Гордость и гордыня - Джейн Остин

Мэри, как обычно, они застали погруженной в постижение учения о гармонии и человеческой природе; им пришлось восхититься новыми выписками и выслушать несколько новых соображений о прописных истинах. У Кэтрин и Лидии были для них новости совсем иного рода. C предыдущей среды в полку многое происходило и многое говорилось. Несколько офицеров отобедали у их дяди, солдат был наказан шпицрутенами и, намекалось — подумать только! — что полковник Фостер собирается жениться.

— Уповаю, душа моя, — сказал мистер Беннет своей супруге за завтраком на следующее утро, — нынче вы заказали обед получше, так как у меня есть причины полагать, что наш семейный круг пополнится.

— O чем вы, мой друг? Не могу вообразить, кто бы это мог быть? Разве только к нам заглянет Шарлотта Лукас, но, надеюсь, мои обеды для нее достаточно хороши. Не думаю, что у себя дома она часто видит такие.

— Я говорю о джентльмене, нам мало знакомом. Глаза миссис Беннет радостно заблестели.

— Малознакомый джентльмен! Разумеется, это мистер Бингли. Ах, Джейн, ты и словечком не обмолвилась, плутовка ты этакая! Разумеется, я буду в восторге увидеть мистера Бингли. Но… Боже великий! Такая незадача! Сегодня у нас нет рыбы. Лидия, душенька, позвони. Я сию же минуту должна отдать распоряжения Хилл.

— Нет, я жду не мистера Бингли, — сказал ее супруг. — Этого джентльмена я никогда в жизни не видел.

Это вызвало общее изумление, и, к его удовольствию, жена и все пять дочерей накинулись на него с вопросами.

Позабавившись их любопытством, он наконец объяснил:

— Месяц назад я получил вот эту эпистолу, а ответил на нее около двух недель назад. Речь ведь идет о довольно тонком деле, требующем принять меры заранее. Письмо от моего родственника, мистера Коллинза, который после моей кончины сможет выгнать вас из этого дома, когда будет угодно.

— Ах, друг мой! — вскричала его супруга. — Мне невыносимо это слушать! Прошу вас, не упоминайте этого несносного человека. Право, нет ничего более возмутительного на свете, чем какой-то там майорат, отнимающий ваше имущество у ваших родных детей! И, право, на вашем месте я бы уже давно постаралась так или иначе от него избавиться.

Джейн с Элизабет попытались объяснить ей суть майората. Они уже не раз предпринимали такие попытки, но миссис Беннет не внимала никаким доводам, когда речь заходила об этом предмете, и продолжала горько сетовать на жестокость, с какой имение оттягают у семьи с пятью дочерьми в пользу человека, которого никто знать не знает.

— O, бесспорно, это весьма черное деяние, — сказал мистер Беннет, — и ничто не может оправдать мистера Коллинза, виновного в том, что он наследник Лонгборна. Но, если вы послушаете, что он пишет, быть может, вас несколько смягчит его эпистолярная манера.

— Нет, я убеждена, что нет. И по-моему, с его стороны писать вам вообще большая наглость и мерзкое лицемерие. Не выношу таких притворных друзей. Почему он не мог и дальше быть с вами в ссоре, как прежде его отец?

— Да, правда, он, как вы услышите, испытывает некоторые угрызения, делающие честь его сыновней почтительности.

«Хансфорд под Уэстерхемом, Кент, 15 октября

Любезный сэр,

Несогласия, существовавшие между вами и моим покойным досточтимым родителем, всегда причиняли мне большое огорчение. И с тех пор, как я имел несчастье лишиться его, мне часто хотелось загладить прошлое, но некоторое время меня удерживали сомнения, не уподобится ли это неуважению к его памяти, если я буду в добрых отношениях с теми, с кем ему было благоугодно пребывать в раздоре (слышите, миссис Беннет?) Однако теперь я пришел к решению, ибо, будучи рукоположен на Пасху, имел великое счастье быть отличенным покровительством высокородной леди Кэтрин де Бэр, вдовы сэра Льюиса де Бэра, чьими благодетельными щедротами я получил этот доходный приход, где приложу все усердие, дабы выразить мою почтительнейшую благодарность ее милости и неусыпно совершать все требы и обряды, кои учреждены англиканской церковью. Как духовный пастырь я, кроме того, почитаю моим долгом утверждать и восстанавливать мир во всех семействах, где сие зависит от меня; и на сем основании льщу себя мыслью, что нынешние мои изъявления доброжелательности весьма похвальны, и то обстоятельство, что, согласно майорату, я являюсь ближайшим наследником Лонгборна, с вашей стороны будет любезно во внимание не принято, и вы не отвергнете протянутую оливковую ветвь. Я не могу не быть удручен, что должен стать причиной нанесения ущерба вашим милейшим дочерям, и прошу о дозволении принести в этом мои извинения, а также заверить вас в моей готовности возместить им сие в меру моих сил; но об этом позже. Если вы не откажете принять меня у себя дома, то я хотел бы иметь удовольствие посетить вас и ваше семейство в понедельник 18 ноября в четыре часа и мог бы злоупотребить вашим гостеприимсвом до субботы неделю спустя, что могу себе позволить без всяких затруднений, ибо леди Кэтрин не возражает против того, чтобы я иногда отлучался по воскресеньям при условии, что меня на этот день заменит другой священнослужитель.

Остаюсь, любезный сэр, с изъявлениями почтения вашей супруге и дочерям, вашим доброжелателем и другом,

Уильям Коллинз».

— Посему в четыре часа мы можем ожидать сего джентльмена с оливковой ветвью, — сказал мистер Беннет, складывая письмо. — Он, право, кажется чрезвычайно добропорядочным и учтивым молодым человеком и, полагаю, окажется бесценным знакомым, если леди Кэтрин будет милостиво и впредь дозволять ему вновь навещать нас.

— O наших девочках он пишет достаточно разумно и, если он предложит нам возмещение, я, со своей стороны, не скажу ему «нет»

— Хотя трудно догадаться, каким возмещением он считает себя обязанным нам, — сказала Джейн, — само это желание говорит в его пользу.

Элизабет главным образом изумило его неописуемое почтение к леди Кэтрин, а также его благое намерение крестить, сочетать браком и хоронить своих прихожан, когда бы это ни потребовалось.

— Он мне кажется странноватым, — сказала она. — Я его не понимаю. Его перо дышит напыщенностью. И почему он приносит извинения за то, что стал наследником майората? Мы ведь не можем предположить, что он что-нибудь изменил, даже будь это в его силах? Здравомыслящий ли он человек, папенька?

— Нет, душа моя, не думаю. И весьма надеюсь, что он окажется полной тому противоположностью. B его письме есть смесь подобострастия и самодовольства, которая многое сулит. Мне не терпится его увидеть.

— Композиция его письма не вызывает нареканий, — сказала Мэри. — Аллегория оливковой ветви не нова, но, по-моему, выражена недурно.

Кэтрин и Лидию ни письмо, ни его автор ничуть не заинтересовали. Их родственник никак не мог приехать в алом мундире, а уже несколько недель общество мужчин в одежде иного цвета их не привлекало. Что до их матери, то письмо мистера Коллинза во многом смягчило ее недоброжелательность, и она готова была принять его со спокойствием, немало удивившим ее мужа и дочерей.