Горячие ветры Севера. Книга 2. Полуденная буря - Владислав Русанов

Конь ему попался хорошо выученный. Рот открыл моментально. А ну как сожмет челюсти? Чем разжимать? Ножом? Кайлом и то не разожмешь.

— Теперь правую руку вверх, чтоб его уши между налобным и суголовным вошли.

Любопытно, с чего его суголовным прозвали, а не затылочным? Было бы просто и понятно.

— Ремни расправь и подбородочный застегни. Смотри, чтоб пальца три до ганаша проходили, а то задушишь коня.

До ганаша? А! Это, наверное, кости широкие, как тарелки, на нижней челюсти. Не приведи Сущий! Что ж мне теперь, и названия учить, будто заправскому лошаднику?

Ну, это я пошутил. Выучу. С удовольствием. Всё едино заняться в дороге будет особо нечем.

— Да посмотри, чтоб трензель на беззубой части лежал. — Сотник оттянул коню нижнюю губу, демонстрируя правильное положение.

Я и не знал, что у лошадей во рту есть просвет между зубами. Точно для трензеля сделанный. Неужели Сущий, когда создавал тварей земных, заранее предполагал в безграничной мудрости, что на коней уздечку надевать будут?

— Пробуй сам.

Легко сказать — пробуй.

Я вознес краткую молитву Сущему Вовне и приступил.

Получилось!

Аж захотелось подпрыгнуть и закричать от радости.

С первого раза получилось! Может, не такой уж я бездарный ученик?

И рот моя коняшка сразу открыла, и ремни не перекрутились. Единственное, что поправил Сотник, так это длину нащечных ремней. Коротковаты оказались — начали губы коню растягивать.

— Теперь ты, — скомандовал пригорянин Гелке. Девка отважно схватила узду, накинула повод на темно-рыжую шею. Раз! И удила во рту.

Два! И налобный с суголовным там, где полагается. Три! Замочек подбородочного застегнут.

— Ну как?

— Молодец, белочка! — не удержался я. — Куда мне, старому…

— Хорошо, — одобрил Сотник. — Подбородочный проверить не забыла?

Девка ойкнула и сунула не три, а четыре пальца под лошадиную челюсть. Правильно. Где наших три, там ее четыре. А то и все пять.

— Проходит!

— Хорошо. Но проверять не забывай.

— Ага, дядька Сотник! А седло как класть?

— Погоди. Сейчас покажу.

Он поднял стоящее «вверх ногами» седло. Хлопнул по одному краю ладонью:

— Передняя лука. — По другому:

— Задняя.

Задняя лука чуток повыше передней мне показалась. Или почудилось?

— Вот это подпруга. Одна и вторая. Подпруга замком за пристругу цепляется. Ясно?

Да пока ясно. Чего уж тут сложного? У меня всегда так. Когда объясняют, кажется — легче легкого. А как самому повторить за учителем — пшик. Слабо Молчуну.

— Вот это стремя. А вот этот ремень — путлище. По своей ноге отладишь длину.

— А как его отлаживать?

— Да как удобнее, — неопределенно отозвался Сотник. — Пока не влез на коня, сделай на длину руки с кулаком сжатым. А как влезешь, сам почувствуешь — добавить или убавить.

Ладно. Годится. Запомнил.

— Глядите мне, чтоб седла только на чистую сухую спину громоздили. Побьете холки — пешедралом дальше выбираться будете. Конь со сбитой холкой — не конь.

Вот еще беда! Я-то думал: как коней купили, нам теперь ничего не страшно, ничто не помешает. Знай себе езжай помаленьку. А выходит — и забот, и хлопот… А их еще и кормить надо. Хватит ли скудной травы?

Пока я терзался сомнениями, Глан ловко скрутил из клока прихваченного с собой сена жгут. Прошелся по конской спине. Вначале против шерсти, снимая налипшие былинки, потом по шерсти, разглаживая.

— Видал? Пока ни щеток, ни скребниц нет, так будем чистить.

Им еще щетки нужны? И скребницы какие-то! Знал бы, век не согласился. Своими ногами хоть медленнее, зато надежнее и спокойнее.

— Седло опускай плавно. Передняя лука над холкой. Да чуток по шерсти протолкни, чтоб не заломились волоски. Видал? После потник расправь. Гриву из-под него выправь. Теперь передняя подпруга. С седла скидываешь на ту, дальнюю, сторону. Под брюхом забираешь. Расправил, подтянул, замок застегнул — всего делов. Теперь то же с задней. Коли конь дуться начнет — ладонью по пузу ляпни или коленом поддай. Всё. Готово!

Действительно, первый конь стоял под седлом, в узде, готовый к походу. Любо-дорого поглядеть.

— Давай ты теперь.

Признаться, со страхом принялся я укладывать седло. Всё сделал как Сотник учил. И спину смахнул, и потник разровнял, и подпругу затянул… Отступил на шаг, победно огляделся и охнул: у загородки столпилось почти всё население фактории — и взрослые, и дети. А почему бы и нет? Бесплатный балаган. Куда уж там жонглерам и канатоходцам…

Сразу захотелось зарыться под землю, в привычный и в какой-то мере ставший родным шурф. Или улететь далеко-далеко, за тридевять земель, в Великую Топь или Пригорье. Только чтобы не ощущать спиной жадно-любопытные взгляды, не ловить кривые снисходительные улыбочки — дескать, давай-давай, а мы поглядим, как оно получится, не сядет ли захожий старатель в лужу, не выйдет ли посмешище.

— Э, что такое? — заметил мое смущение Сотник. — А, эти… Не бери в голову. Какое нам дело до них, а им до нас?

Легко ему говорить. Небось привык перед строем красоваться да на виду у всех подвиги вершить. А тут… Но не скажешь же, что на людях всегда тушуюсь. Не для толпы я создан, а для спокойной, уединенной жизни где-нибудь в лесу или в маленьком уютном домике на окраине тихого городка. Сразу руки начинают трястись, голова не варит — того и гляди, какую-нибудь глупость упорю.

А как же Гелка будет седло на коня надевать при такой куче зрителей?

Вопреки ожиданиям, девчонка смело схватила пучок сена, скрутила жгут. Молодец! Не то что я.

С седловкой она справилась не хуже, чем со взнуздыванием. Единственно, подпругу затянуть не смогла — силенок не хватило. Или лошадь очень упрямая попалась — не желала воздух из живота выпускать.

— Ничего. На первый раз сойдет, — одобрил Сотник. — Потом покажу, как с седла подтянуть подпругу. Сверху легче.

Так. Три коня готовы к походу. А как же Мак Кехта? Я совсем упустил ее из виду. Сумеет ли? Я ж не знаю, седлала она сама или этим занимался Этлен. Как у сидов принято?

Перехватив мой взгляд, феанни дернула плечом. Мне даже послышалось фырканье разъяренной кошки. Быстрым шагом подошла к оставшемуся коню — черному со светло-коричневыми подпалинами на морде. Наклонилась, положив на вытоптанную землю загона сверток. Это ж мечи телохранителя! Вот почему она медлила до сих пор — просто не знала, куда их девать, как освободить руки. А теперь, видно, решила во что бы то ни стало показать тупоголовым салэх, что и она всё знает и всё умеет. Вот уж воистину говорят: гордость хуже глупости. Седлала Мак Кехта ловко и со знанием дела. Даже Сотник одобрительно покивал. А вот мечи явила на всеобщее обозрение зря. Хоть и в ножнах, и связаны перевязью, а крестовины эфесов ни с чем не спутаешь. За моей спиной пополз шепоток.