Даг из клана Топоров - Виталий Сертаков

Зато Олав стал все чаще замечать, что Даг подолгу крутится в кузнице.

– Если мои сыновья не тянутся к железу, может, начнешь учить своего? – спросил у брата Снорри.

– Он давно учится… Смотри, сын мой, – Олав взял щипцами горячую, жирную, тускло поблескивавшую глыбу. – Это была болотная руда, сынок. Она богата железом и не требует много торфа, чтобы начать превращаться.

Олав положил горячую еще крицу на колоду и нанес по ней несколько сильных ударов. Большой ком развалился на части. На изломанных срезах среди шлака блестел металл.

– Никуда не годится, – проворчал Снорри. – В этом железе осталось слишком много угля и грязи. Такое железо нельзя ковать, брат. Будем прокаливать второй раз.

Следующая порция крицы вышла более удачной. Братья подхватили спекшийся багровый ком, кинули на плоский камень и методично заработали молотами. Когда они начинали так колотить, сердечко Дага замирало. Ведь прямо на его глазах совершалось превращение болотной почвы в добротный плуг!

– Теперь смотри сюда… – Олав взял в руки другую, уже остывшую заготовку. Его жесткие задубевшие пальцы были похожи на корни дуба. – Самое главное для доброго меча – чтобы лезвие не гнулось. Почему?

– Чтобы выстоять в бою против секиры!

– Верно, а еще? Даг задумался:

– Чтобы разрубать щиты и шлемы!

– Верно. Мечом следует бить и быстро, и сильно. Если лезвие будет гнуться, как у косы, враг останется цел…

Олав с удивлением и радостью смотрел, как маленький сын пытается оторвать от земли настоящий боевой меч. Шестилетние племянники Олава охотно дрались на игрушечных мечах, но огонь не любили. Одного племянника уже сговорились отдать в обучение к тетке Ингрид, она владела на озере несколькими верфями. Другого, по традиции, забирали в семью троюродного брата, а оттуда собирались взамен прислать своих подрастающих сыновей…

– Смотри, сын мой. Чтобы меч стал прочным, мы раскаляем железную руду вместе с углем. Мы режем железо на короткие куски, связываем вместе с углем и снова перековываем, пока оно не станет белым от жара… – Олав объяснял, а сам не прекращал раздувать меха. Иногда он подменял Снорри или одного из работников с кувалдами. – Подай мне клещи… Затем мы собираем эти куски в новый пучок, обкладываем их железными полосами и снова бьем и греем. Бьем и греем! Ты запомнил?

Даг завороженно кивнул. В его темных глазах плясало пламя. Но смотрел он не на огонь, он ласкал взглядом новый меч. Он слышал звон и грохот грядущих битв!

– Теперь клинок готов, но он шершавый и тупой. Мы отдадим его Горму в полировку, – продолжил отец. – Когда старина Горм закончит, по лезвию поползут переплетенные змеи. Это называется «ковка сирийским узором», но одной ковки мало. Нам нужно закалить меч, чтобы он звенел, как голоса скальдов. Что мы делаем для этого?

– Раскаляем его снова до белых искр. Окунаем его в корыто, в первый раз с конской мочой, на пятую часть с маслом и разбавленным медом и с теми травами, что ты хранишь в кувшине, – отбарабанил Даг. – Как остынет, снова раскаляем, и так четырежды, пока змеи на клинке не совьются в новый клубок…

– Верно, сын! Против такого меча не выдержит ни один щит… А что мы делаем потом?

– Потом… потом мы будем затачивать лезвие.

– Покажи, как затачивать? – с хитрецой спросил Олав.

– Вот досюда, – Даг безошибочно отмерил треть лезвия. – Дальше точить не надо, пусть будет тупое, для отбива…

– Верно, сын мой. Мы заострим только конец, которым рубим…

– А почему он тупой? – Даг уткнул острие меча в ладонь.

– Как тупой? – рассмеялись кузнецы. – Он вовсе не тупой, с одного удара рубит голову барану!

– Нет, тупой! – уперся Даг. – У него кончик тупой. Почему у ножа, которым Фотий скоблит кожи, острие режет пальцы, а здесь – нет?

Братья замолкли. Который раз Олаву Северянину пришла в голову мысль, что с его приемным сыном происходит что-то неладное.

– Сынок, так никто не делает, – мягко возразил он. – Ни один кузнец не делает мечи с острием, как у кожевенного ножа. Ведь меч для того, чтобы викинг мог рубить врага, а не тыкать им, как палкой в лисью нору.

– А если ткнуть мечом в живот? – Даг смотрел на отца не моргая. Олаву стало неуютно под взглядом этих темных, чуть раскосых глаз. – Если сделать его длинным и острым? Если не махать, а ткнуть в горло?

Олав Северянин задумался.

– Но тогда всем придется драться по-другому, – возразили дядья. – Так нельзя! Для такого удара есть копье. Кто же научит наших викингов тыкать мечом? По слухам, так поступают кочевники, что состоят на службе у кейсара Бризанта. Но даже кочевники орудуют не мечами, а копьями…

– Я научу! – торжественно заявил Даг. – Я научусь сам и научу других. У меня будет самая сильная дружина на свете!

– Олав, я думаю, из твоего младшего не получится кузнец… – Несмотря на деревяшку, старина Горм, как всегда, подошел бесшумно. – И я думаю, Олав, из него получится не просто ополченец… Может, тебе следует взять мальчика с собой в Старую Упсалу на праздник Большой жертвы? Может, следует заколоть пару черных овец, чтобы конунг-жрец предсказал мальчику будущее?

Родственники следили, как маленький Даг с пыхтением пытается взмахнуть боевым саксом.

– Ты полагаешь, малышу место в хирде ландрмана? Но я бы не желал ему такой участи – грабить собственных родичей и друзей. Это прежде мы гордились тем, что состояли в лейдунге. Ныне и свободное ополчение – уже не то…

– Нет, становиться прислужником ландрмана я ему не желаю, – с отвращением заявил Горм. – Однако слугам Одина и Тора нужны молодые помощники.

– Клянусь кровью асов, ты прав, – кузнец остервенело навалился на ручки мехов. – Я спрошу совета у асов. Если парню суждено быть умнее нас, то, может, ему место в Упсале, у золотого трона Одина?

Весьма вероятно, что отец сразу отвез бы Дага к святилищам в Упсалу, и жизнь мальчика потекла бы совсем иначе. Но очень скоро произошли события, круто изменившие планы Олава Северянина…

Как-то за ужином одноногий скальд напомнил об одном важном деле:

– Олав, ты признал найденыша сыном? Посмотри на него, мальчик не похож: на нас. Он темноглазый, и кожа его темнее нашей. Но он нам стал родным. Ему исполнится семь, и тебе придется отдать его в другой дом, но…

– Ты прав, Горм. Пора признать его сыном, – опомнился кузнец. – А ну принесите мне сапог!

Домочадцы оживились. В предвкушении маленького праздника и дармового угощения к дому Олава потянулись хускарлы и трелли. Племянники наперегонки понеслись за громадным кожаным сапогом. Освободили место, сапог водрузили в центре зала. Женщины бросили работу, мужчины прекратили разговоры. Требовалось многое починить, зашить, залатать, но в скромном празднике все нуждались еще больше.