Россия и Южная Африка. Наведение мостов - Аполлон Давидсон

Парадоксально, но о существовании «наступления» и международного заговора – «сговора» – относительно Южной Африки говорило и руководство ЮАКП, только с обратным знаком. Дж. Б. Маркс, возглавлявший делегацию ЮАКП на Совещании представителей коммунистических и рабочих партий в июне 1969 г., сказал в интервью корреспонденту «Известий», что «Африканский континент стал одной из главных целей широкого контрреволюционного наступления» и что южноафриканский народ борется не только за свое собственное освобождение, но и выполняет свой «интернациональный долг», поскольку между южноафриканским расистским режимом и международным империализмом существует «сговор» [131] .

В отличие от оппозиции, правительство винило в своих проблемах только внутреннюю и внешнюю агрессию СССР. Советская угроза, по его мнению, проистекала исключительно из стремления СССР к мировому господству, наоборот, внутренние проблемы ЮАР были результатом того, что СССР использовал внутреннюю политику страны для своей пропаганды – не из любви к чернокожему населению, но с целью достижения своих захватнических целей. Так что никакие изменения внутренней политики не могли остановить нападки СССР на ЮАР и его прямую агрессию [132] .

Неотъемлемой частью доктрины «тотального наступления» была убежденность ее идеологов в существовании у СССР особого, рассчитанного на десятилетия вперед, плана захвата мира. Советское присутствие в Анголе сделало этот план постоянной темой дискуссий. Вот как представлял этот план в парламенте министр информации и внутренних дел К. П. Малдер:

...

О существовании такого плана часто говорили и премьер-министр Форстер [135] , и Дж. П. Д. Тербланш – один из лидеров Брудербонда, тайного общества, объединявшего высшую африканерскую элиту. По мнению Тербланша, «коммунистический генеральный план подчинения Африки был черным по белому обрисован в 1962 г. на трехконтинентальной конференции» [136] , а Запад предпочитает иметь дело с коммунистами, а не с ЮАР, «потому что там коммунистические партии легальны и разрешены» [137] .

Выступления в парламенте рядовых депутатов от Национальной партии создают впечатление паранойи. Вот одно из них: «Тотальное наступление началось в Ялте. Черчилль предложил, чтобы следующим врагом номер один была объявлена Красная армия…

Но это предложение принято не было… и тогда инициатива перешла к русским с их марксизмом. Марксизм создал и расширил ООН в качестве своего главного орудия и ОАЕ в качестве дополнительного орудия. Марксизм появился в Анголе, Мозамбике, на улице Гоф, в Порт-Элизабет, а на прошлой неделе в Хилброу… Это согласуется со словами Хрущева в кратком изложении всемирного коммунистического плана: „Мы покончим с Африкой, потом с Англией, потом с Америкой, а потом мы доберемся до небес и позаботимся о боге…“ Много лет назад коммунистическое руководство начало психологическую атаку на Запад… с помощью психологического оружия, направленного в самое сердце народа. Это и есть тотальный натиск» [138] .

Вот другое: «Южная Африка, как часть Свободного мира, переживает наступление держав, которые стремятся обратить весь мир в рабство… Кроме таких акций, как партизанская война и террористическая деятельность, их modus operandi включает косвенную войну в сферах психологии, политики, экономики, религии, культуры, спорта и многих других…» [139]

Идея советского «генерального плана» с годами не менялась. Только цитаты становились, кажется, все более и более произвольными. В 1980 г. член парламента от Национальной партии говорил: «Как вы помните… Ленин сказал однажды, что страна, которая контролирует мыс Доброй Надежды, контролирует путь в Париж или что-то в этом духе. А после этого будет Западная Европа, а потом Соединенные Штаты Америки» [140] .

Окончание разрядки и изменение позиции Запада, особенно в связи с советским вторжением в Афганистан, несколько успокоили творцов доктрины «тотального наступления», но от самой этой идеи они не отказались. Министр иностранных дел Рулоф Бота посвятил половину своего выступления в парламенте в 1980 г. внешнеполитическим успехам СССР. И хотя, говорил он, «вторжение России в Афганистан пробудило Запад», она все же «целенаправленно занимает стратегические точки во всем мире непосредственно силами российской армии, через посредство суррогатов или путем попыток свержения существующего строя и структур через подстрекательство и подрывную деятельность» [141] .

Но с начала 1980-х годов, с ростом международного влияния и активности АНК и с ростом недовольства внутри страны все больше внимания и места в обсуждении «тотального наступления» уделялось не глобальной, а внутренней опасности. Министр полиции и тюрем Л. ле Гранж говорил в своем выступлении в парламенте: «Самое важное террористическое наступление на ЮАР ведется Южно-Африканской коммунистической партией, АНК Южной Африки и ПАК… Ни одна из трех организаций не делает никакого секрета из того факта, что они стремятся свергнуть существующий в ЮАР строй силой оружия и путем насильственной революции и создать здесь марксистское социалистическое государство. Они считают силу оружия главным способом добиться политических перемен в ЮАР» [142] .