Очень приятно, Вила́ры - Леони Вебер

– Вообще-то, это ты ешь быстро, а я тороплюсь, чтобы за тобой поспеть, потому что когда ты за пять минут все съедаешь, то потом сидишь и смотришь на меня, а меня это бесит.

– Нет, ты несешь бред, это все твоя вина, – сказал отец, подавив отрыжку.

– У меня есть таблетка от расстройств пищеварения.

– Нет, эти ваши ужасные таблетки, от них еще хуже станет.

Но когда мы уже ехали за городом в поисках поселка, батька таки съел таблетку, от чего ему сразу полегчало.

Найти село оказалось задачей не простых, особенно когда выяснилось, что я на дороге ориентируюсь по указателям лучше отца, но права слова у меня нет, потому мы наворачивали круги, пока папа все же не поехал так, как я сказала, и – чудо – мы въехали в поселок. Забавно, как облегчилась бы жизнь, будь папа хай-теком и имея навигатор.

В селе мы на удивление быстро нашли тот дом. Оказалось, что там и смотреть не на что. Дом только строился, стояла лишь бетонная коробка. Да и в целом нам не понравилось все: село слишком тесное, много подозрительных личностей, автобус в город приходит далеко от центра. Наше мнение впервые совпало, и мы собирались уходить, как вдруг из соседнего дома выглянула старушка и стала расспрашивать, что мы тут ищем. Папа объяснил ей, и старушка принялась рассказывать про жизнь в этом селе и про то, что молодежи тут скучно. Постепенно она увлеклась и стала пересказывать свою жизнь.

Папа послушал ее какое-то время и сказал:

– Ну, это очень интересно, но нам, пожалуй, пора.

– Да, конечно, а вы знаете, я недавно перенесла грипп…

От такого известия папа еще сильнее захотел уйти, так как страдал болезненным страхом чем-то от кого-то заразиться. Спустя пять минут отец, переминаясь с ноги на ногу, бодро начал:

– Ну что же, мы пойдем…

– Представляете, моя дочь со мной не разговаривает и не дает общаться с внучкой…

Еще через десять минут папа почти с мольбой сказал:

– Ну, нам пора, до свидания!

– Конечно, конечно, до свидания!

Мы уселись в машину и батька включил обогреватель на полную мощность.

– Долбаная бабка, будь она проклята, у меня ноги как ледышки, а она все трындит! Да мне пофиг на ее дочку и внучку, на хрен они мне сдались!

Я чихнула, папа подскочил.

– Надеюсь, ты не заразилась гриппом от этой козы?

– Я тоже надеюсь.

Мы поехали домой через город, наверное, не стоит говорить, что папа не замолкал всю дорогу.

– Как же ты меня утомляешь своими квартирами, ну почему ты не хочешь жить в селе на горе как я, впрочем, неважно, все равно я тебе ничего не куплю, ты сама не знаешь, чего хочешь, когда же уже каникулы, поедешь к своей матери, может, не вернешься. Слушай, я тебе свою машину отдам, только останься в селе.

Я покачала головой, и отец принялся повторять все сказанное.

– Из-за тебя я до сих пор не попи́сал на улице, а это очень плохо для меня, – сообщил папа, а потом принялся нести какую-то чушь то ли про то, в каких местах он недавно писал, или где он в городе недавно писал, я ничего не поняла и изо всех сил старалась удержаться, чтобы не спросить: «Чё ты несешь вообще, ёпта?»

Через некоторое время оказалось, что папа заблудился в городе. Мы проехали мимо всех тех мест, где я уже была со своей подругой Аней, а он все никак не мог найти выезд, но при этом говорил:

– Ты здесь ничего не знаешь, ты вообще в городе не ориентируешься, ты же тупая.

Я попыталась объяснить правильное направление, но отец меня не понял, и я махнула рукой.

– Да, лучше молчи, ты все равно говоришь как корова по-испански.

Мы таки смогли выехать из города и направились домой. По дороге у нас произошел только один разговор.

– Завтра обещают дождь, – сказал папа.

– А в моем метео в компьютере стоит, что будет снег.

– В твоем метро?!

– МЕТЕО!

– Знаешь, тебе нужно говорить как-то нормально. Подумать только, я услышал «метро».

Когда мы въехали в городок рядом с нашим поселком, отец заявил, что у него еще одно дело: нужно заехать в банк, чтобы я подписала бумагу о том, что он имеет право брать деньги с моего счета, который открыт только для меня с восемнадцати лет.

В банке не было очереди, чему папа несказанно обрадовался. Мы зашли в кабинет к первой попавшейся банкирше, приятной девушке, такой же высокой, как и я.

– Значит, вам нужно подписать разрешение? Конечно, без проблем, – она начала сканировать мой паспорт и распечатывать бумаги. – Так ваша дочь тут недавно?

– Да, я перевез ее сюда, потому что на ее родине ужас. Тут, конечно, не лучше, может, даже хуже, все эти страны дурацкие, но я ее перевез, – отец гордо выпятил грудь.

– И чем же она теперь занимается?

– Изучает французский на курсах. Я ее записал, – папа еще сильнее выпятил грудь.

– То есть она не знает французский до конца? Но как же вы общаетесь?

– По-французски, а как же еще! – гаркнул отец. – Она знает немецкий, я тоже, но я француз и говорю только по-французски!

Банкирша повернулась ко мне:

– Значит, ты вынуждена общаться только на французском? Бедная, это, наверное, так тяжело.

Я скромно кивнула, радуясь, что хоть кто-то меня понял. То есть, она наверняка поняла все в плане обычного человека, а не в плане папиной глухоты, но это неважно.

Дома отец спросил:

– Что вы там проходили на французском вчера?

– Кондисьонел презант.

– Правильно говорить – презант дю кондисьонель.

– Но учитель говорит так, как я сказала.

– Слушай, ваш учитель сам говорит как корова по-испански.

В этот момент я чихнула как папа, громко, резко, протяжно, на всю кухню. Батька испугался, подскочил, и закричал:

– Дура!

– Я чихаю как ты.

– Я так делаю только когда один дома.

– Правда?!

– Как же я рад, что ты уедешь. Поверить не могу, что через неделю я буду один.

– Но я вернусь.

Отец поперхнулся соком.

– Я передумал, не смей возвращаться.

Потом он недовольно добавил:

– Я вчера звонил женщине, которая продает квартиру, она сказала, что мне перезвонит, но не перезвонила. Я думал, что куплю эту квартиру, но раз она такая, то и фиг с ним.

Папа ушел смотреть телевизор, а я развела руками, поняв, что он нашел очередную отговорку ничего не покупать.

Но через несколько часов раздался звонок его мобильного. Я подслушала разговор,