Ошибка юной Анны - Вадим Норд

Версии было две. Первая – Вадим Родионович шизофреник и у него сейчас обострение. Вторая – кто-то пытается стравить Александра с Вадимом Родионовичем. Зачем? Ради собственной выгоды, разумеется. Какая же здесь может быть выгода? Чья? Ведь материалы… Материалы? Материалы – это всего лишь материалы, они могут быть достоверными, а могут достоверными и не быть.

Александр ощутил сыщицкий зуд. Буквально, в прямом смысле этого слова. Подзуживало. Зачесалось где-то в голове изнутри, а не снаружи, побуждая думать, сопоставлять, выстраивать версии, докапываться до правды. Что произошло и что происходит сейчас? Экспертиза, ради которой Александр приехал в Нижний, постепенно превращалась в квест с элементами головоломки. «Снова влип, – со странным чувством, в котором соединялись азарт и сожаление, подумал Александр. – Мало мне было приключений в Питере, так теперь в Нижний потянуло…»[21] В Питере, конечно, все закрутилось гораздо круче, но неизвестно, чем здесь все кончится. А начиналось в Питере тоже вполне невинно – пригласили прооперировать пациента. А потом… Впрочем, если бы не то приглашение от Дегтярского, то он не познакомился бы с Августой! Или все равно познакомился бы, только при иных обстоятельствах? Предопределенное неизбежно, но как разобрать, что предопределено, а что нет?

Августа.

Совершив входящий уже в привычку ритуал проветривания номера (нечто вроде изгнания злых духов холодом – вполне по-китайски), Александр взял с прикроватной тумбочки телефон, чтобы позвонить Августе, от которой по-прежнему не было известий. Видимо, сработал мысленный посыл (кто там отрицает телепатию?), потому что телефон в руке засветился, зазвонил, и можно было, не глядя на дисплей, угадать, что это звонит любимая.

– Привет! – задорно зазвучал в трубке родной голос. – Ты, наверное, меня потерял и злишься?! Я угадала?

– Привет! Не злюсь, а волнуюсь, – ответил Александр. – Ты где, пропащая моя любовь?

«Пропащая моя любовь» вырвалось совершенно случайно, впервые в жизни сложилась в голове такая фраза (честно говоря, откровенно пошлая) и сразу же слетела с языка. Александр даже смутился немного, но Августа на «пропащую любовь» никак не отреагировала.

– На вокзале, – радостно доложила она. – Только что сошла с поезда и решила тебя обрадовать!

– Ты в Нижнем? – удивился Александр.

Машинально взглянув на часы, он понял все еще до того, как услышал ответ Августы. Половина одиннадцатого. Московский «Сапсан» прибудет в Нижний через десять минут, а вот первый питерский пять минут назад остановился на Ленинградском вокзале. Августа решила преподнести Александру очередной сюрприз.

– В верхнем! – рассмеялась Августа. – Ты что – пьян? Надеюсь, что от любви ко мне, других причин признавать не желаю!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что Августа, по ее выражению, «решила совместить приятное с еще более приятным» – увидеться с Александром и побывать на концерте британского джазового трио Red Snipers (Александр и не знал, что любимой нравится эта группа). Заказала заранее билеты и приехала…

Подобные ситуации друг Андрей называл «патом в квадрате», то есть, как ни поступи, все равно хорошо не получится. Срываться и ехать в Москву? Не будет ли это походить на бегство? А потом все равно придется возвращаться для того, чтобы внести окончательную ясность в это мутное дело. Возможно, придется отрывать от работы не только понедельник, – чего никак нельзя допускать, потому что дел много. Сегодня непременно надо встретиться с Рыкаловым… Опять же – если сорваться, то приедешь в Москву вечером, а что Августе делать до его приезда? И на завтрашнем концерте вместе побывать не удастся, потому что ему придется завтра возвращаться в Нижний. До понедельника оставаться в Москве нельзя, потому что следователь ждет его с утра, а не ближе к полудню. Около полудня Александр уже планировал закончить дела в Нижнем… Видимо, не судьба им свидеться в этот раз.

Выход из патовой в квадрате ситуации был всего один. Около пяти минут Александр потратил на то, чтобы уговорить Августу остановиться у его матери. Не годится так – приехать и сразу уезжать, – останется крайне неприятный осадок. Да и лишаться обеих радостей разом тоже не годится, если не удалось встретиться, так пусть хоть Августа попадет на концерт своей любимой группы.

– Неудобно, – переживала Августа.

– Удобно! – убеждал Александр, нисколько не кривя душой. – Мама будет только рада. Она любит гостей. Ты ее нисколько не стеснишь, заодно и познакомитесь получше. Только вот не знаю, захочет ли мама идти на концерт…

– Не беспокойся, – перебила Августа, – я прекрасно схожу одна. Но ты уверен, что я не стесню Елену Григорьевну? Я боюсь, у тебя строгая мама!

Последняя фраза была сказана вроде бы в шутку, но с намеком. Александр принялся убеждать, что мама совершенно не строгая, что все вообще замечательно, и едва было не ляпнул сгоряча: «Это даже хорошо, что меня нет в Москве, не стану вам мешать», но вовремя спохватился.

Разговор с матерью был не в пример легче – какие проблемы, пусть приезжает, я как раз пирожки печь собралась. Александр прекрасно понимал, что для себя одной мать сроду не станет затевать такое хлопотное дело, как выпечка пирожков, и ему стало приятно от того, что Августу ожидает столь теплый прием.

– Мам, только ты там того… – начал он и запнулся на середине, не зная, как поделикатнее выразить свою просьбу.

Но мама легко поняла невысказанное.

– Не волнуйся, – успокоила она. – Я не стану строить прогнозы, рассказывать о твоих недостатках, лезть гостье в душу и еще как-нибудь ее «грузить». Все будет хорошо, можешь мне поверить.

Большой удачей оказалось присутствие в Москве Андрея. Мало того, он не только сидел дома, но и не имел четких планов на выходные и согласился помочь, то есть развлекать Августу, чтобы она не скучала.

– Red Snipers, да еще на халяву и с очаровательной спутницей – это же настоящий праздник! – оживился он. – А сегодня можно будет завалиться в какой-нибудь клуб. Скажи, дружище, до каких пределов может простираться моя галантность? Разрешены ли мне простые комплименты? Можно ли при знакомстве поцеловать руку?

– Пределы галантности определяются только воспитанностью индивидуума! – огрызнулся Александр.

– Хорошо сказал! – похвалил друг. – Прямо хоть высекай в мраморе и расставляй на перекрестках. Тебе повезло, что я хорошо воспитан.

– А тебе повезло, что я далеко и не могу до тебя дотянуться!

– Что-то не так? – обеспокоился друг, уловив в голосе Александра несвойственные ему обычно нотки агрессивной раздражительности.

– Да тут все не так! – не смог сдержаться Александр. – Или почти все.

– Имеет смысл точить перо и вострить лыжи? – Профессиональный журналист всегда прежде всего журналист, а потом уже друг, товарищ, сын, брат, муж и отец; если, конечно, он профессиональный.