поднимешь — кран захлебывается и голова трещит.

Степану Кудесникову не понравился их разговор. Он поморщился и сказал:

— Как нехорошо! Попали к волшебным людям, а ведете себя как последние капризули. Вот они услышат, и вам больше не видать маленьких чародеев — не любят они злых братьев и сестер, не любят крикливых спорщиков и драчунов. Так что лучше помолчите.

Маленькие хозяева леса, умывшись и натянув на себя белые майки, разбежались по солнечной поляне.

Каждая группа делала свое дело и пела свою песенку.

Малыши, стоявшие возле куста, за которым прятались Олег и Оля, взялись за руки, сдвинулись в кружок, затеяли хоровод:

Песнями и смехом

Белку просим в гости.

Угостим орехом,

Каждый даст по горсти.

С высокой ели прямо в круг ребят спрыгнула белка — шустроглазая, рыжая, с пушистым хвостом и торчащими ушами. Точь-в-точь как в книжке с картинками. Только живая, настоящая.

У Оли загорелись глаза: ей очень захотелось в этот необычный хоровод. Олег в изумлении раскрыл рот: таких послушных белок он еще не встречал. Белка подходила то к одному малышу, то к другому. Кланялась, принюхивалась и принимала подарки. Орехи она разгрызала бойко и умело и, похрустывая, отбрасывала скорлупку в сторону. Набралась целая горка ореховых костяшек.

Но самые удивительные дела творились на другом краю поляны. Там гремел барабан и играли дудки. Там из зеленых леек в цветники струилась светлая вода и проворные грабли отгоняли от дома мусор. Там суетились малые цыплята и важно ходили по траве большие индюки. Там пели птицы и пели дети. У птиц были свои песни, у детей — свои.

Малыши, ударяя палочками по барабану, маршировали по тропинке с задорным припевом:

В лес идем, в лес идем —

Много ягод наберем!

Дети, бросавшие пушистым цыплятам золотые зерна, пели другую песню — звонкую и бойкую:

Цып-цып-цы,

Будьте умницы!

Клюньте раз, клюньте два —

Очень вкусная еда!

Цып-цып-цы,

Ах какие молодцы!

Зубастые грабли и длинноносые лейки тоже работали под песню:

Ой ля-ля, ой ля-ля,

Мы одна семья.

Тру-ту-ту, тра-та-та,

Друг без друга — никуда!

А вокруг в тени деревьев щебетали, прыгая с ветки на ветку, неугомонные пичужки. Иногда они спускались на землю и подбирали маленькие соринки и палочки, уносили их в своих клювах в лес. Они помогали малышам. Они хотели, чтобы на детской поляне было чисто. Они, как дети, работали и пели, пели и работали.

Все ликовало на солнечной поляне: цветы и трава, птицы и дети. И лес, слушая веселые песни, тоже ликовал, приветствуя и тех, кто трудился возле клумб, и тех, кто, оседлав деревянных лошадей, петухов и слонов, с визгом и гиканьем катался на карусели, кто взлетал к самому небу на юрких качелях, кто с важным видом сидел в люльках ракет, и огромное волшебное колесо бросало их, как настоящих космонавтов, то вверх, то вниз, то вверх, то вниз… И тут, в самом шумном уголке поляны, наполненном ребячьими играми и смехом, тоже звенела песня:

Мы летим, мы летим —

Нас попробуй догони!

Мы хотим, мы хотим

Долететь до Луны!

Олег и Оля долго наблюдали из-за кустов за веселой жизнью волшебной поляны, где, как правильно сказал Степан Кудесников, нет лежебок и капризуль, проказников и нерях.

— Хочу туда, — указала Оля на поляну и потянула Степана Кудесникова за рукав.

— Ты же, Оля, капризуля. Таких туда не берут.

— Мне можно! — сказал Олег. — Я не капризуля. Меня пустят.

— А кто обижает сестренку?

— Они же не узнают. Я им ничего не скажу.

— Обманщиков там вовсе не терпят.

Олег отчаянно шмыгнул носом:

— Вот и пой после этого веселые песни…

Часть пятая,

самая неприятная для Оли, самая приятная для Олега и самая непонятная для волшебника Степана Кудесникова

Они шагали по тропинке, и вместе с ними шагала чудо-песенка. Ее мелодия сливалась с щебетом птиц.

Оля мурлыкала волшебные слова о солнце и белке, о цыплятах и полете на Луну…

— Мурлычь не мурлычь — все равно по-твоему ничего не получится, — сказал Олег. — Если бы ты была волшебницей…

— Нет, получится! Вот выучу как следует и запою громко. Тогда все будет делаться, как я захочу.

— А что ты захочешь?

— Мало ли чего… Ну, целую гору конфеток «Золотой ключик».

— Фи! Волшебную силу тратить на такую ерунду — больно надо! Если целую гору сладкого съесть, то у тебя ни одного зуба не останется. Все выпадут.

— Я же не одна буду конфетки сосать. Я в детский сад понесу. И каждому на улице подарю.

— Тогда весь город останется без