Князь волков - Елизавета Дворецкая

– Пусть Пресветлый Хорс будет послухом – я сделаю, что обещал! – надменно ответил Белый Князь. – А если вы мне не верите – я не держу вас.

– Мы тебе верим, – сказал Огнеяр, с трудом отведя глаза от сверкающего ножа. Именно Острый Луч наделяет избранника силой Князя Волков. – Мы будем здесь через три дня.

Повернувшись, он понес Малинку прочь с поляны. Десятки горящих глаз провожали их, но никто не шелохнулся. Волки у подножия пропустили их молча, и Огнеяр с Малинкой снова нырнули в чащу. С каждым шагом ей делалось все легче дышать, тело слабело, а страх завладевал душой – только теперь она начала осознавать, где была и с кем говорила. Неужели ей придется еще раз вернуться туда?

Когда Волчья гора скрылась из вида, Огнеяр остановился и встряхнулся. Малинка послушно сошла с его спины и тут же повалилась на мох, совершенно обессиленная.

– Ну что – пойдем опять туда? – прорычал Огнеяр, но она его не поняла.

Тогда он кувырком стряхнул с себя волчью шкуру и с наслаждением потянулся – ему тоже хотелось совсем избавиться от памяти о волках. Даже ему посещение Волчьей горы не прошло даром.

– Пойдешь опять? – по-человечески спросил он у Малинки, садясь на мох рядом с ней. – Или страшно?

– Страшно. – Малинка подняла голову, увидела его, облегченно вздохнула и схватила его горячую руку. Теперь она была не единственным человеком в волчьих землях. – Еще как страшно! А все равно пойду. Как же не идти? Ведь он обещал… Скажи! – Она села на мох и тревожно впилась глазами в лицо Огнеяра. – Он обещал – так не обманет?

– Нет, пожалуй. Перед Острым Лучом обещал – не обманет.

Малинка перевела дух и снова легла на мох, подложив узелок под голову. После всего перенесенного она чувствовала отчаянную усталость, но боялась заснуть, боялась тех ужасных снов, которые могли навеять ей десятки волчьих глаз.

Огнеяр положил руку ей на голову, и она мгновенно заснула. И не видела во сне совсем ничего – дух ее отдыхал, Огнеяр запретил ему странствовать. Самому Огнеяру спать не хотелось. Белый свет Хорсова ножа сиял перед его глазами, ослеплял и дразнил. Как и у Малинки, у него не было дороги назад. Бросить Князю Волков девушку, которая ему верила, Огнеяр не мог. А если стоять за нее до конца – наверняка придется драться. Огнеяр слишком хорошо знал Хромого, чтобы поверить в его нежданную доброту. Огромная, мощная фигура Старого Князя стояла у него перед глазами – только безумец мог надеяться одолеть его. «Он сидит перед пнем и никого не пустит на свое место, – думалось Огнеяру. – А впрочем… На то он и старый, что ему на смену приходит молодой. И почему не я? Кто имеет на это место больше прав, чем я, сын Велеса? Отец! – может быть, впервые в жизни осознанно позвал он. – Поможешь?»

И багровое пламя ярко вспыхнуло перед его глазами. За свою жизнь Огнеяр совершил много такого, что не нравилось его отцу, но в этом деле Подземный Хозяин поможет. Став Белым Князем Волков, Огнеяр сделает шаг к обретению той божественной сущности, в которой был рожден. А теперь он знал, что его главный поединок еще впереди.

В который раз за последние месяцы Огнеяр подумал о своем противнике – сыне Перуна. Огнеяр жалел, что так мало выспросил о нем у Еловы и Оборотневой Смерти – даже имени не знает. Где его искать? Теперь в жизни Огнеяра появилась новая цель, но он знал, что к поединку своей судьбы еще не готов. Он не знал главного: за что он будет биться с неведомым оборотнем, покрытым рыжей шкурой? Казалось бы, о чем тут спрашивать – их битва должна стать продолжением извечной битвы их отцов, Перуна и Велеса. Но этого Огнеяру было мало. Пусть Велес создал его только как свое оружие – он не был бессловесным и нерассуждающим орудием даже в руках бога. Сам полубог и полузверь, он обладал беспокойным, вечно жадным человеческим разумом и хотел знать дороги своей судьбы.

«Дожить бы еще!» – угрюмо подумал Огнеяр, вспомнив сияющие глаза Белого Князя. Но здесь было и проще – сейчас Огнеяр точно знал, за что будет драться.

На займище Вешничей несколько дней прошло спокойно. Два березовых листочка так и сидели в волосах Милавы, она привыкла к ним, осторожно причесывалась, стараясь не задеть их гребнем. День ото дня они росли, наливались густой зеленью, словно сидели на обычной березовой ветке, где посадила Мать Макошь, и с каждым днем все труднее было прятать их под волосы, чтобы не заметили родичи. А что будет, если кто-нибудь узнает? Тогда ее тоже объявят нечистой, запрут в пустую клеть или отдадут Елове – и уж тогда им останется пропадать вместе с Брезем. Ни за что Милава не хотела попасть в руки ведуньи и старательно прятала листочки. На ходу или от ветра они терлись о ее волосы, нашептывали что-то непонятное, и Милава невольно вслушивалась в тихое шуршание, старалась вникнуть…

Тот березовый смех, который она слышала наутро после Ярилина дня, тихо шумел у нее в ушах. Иногда Милаву всплеском охватывали страх, обида, чувство одиночества и тоски, она вспоминала, что листочки эти – печать Леса, знак его власти. В такие мгновения ей хотелось сорвать листочки – пусть будет больно! – рассказать всем, пройти любое, самое суровое очищение, но вырваться из цепкого плена, вернуться в теплый человеческий мир, к родичам, к подругам. По ночам ей снилось, что вокруг нее шумит беспросветный дремучий Лес, ветви тянутся к ней, как хищные жадные лапы, корни ползут из земли и цепко обвивают ноги, дупла раскрываются в толстых стволах, как пасти хищных зверей. Лес голоден!

Но этот страх приходил только ночью, а днем Милаву тянуло в лес, словно там ее ждал кто-то, кто все объяснит, научит, как одолеть беду. Она полюбила сидеть на крыльце и смотреть на большие березы на опушке, видные над верхушками тына.[38]В солнечные ветреные дни, на которые богат оказался нынешний кресень, каждый листочек на развесистых ветвях трепетал, поблескивал в лучах солнца, словно береза смотрит тысячей глаз, говорит тысячей языков. В сильных порывах ветра все ветви взметывались разом, и казалось, что береза, как огромная зеленокрылая птица, вот-вот оторвется от земли и взлетит ввысь… А если смотреть подольше, то в белоствольном дереве ей начинала видеться высокая, статная фигура женщины. Она приветливо улыбается солнечными бликами, машет зелеными рукавами. Это сама богиня Лада выступала из светлой рощи, и на глаза Милавы наворачивались слезы от какой-то пронзительной радости перед красотой мира – так близок был ей в эти мгновения Надвечный Мир светлых богов.

На солнечных полянах поспела земляника. Хотя Елова и не велела молодым ходить в лес, остаться без ягод на всю зиму Вешничи не хотели, и девушек со старшими парнями послали на земляничные поляны. Им наказали не отходить друг от друга дальше трех шагов, но и без приказов все со страхом думали о берегинях, о том, что в пору цветения Лес голоден и жаден. Со всеми пошла и Милава.

Березняк встретил их ласковым шумом, птичьим пением, приветливо рассыпал на пути землянику. Рядом с Милавой по траве ползал братец Вострец. Ему было всего четырнадцать лет, но его пустили со старшими, потому что с самого детства он считался любимцем Лесного Деда. Никто лучше него не умел искать в лесу дорогу, а на грибы и ягоды он имел поистине волшебное чутье. Если в худой год во всем лесу вырастал хоть один гриб, то находил его непременно Вострец. Все хотели ходить по грибы вместе с ним, но он выбирал себе попутчиков сам. Если кто пытался перехватить выбранную им тропу, то он просто сворачивал, и все грибы, как по волшебству, перебегали со старого места на новое и оказывались у него, а не у другого.