Русские генералы 1812 года - Яков Нерсесов

Любопытно, но весь путь отступления Барклая от Вильно до Тарутина занял ровно 100 дней, так что и у Михаила Богдановича, как и у его главного врага, были свои «Сто дней»! Они не стали дорогой побед, а превратились для него в Голгофу, без которой не было бы победы России над Бонапартом. Прощаясь с адъютантом В. И. Левенштерном, Барклай сказал: «Великое дело сделано. Теперь остается только пожать жатву. Я передаю фельдмаршалу сохраненную, хорошо одетую, вооруженную и не деморализованную армию… Фельдмаршал ни с кем не хочет разделить славы изгнания неприятеля из империи».

Еще до смерти Кутузова Александр I вернул Барклая на театр военных действий, поручив ему в 1813 г. командование 3-й армией. После Лютценского сражения она присоединилась к главной. Для Барклая-де-Толли Заграничный поход 1813—1814 гг. стал вершиной военной биографии и лебединой песней. В сражении под Бауденом 8—9 мая 1813 г. Барклай умело руководил правым флангом русско-прусской армии, успешно противостоял атакам самого Наполеона. Однако это не изменило исхода битвы в целом в пользу

Бонапарта, гений которого после «спячки» в России снова вспыхнул. 17 мая Барклай сменил П. X. Витгенштейна на посту главнокомандующего объединенными русско-прусскими войсками, как раз накануне временного – летом 1813 г. – перемирия с Наполеоном. Примечательно, что Витгенштейн сам рекомендовал Барклая на свое место и писал, что «почтет за удовольствие быть под его начальством». После окончания перемирия эта армия вошла в состав Богемской (или Главной) армии союзников под командованием недавнего союзника Наполеона австрийского фельдмаршала князя Шварценберга. У Барклая был следующий по старшинству пост в Богемской армии – командующий русско-прусским резервом (78 тыс. русских и 49 тыс. пруссаков).

После неудачного сражения 14—15 августа под Дрезденом, где действиями объединенной русско-прусско-австрийской армии руководил Шварценберг, Барклай-де-Толли с главными силами армии отступил к деревне Кульм и 17—18 августа разгромил наседавший на него 37-тысячный корпус Вандама. Умело руководил Барклай войсками союзников и в Битве народов под Лейпцигом. За заслуги в той кампании его возвели в графское достоинство и наградили орденом Св. Георгия 1 степени.

В походе 1814 г. он сражался при Бриенне, Ла-Ротьере, Арси-Сюр-Об, Фер-Шампенуазе и Париже. Под Бриенном русские так наседали на французов, что Бонапарту пришлось вспомнить молодость и со шпагой в руках отбиваться от казаков под тем самым вековым дубом, под которым почти 35 лет назад он взахлеб зачитывался трудами по военной истории Рима. Под селом Ла-Ротьер Барклаю выпала честь нанести решающий удар, понудивший французов к отступлению. Именно за эту победу император наградил его золотой шпагой с алмазами. Когда в 1814 г. Михаил Богданович въезжал в Париж рядом с Александром I, тот взял его за руку и поздравил со званием генерал-фельдмаршала.

По возвращении в Россию Барклай был назначен главнокомандующим 1-й армией, расквартированной в Польше. Весной 1815 г. Наполеон триумфально вернулся к власти. Барклай снова повел армию в Западную Европу, вступив в июне 1815 г. в пределы Франции, но не успел принять участия в больших сражениях из-за катастрофы Наполеона под Ватерлоо еще до прибытия русских войск. Продолжив поход, в июне вторично вошел в Париж. 30 августа 1815 г. Михаил Богданович блестяще провел трехдневный смотр-парад для союзников под Вертю, где русские войска (150 тыс. человек при 540 орудиях) поразили всех своей выправкой и слаженностью действий. Ермолов восхищенно констатировал: «Состояние наших войск удивительное. Здесь войска всей Европы, и нет подобного Российскому солдату».

А победитель Бонапарта при Ватерлоо герцог А. Веллингтон заявил, что не способен представить, как можно «довести армию до столь высокого совершенства». Очень довольный произведенным впечатлением, Александр I в последний день парада и в день своих именин – 30 августа 1815 г. – возвел фельдмаршала Барклая в княжеское достоинство. Тогда и от союзников на новоиспеченного князя пролился дождь из наград и орденов.

Последние годы жизни Барклай-де-Толли занимался боевой подготовкой вверенных ему армейских подразделений, которые составляли большую часть полевых соединений России. Выступал против создания Аракчеевым военных поселений. Предлагал отслуживших срок солдат наделять землей и зачислять в вольные хлебопашцы.

В начале 1818 г. уже давно больной Барклай испросил позволения отправиться в Германию для лечения на минеральных водах, но, не доехав до места, скончался 14 мая в возрасте 57 лет на мызе Штилитцен (ныне поселок Нагорное Калининградской области) в шести верстах от города Инстербурга (ныне Черняховск).

30 мая его тело было доставлено в Ригу, где состоялась торжественная траурная церемония. Во дворе кирхи Св. Якоба произошло отпевание и отдание воинских почестей – в присутствии священнослужителей всех конфессий и гражданской администрации города, а также военного гарнизона под командованием генерала И. Ф. Паскевича.

Прусский король Фридрих Вильгельм III выслал в Штилитцен почетный караул, который сопровождал траурный кортеж до самой русской границы. Сердце Барклая-де-Толли было похоронено на небольшом возвышении в 300 метрах от мызы Штилитцен, а набальзамированный прах доставлен в фамильное имение Бекгоф в Лифляндии и захоронен в семейной усыпальнице рядом с прахом ранее умершего сына. Его имя получил 4-й гренадерский Несвижский полк.

P. S. В историю военного искусства Барклай-де-Толли вошел как создатель тактики «выжженной земли» – отрезания основных войск противника от тыла, лишения их снабжения и организации в их тылу партизанской войны. В военной литературе закрепилось определение барклаевской манеры войны – «война завлекательная». Современники и потомки долго продолжали спор о деятельности Барклая в качестве командующего. А. С. Пушкин в четверостишии из 10-й главы «Евгения Онегина» снова вспоминал Барклая: