За мной должок - Марина Серова

Вот, милая Таня, кого пара голубков лопушиной называла. Достойная кличка для меня. По уши в дерьме, супердетектив.

Предсказания косточек сбылись, как всегда. И дом родной придется покинуть — это решение созрело у меня сразу и сомнению не подлежало.

— Вам, Татьяна Александровна, лучше сказать правду. Нам, собственно говоря, и так все известно.

— Да что вам известно?! — взорвалась я. — Клофелин мне вчера подбросили. Здесь дурдом был. В щитке короткое замыкание, темень и массовая беготня по этажам.

— Возможно. Можно было бы принять как одну из версий, если бы не одно «но».

— Какое «но», господин капитан? Я с Владимиром Ивановичем познакомилась два дня назад. За что мне было его убивать?

— У вас были на то основания. Ведь свое состояние Сабельфельд по завещанию оставил вам.

— Какое завещание? Что вы такое говорите? Такого не может быть! Чертовщина какая-то.

— Завещание. Вы — наследница Сабельфельда.

Вот так меня угораздило влезть в мышеловку, где даже сыра не было. Попала как кур в ощип. Мне нравится.

— Одевайтесь, Татьяна Александровна. Вы арестованы.

Я не возражала. Это было бесполезно. Улики есть, мотив преступления тоже. А истина их не интересовала. Раскрываемость преступлений — главный показатель работы блюстителей порядка. Истина была нужна только мне. И ради этого я пошла бы на все. Поэтому единственно верное решение — избавиться от опеки.

— Вы хоть пресловутое завещание-то покажите. А то, понимаешь ли, наследница миллионов, и такое непочтительное отношение.

Ко мне уже вернулось самообладание. Я вновь стала самой собой. Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла.

— Разумеется, покажем. Не здесь. Не тратьте понапрасну свое и наше время. Одевайтесь.

— Я надеюсь, без свидетелей одеться могу?

— Не волнуйтесь, Татьяна Александровна, я отвернусь. — Капитан скупо улыбнулся.

Я одевалась не спеша, как в замедленном кино. При необходимости я могу сделать это по-солдатски, за сорок пять секунд. Но в этот раз на облачение в свитер я потратила не менее двух минут. Когда мужчина теряет терпение, он теряет и бдительность. А тут целых трое мужчин.

После свитера я еще побродила по квартире в поиске часов. И наконец, решив, что терпению моих новоиспеченных опекунов наступил предел, вышла в прихожую.

План мой был обмозгован, и я приступила к его исполнению. Прежде всего обувь. Она должна быть удобной, поэтому сапоги на высоком каблуке отпадают. Я достала из шкафа ботинки, которые в шутку величаю коньками, и, надев их, не спеша зашнуровала.

Все трое стояли за моей спиной, уже закипая. Шапка, конечно, вязаная. Только она сможет соответствовать верхней одежде, которой я намерена воспользоваться. И еще у нее огромное преимущество — она без труда поместится в мою миниатюрную сумочку. На шею вместо шарфа цветной платок — необходимая деталь для перевоплощения.

— Ой, пардон, я сумочку возьму.

Не спеша вернулась в зал, взяла сумочку, кинула в нее кости — без них я не представляла себе дальнейшее расследование. И, выдвинув ящик бельевого шкафа, извлекла носовой платок.

Все трое неотступно следили за моими действиями.

— Татьяна Александровна! — Капитан нервно поправил шапку на голове.

— Иду уже.

Оставалось самое главное. В шкафу, в прихожей висела серая куртка из плащовки. Незаметная, неброская. Я ее зову «дежурной». Она у меня оборудована кое-чем на всякий непредвиденный случай и, слава богу, при обыске не стала объектом внимания. А зря. Во-первых, она двухсторонняя… В левом кармане куртки лежали запасные ключи от машины, от квартиры, ключи от бабушкиной квартиры, которой я пользуюсь в чрезвычайных обстоятельствах, и ключи от чердака своего дома.

А в правом кармане — то, что расчистит мне дорогу, — баллончик с нервно-паралитическим газом. Я застегнула «молнию». И, взглянув на себя в зеркало, стала якобы подправлять платочком косметику на лице. Правая рука в кармане в это время приводила баллончик в боевую готовность.

А дальше дело техники. Защитив свое лицо платочком, я нажала на клапан, направив струю на не ожидающих подвоха милиционеров. Звуковое оформление этого действия мужчинами я опускаю. Скажу только, что пулей выскочить из двери и взлететь на последний этаж я успела.

И когда я в чалме, сооруженной из платка синего цвета в белый горошек, вышла из другого подъезда, милиционер, общавшийся с коллегами по рации, стоя у машины с открытой дверцей, не обратил на меня никакого внимания.

Я спокойно завернула за угол и только там дала волю своим ногам, развив спринтерскую скорость.

Втиснувшись в переполненный троллейбус, я отправилась на свою конспиративную квартиру, поминая при этом добрым словом свою безвременно усопшую бабушку.

В голове моей был сплошной сумбур. Даже кошмарная давка на сей раз не волновала мою нервную систему. Я покорно принимала тычки в бок и в спину, тупо обозревая рекламные плакатики, наклеенные на окнах троллейбуса. И один из них навел меня на мысль о возможности временного спасения. «Вы хотите изменить цвет глаз? Тогда обращайтесь к нам. Фирма „Око“ обеспечит Вас контактными линзами самого лучшего качества».

Мысль, конечно, интересная.

Вывалившись с очередной порцией содержимого троллейбуса на улицу, я сначала отправилась в магазин.

Волнение всегда отрицательно сказывается на моем аппетите. Отрицательно в том смысле, что, когда начинаются всякие передряги, у меня появляется дикое желание что-нибудь пожевать, а в итоге пострадает фигура.

Вот так. Теперь можно и в берлогу на зимовку. Затарились.

В квартире все было покрыто пылью двухмесячной давности. Здесь я бываю редко. И, как правило, приводят меня сюда только чрезвычайные обстоятельства.

Сначала позвоню Светке. Потом еда и небольшая уборка. В тот момент я не обратила внимания на то, что запасных ключей от гаража на их обычном месте — на тумбочке — не было. Светка, к счастью, оказалась дома.

— Привет, Светик!

— Привет, Тань! Как жизнь молодая?

— Бьет ключом, только все по темечку норовит. У меня к тебе дело срочное, очень срочное.

— Какое?

— Ты не слишком занята?

— Да как тебе сказать. Пытаюсь заниматься хозяйством. А что?

— Свет, не откажи другу верному, старому. Мне срочно надо постричься и покрасить волосы.

— О господи! Ты с ума сошла!

— Что, понимать это как отказ, что ли?

— Да какой отказ! Ты меня просто ошарашила. С чего это вдруг стричь волосы?

— Потом объясню. Бери ножницы, черную краску и приезжай в бабулькину квартиру.

— Черную?! И почему в бабулькину? Что-то серьезное?