Охотники: Фантом - Лиза Джейн Смит

Стефан потряс головой. "Ни о чем подобном, нет. Но ядумаю, вы правы, что это может быть темной магией. Может, если бы Вы поговорилисо своей матерью об этом. . ."

Селия, которая начала проявлять больший интерес к тому, чтопроисходит, посмотрела на Аларика вопросительно.

Затем она бросила взгляд в сторону двери, как будто ожидаястолетнюю старушку, забредшую сюда. Бонни хихикнула про себя, несмотря на всюсерьезность ситуации.

Они все считали весьма прозаичными частые беседы миссисФлауэрс с призраком ее матери, и никто из них даже не моргнул, когда миссисФлауэрс уставилась в пустоту и начала быстро бормотать, поднимая брови,всматриваясь в пустое пространство, будто кто-то невидимый говорил с ней. Нодля Селии это должно было казаться довольно странным.

"Да",- сказала миссис Флауэрс, возвращая своевнимание к ним. "Мама говорит, что действительно что-то темное будоражитФеллс-черч. Но",- она развела руками,- "она не может сказать, какуюформу оно принимает. Она просто предупреждает нас быть осторожными. В любомслучае, она чувствует, что это подобно смерти."

Стефан и Мередит нахмурились, воспринимая это. Аларик шепталСелии, вероятно объясняя, что происходит. Мэтт склонил голову.

Елена подскочила, уже думая под другим углом. "Бонни, аты что?"- спросила она.

"А?" переспросила Бонни. Потом она поняла, чтоЕлена имеет в виду. "Нет. Ну-у. Я не собираюсь ничего знать, о чем матьмиссис Флауэрс не знает."

Елена просто посмотрела на нее и Бонни вздохнула. Это быловажно, в конце концов. Имя Мередит было следующим, и если есть одна вещь,которая была правдой, так это то, что она, и Мередит и Елена в ответе друг задруга. Всегда.

"Хорошо," сказала она неохотно. "Я посмотрю,смогу ли я узнать что-нибудь еще. Можешь зажечь свечи?"

"Что теперь?"- Селия спросила в замешательстве.

"Бонни - ясновидящая,"- просто обяснила Елена.

"Обворожительно"-, сказала Селия звонко, но глаза,равнодушные и недоверчивые, скользнули мимо Бонни.

Ну, как бы ни было. Бонни не волнует, что она думала. Онамогла предположить, что Бонни притворяется или сошла с ума, если она захочет,то она увидит, что произойдет в конце концов. Елена перенесла свечу с камина,зажгла ее, и поставила на кофейный столик.

Бонни сглотнула, облизала губы, которые вдруг пересохли, ипопыталась сосредоточиться на пламени свечи. Хотя практики у нее было сизбытком, ей не нравилось делать это, не нравилось ощущение потери себя, еслибы она скользнула под воду.

Пламя мерцало и становилось все светлее. Будто расширяясь изаполняя поле зрения Бонни. Все, что она видела, это пламя.

"Я знаю, кто ты", холодный, грубый голос вдругзарычал ей в ухо, и Бонни дрогнула. Она ненавидела голоса, иногда тихие, какбудто они приходили из телепередачи вдалеке, иногда прямо рядом с ней, какэтот. Ей как-то всегда удавалось забывать о них, пока в следующий раз она неначинала впадать в транс.

Отдаленный голос ребенка начал напевать фальшиво и без слов,и Бонни сосредоточилась на дыхании медленном и спокойном.

Она чувствовала, что ее зрение затуманилось. Кислый вкус,мокрый и противный, заполнил ее рот.

Зависть острая и горькая скрутила ее. Это не справедливо, нечестно, что-то бормотало зловеще в ее черепе. И затем чернота накрыла ее.

Елена со страхом наблюдала как зрачки Бонни расширились,отражая пламя свечи. Бонни удалось погрузиться в транс гораздо быстрее, чемраньше, в самом начале, что обеспокоило Елену.

"Тьма поднимается." Безжизненный глухой голос,совсем не похожий на голос Бонни, исходил из ее уст. "Оно еще не здесь, нохочет быть здесь. Оно холодное. И будет холодным долгое время. Оно хочет бытьрядом с нами, вне темноты и теплым, как наши сердца. Оно ненавидит ".

"Это вампир?"- быстро спросила Мередит.

Голос не-Бонни издал неприятный удушливый смешок. "Оногораздо сильнее любого вампира. Оно может найти дом в любом из вас. Следитьдруг за другом. Следить за собой."

"Что это такое?"- спросил Мэтт.

Как бы там ни было, то, что говорило через Бонни,засомневалось.

"Она не знает,"- сказал Стефан. "Или она неможет сказать нам. Бонни"-, сказал он сосредоточенно,- "кто-то принесэту вещь для нас? У кого были причины?"

Никаких сомнений на этот раз. "Елена"-, сказалооно. "Елена принесла это."

Бонни содрогнулась от противного металлического привкуса ворту и несколько раз моргнула, пока комната вокруг нее не приобрела резкость."Ух",-сказала она. "Ненавижу делать это".

Все уставились на нее с бледными ошарашенными лицами.

"Что?" тревожно спросила она. "Что я такогосказала?"

Елена неподвижно сидела. "Ты сказала что это моявина" медленно проговорила она. "Чтобы не преследовало нас, Я привелаэто сюда. Стефан подошел и накрыл ее руку своей.

Никчемная, самая убогая и ограниченная часть сознания Бонниустало подумала: конечно, все всегда из-за Елены, да?

Мередит и Мэтт рассказали Бонни остальное из того, что онапроизнесла будучи в трансе, но их взгляды продолжали обращаться к пораженномулицу Елены, и как только они закончили рассказывать ей то, что она пропустила,они отвернулись от Бонни, назад к Елене.

"Нам нужно разработать план," Тихо сказала ейМередит.

"Нам всем нужно что-нибудь освежающее," Сказаламиссис Флаверс, вставая на ноги, и Бонни проследовала за ней в кухню, желаяизбежать напряжения в комнате.

Она ведь не была девушкой-"есть план!", во всякомслучае, себе она так говорила. Она вносила свою лепту, будучидевушкой-"есть видение!".

Елена и Мередит были теми, к кому обращались взоры запринятием решения.

Но это не справедливо, ведь так? Она не была глупой,несмотря на то, что все ее друзья относились к ней как к ребенку в их компании.Все считали Елену и Мередит такими умными и сильными, хотя Бонни снова и сновавыручала их - никто никогда не запоминал этого. Она провела языком вдоль краязубов, пытаясь соскребсти отвратительный кислый привкус, который до сих порчувствовался у нее во рту.

Г-жа Флауэрс решила то, что всем нужно для успокоения, этонемного ее особого лимонада с цветами бузины. Пока она наполняла стаканы льдом,наливала в них напиток и расставляла на поднос, Бонни наблюдала забеспокойством. Было горько и пусто на душе Бонни, будто чего-то не хватало. Этонесправедливо, снова подумала она. Никто не ценил ее и не понимал что она дляних делала.