Корни гор. Битва чудовищ - Елизавета Дворецкая

Далла сжала руки на коленях. Такой прыти за колдуном не водилось все два года, что она его знала. Кар отложил в сторону вторую руну, потом третью. Выбирать их долго не приходилось: они просто обжигали ему загрубевшие пальцы.

– Смотри! – снова потребовал он, метнув на Даллу горящий уверенный взгляд.

Кар перевернул все три руны разом и торжествующе хмыкнул. Весь расклад выглядел очень знакомо и ясно. Перевернутая «тюр», перевернутая «кена», прямая «хагль». Рунный расклад почти совпадал с тем, что Кар уже вынул для Даллы однажды, но только из хорошего он сразу стал очень плохим. Повторение двух рун из трех не могло быть случайным следствием небрежного выбора, и с каждым мгновением Далле становилось все страшнее и страшнее. Ее страх, отражаясь на побледневшем лице, не ускользал от обострившегося взгляда Кара и питал его силу, как хворост питает огонь.

– Вот это – мужчина. – Кар ткнул пальцем в первую руну и снова глянул на притихшую и побледневшую Даллу, точно обвиняя. – Тот самый мужчина, которому ты так обрадовалась. Но только на сердце у него был обман! Он использовал тебя! Вот это, – он ткнул в перевернутую «кену», – не подарок, а потеря! Он не подарил тебе золота, а отнял твое железо! А вот это, – колдун указал на грозный «хагль», который еще лучше говорил за себя сам, – это та лавина, которую ты зовешь на свою голову и уже почти дозвалась! Ничего хорошего тебе ждать не стоит, и изменить что-то не в твоей власти! Ты не владеешь своим будущим! Ты отдала его, ты продала его за разные тряпки и побрякушки! И не знаю, долго ли тебе осталось жить!

– Перестань! – негодующе воскликнула Далла, не в силах выдержать столько дурных пророчеств.

Она была растеряна, напугана и не знала, что подумать. Те же руны, что недавно предсказали ей радость, теперь перевернулись и отняли назад свои же обещания. Они ее предали!

– И я не поручусь, не ушло ли твое железо к твоим врагам! – напоследок прибавил Кар. – Ты не захотела продать его квиттам, а теперь оно, быть может, попадет к фьяллям! Иначе почему он молчал столько времени, ни разу даже не заикнувшись о железе! Он подбирался к нему потихоньку, подползал, как змей! А зачем ему таиться, если собирался делать дело честно? У него была такая цель, в какой он никак не мог признаться! Он искал железо для наших врагов!

– Нет! – Далла не могла поверить в такую гнусность. – Он сказал, что продаст его у тиммеров или граннов!

– Ну, да, у тиммеров. А кто его там купит? Торбранд Тролль, вот кто! Разве ты не знаешь, что он теперь рыщет по всему Морскому Пути, как голодный волк, в поисках оружия? Ты сама вложила ему в руки меч на твоего сына!

– Нет! – вскрикнула Далла.

Ее бледное лицо подергивалось, на нем отражалось мучительное желание немедленно вернуть все, как было, и не верить никому в этом гадком предательском мире. Пусть лучше железо вечно пропадает в кладовках, пусть заржавеет и обратиться в прах, если нельзя быть уверенной, что оно не попадет в руки врагов! Пусть лучше остается в земле!

– Может быть, еще не поздно! – мрачно произнес Кар. – Когда он уехал?

– Три ночи назад.

– Он едва добрался до берега! Он задержится в Речном Тумане, там его можно догнать.

– Но кто это сделает? – Далла почти сердилась на колдуна за то, что он сбивает ее с толку, расстраивает и предлагает неисполнимые решения. – Где у меня дружина, чтобы вернуть мое добро? Не ты же…

– Я! – Кар для убедительности показал пальцем себе в грудь. Он видел, что Далла наконец-то готова подчиниться его воле, подчиниться полностью впервые за два года, и ради закрепления своей победы мог свернуть горы. – Я это сделаю! И ты навсегда перестанешь со мной спорить! И я буду единственным воспитателем твоего сына! Единственным! Я подготовлю для Квиттинга нового конунга! Ты обещаешь мне это?

Далла растерянно кивнула. Если уж первому натиску удавалось разбить ее самоуверенность, то она поддавалась легко, как сломанная ветка (и лишь потом начинала прикидывать и тайком перестраивать замыслы к своей пользе). А Кар внезапно оказался сильнее, и от потрясения она стала сговорчивой. Она поддалась движению потока, как и советовал грозный и непреклонный «хагль», и предоставила действовать тем, кто считал себя сильнее.

Кар выехал в тот же день, только выбрал лошадь получше и уложил в мешок припасы на несколько дней. С собой он никого не взял. Три-четыре работника, которых могла выделить ему Далла, помогли бы мало, а он собирался воззвать о помощи к совсем иным, высшим силам. Так советовала ему белая руна «перт».

Но, как ни погонял коня Кар Колдун и как ни обгоняли его нетерпеливые мечты о торжестве мести, его соперник оказался быстрее. В усадьбе Речной Туман Кара встретило недоброе предзнаменование: первым, кто вышел ему навстречу, оказался Рам Резчик.

– Э, да это Кар! – воскликнул он, изумленно расширив глаза, и стремительно начертил в воздухе оберегающую руну «торн». – Или это твоя фюльгья? Или ты уже умер, и это твой беспокойный дух?

– Я не собираюсь умирать, а насчет других – не знаю! – злобно ответил Кар. Встреча с соперником и «торн» подействовали на него неприятно, и та мелкая злобливость, от которой он было избавился, снова вцепилась в его завистливое сердце. – Где твой приятель? Этот мошенник, которого ты привез к нам в усадьбу?

– Гельд? – Рам рассмеялся. – Можешь мне не рассказывать, почему ты зовешь его мошенником. Я сразу понял, что парень не промах, но когда он явился сюда с железом, даже я удивился! Так провести тебя, да и твою хозяйку заодно: сам Локи не справился бы лучше! Он нам тут рассказал и про Ингвида с Юга, и про волка-оборотня! С оборотнем ты, Кар, дал маху, прямо скажу: чтобы не распознать оборотня, надо быть слепым! Ты как-то назвал Гельда моим побочным сынком, так вот: я бы гордился, будь это так!

– Да уж! От своего-то ты избавился вовремя! – ядовито бросил Кар. – Где он?

– Мой сын? – Рам перестал улыбаться и взглянул на Кара с суровым вызовом. Этим предметом он никогда не шутил и не позволял никому другому.

– Барландец!

– Спроси у Ньёрда. Но я полагаю, что уже за устьем. – Рам махнул рукой на юго-восток, где широкий и короткий Токкефьорд открывался в море. – Они уплыли на рассвете, а сейчас давно за полдень!

– С кем ты тут споришь, Рам? – К ним подошел хозяин, Эйвинд Гусь, по привычке вытягивая шею.

При виде Кара его шея замерла, вытянувшись до предела, а глаза Эйвинда глуповато захлопали, хотя на самом деле дураком он отнюдь не был. Колдун так редко показывался на побережье, что про него почти забыли.

– Кар! – воскликнул он. – Кар Колдун! Вот так гость! Везет мне на гостей этой зимой! Ну, ты тоже расскажешь что-нибудь забавное? Про оборотней?

– У вас тут был оборотень! – крикнул Кар, выведенный из последнего терпения этой глупой и бесполезной болтовней. – У вас сидел оборотень, трепал языком, а вы слушали, разинув рты! Это барландец – сам оборотень!

– Не может быть! – Эйвинд поначалу воспринял его слова всерьез. – Рам говорит, – он посмотрел на кузнеца, – что сам начертил у него на груди руну «торн» – будь он оборотнем, она сожгла бы его на месте и кучки пепла не оставила! Да он бы и не дался!