Её прикосновение - Алекса Райли

«Фольксваген-Жук» Элис здесь, и это немного утешает меня.

Хватаю с заднего сиденья рюкзак и направляюсь в дом. Когда переступаю порог, то вижу Элис, сидящую на одном из стульев в столовой, и моего отца, стоящего перед ней на коленях. Он обхватывает рукой ее лицо, и я сразу чувствую, что что-то не так. Они оборачиваются, когда слышат, как закрывается дверь, и отец опускает руку. И тут я вижу синяк у нее под глазом.

— О боже, Элис! — Я бросаюсь к ней. — Что случилось? — Смотрю на отца, желая объяснений, но он отворачивается, будто для него это слишком тяжело. Элис смотрит на меня, потом на свои руки, лежащие на коленях.

— Новый парень моей мамы. Он немного выпил и… — Она замолкает. Я снова смотрю на отца, и на этот раз вижу, что он вот-вот взорвется от ярости. Все, что я чувствую, — поднимающуюся во мне печаль. Как кто-то мог поднять руку на Элис? Она самый милый человек во всем долбаном мире.

Смотрю на отца, умоляя его взглядом закончить предложение. Уверена, что он вытянул из нее это. Похоже, они разговаривали, когда я вошла.

— Новый парень и мама Элис поссорились. Похоже, он бросил кружку, которую держал в руке, когда Элис вошла в комнату, и попал ей в лицо, — рычит мой отец.

— Я пришла узнать, может предложение все еще в силе. Может…

— Ты остаешься, — говорим мы с отцом одновременно. Она смотрит на нас, и на ее губах появляется слабая улыбка.

— Спасибо, майор.

— Томас, — исправляет он ее.

— Ты можешь остаться со мной в моей комнате, — предлагаю я. У нас только одна комната для гостей, и ее занимает Илай. Кроме того, у меня нет проблем с тем, чтобы делить комнату с Элис. Может, даже какая-то часть меня надеется, что сейчас я смогу пробраться в комнату Илая.

— Она может занять комнату для гостей, — вместо этого говорит папа.

— Но Илай…

— Съезжает, — говорит папа, прежде чем я успеваю закончить предложение. Он все еще смотрит на Элис. Чувствую исходящий от него гнев. Проходит минута, прежде чем до меня доходят его слова, и они поражают меня. Я стою, не зная, что ответить.

— Я заберу твои вещи, Элис. Вы обе остаетесь дома, пока я не вернусь.

Я все еще не могу пошевелиться. Только когда слышу, как закрывается дверь, глаза начинают слезиться. Элис берет меня за руку.

— Я не знала, — шепчет она, и я знаю, что она говорит о том, что Илай съезжает. Она знает, как я забочусь о нем. Как люблю его.

Какая-то часть меня не может в это поверить. Он ведь не сделает этого, правда? Не оставит меня ничего не объяснив? Отпускаю руку Элис, но она хватает ее обратно, когда я иду в спальню, чтобы увидеть все своими глазами. Толкаю дверь, и по моей щеке скатывается слеза. Все его вещи исчезли. Остались только кровать, комод и кресло — то, что было тут до того, как он к нам приехал.

Я замечаю что-то на комоде и подхожу к записке со своим именем. Поднимаю ее, комкаю и швыряю через всю комнату. Теперь слезы действительно текут по моему лицу. Я смотрю на Элис, которая тоже плачет, и чувствую себя еще большей задницей, так как знаю, что она плачет из-за меня. Сейчас у нее свои проблемы, но вместо того, чтобы погрязнуть в свои собственные печали, она хватает меня и притягивает в свои объятия. Мы обе стоим и плачем, обнимая друг друга, пока рыдания, наконец, не прекращаются.

— Прости, — говорю я, охрипшим от эмоций голосом.

— Не за что извиняться. Мужчина, которого ты любишь, уехал от тебя, оставив только чертову записку. — С губ слетает смешок, когда она произносит ругательство, чего почти никогда не делает. Она подходит и поднимает скомканную бумагу, которую я бросила. Качаю головой, не желая этого.

Если Илай хотел что-то мне сказать, он должен был сказать это лично. Не в какой-то записке. Поднимающийся гнев отталкивает печаль прочь.

— А что сделала твоя мама? — спрашиваю я, когда она убирает скомканную бумажку в карман.

— Ничего. Она просто стояла. — Она качает головой. — Пока ее парень смеялся, а затем она просто пошла и принесла ему еще выпить.

Моя челюсть сжимается, и я хочу ударить ее маму, но знаю, что папа выскажет ей все, что думает. И парню лучше надеяться, что его не будет поблизости, когда он туда приедет.

— Боже, Элис, мне так жаль. Я плачу из-за разбитого сердца, а твоя мама…

— Не надо, — говорит она. — Я рада, что это случилось. Ну, типа того. Наконец-то у меня появилась причина по-настоящему уйти. Это тот толчок, в котором я нуждалась.

— Мы в полном беспорядке, — говорю я, поворачиваясь к зеркалу над комодом. Наши лица покрыты красными пятнами. — Ты всегда была более красивой заплаканной, чем я, — дразню я, заставляя ее улыбнуться.

— Мы должны съесть мороженое, а потом ты расскажешь мне, что заставило Илая сбежать.

— Я поцеловала его. — Слова звучат мягко и печально. Подождите, он поцеловал меня. Если честно, я не совсем уверена. Это был лучший момент в моей жизни, и он заставил его сбежать. Я думала, что ему нужно время, но ошибалась. Он хотел оказаться как можно дальше от меня, забрав с собой ту жизнь, о которой я начала мечтать.

— Было хорошо? — спрашивает Элис.

Я смотрю на нее и тяжело вздыхаю.

— Это изменило всю мою жизнь.

Просто не так как я думала.

Глава 10

Илай

Одиннадцать месяцев спустя…

— Блядь, вот так, — я издаю стон, сжимая основание своего члена. Крепко обхватываю его пальцами, потому что знаю, что ее рот не может опуститься так далеко. Мой член слишком длинный и толстый, и она не сможет принять его до конца, не подавившись.

Я крепко зажмуриваюсь и облизываю губы, зная, что вот-вот кончу. Другой рукой провожу по ее груди, потирая затвердевшие соски. Хочу ощутить ее руки на своем теле, но она не может дотянуться, стоя на коленях в душе.

Провожу рукой вверх и вниз по стволу, помогая ей доить меня до конца. Когда я кончаю, это происходит длинными струями, которые опускаются на ее шею и дерзкие мокрые груди. Это липкий беспорядок, и я должен буду потом помыть ее, чтобы потом сделать грязной снова.

Когда оргазм проходит, я прижимаюсь головой к плитке душа и пытаюсь сдержать разочарование. Это всего лишь фантазия. Я один в своем душе, и вода становится холодной. Образы Мэгги, которые я представлял