Каратель - Беркем аль Атоми

— Сэведж-фест. Готовность докладываем. Агрба,[21]помнишь, как по-английски «готов»?

— Команды в эфире только на английском! — радостно прошипел поляк, но Командиру это было уже до лампочки:

— Э, Пшездецки, твою бога душу! Какого хуя?! Я боевой приказ отдаю, твою мать! Пасешь сидишь — ну и паси, а в боевой обмен тебе лезть нельзя!

— Ну ты, пся, сдашь ты имущество…

— Я бля щас операцию на хуй остановлю, пшек ебаный, понял?! — взревел побагровевший Командир, наслаждаясь возможностью безнаказанно посылать аж самого куратора: на самом деле, инструкции настрого запрещали куратору вмешиваться в ведение боя. — Еще сука вякнешь там хоть раз! Дублирую: Сэведж-фест, готовность.

Слышавшие диалог взводные радостно проорали, что все ready, а Иванов с корейцами сжались, старательно делая отсутствующий вид — Пшездецки не простит свидетелям своего унижения. …Ебаный урод, хочешь покуражиться — езжай в Екатеринбург, и там хоть убей эту вонючку, но нахуя нас-то подставлять, а?!.. — не на шутку злился на Командира заместитель, но сильнее страха и обиды была тоскливая зависть — …ниче, придет день, когда я точно так же отправлю лесом какого-нибудь пидараса… И уеду из этой сраной пустыни куда-нибудь в Грецию… Теплое море, никаких морозов и поляков…

— Иванов, бля! Уснул? Запрос на готовность MLRS![22]

Заместитель связался с хозяйской батареей и оттарабанил на планшете код часовой готовности.

— Готовы. CS,[23]кассета, все по плану. Мэйдэй — залп минус двадцать.[24]

— Кван, Пак, порядок?

— Да, сэр!

— Начинайте.

Едва разогнувшихся после ADS людей ударило неслышным инфразвуком — тяжелый гул крови в ушах, боль в сердце, у кого тупая, у кого острая — и паника. Нарастающая, сметающая на своем пути любые разумные построения, безудержная. Все, кто мог самостоятельно передвигаться, в панике выскакивали на улицу и неслись, куда глаза глядят. Корейцы умело концентрировали толпу, направляя ее на клиновидный перешеек между двумя огромными озерами, подковой охватывающими село по северным рубежам.

Мост на узкой протоке между озерами, единственный выход из стягивающегося низкочастотного мешка, выходом больше не был — южное предмостье превратилось в непроходимое проволочное заграждение, прикрываемое парой пулеметных расчетов на дальнем берегу. Этот заслон был местом наиболее вероятных потерь, и Командир удовлетворенно отметил, как Иванов, выучивший, наконец, правила игры, при составлении проекта приказа вычеркивал из пулеметных расчетов литовцев с поляками.

— Прям как веником… — зачарованно проговорил Иванов, наблюдая за визуализацией данных со спутника — густая каша бестолково мечущихся отметок медленно текла в назначенную зону, жестко сгребаемая виртуозами-корейцами.

— Да уж, не хухры-мухры. Слышь, Иванов.

— Да, Командир.

— Чуешь разницу? Это тебе хайтек, а не тупые стрельбы, как в твоем Динкорпе. Я, честно говоря, сам всякий раз охуеваю, как работают эти штуки. А прикинь, как Динкорповские дуболомы чистили бы эту сраную деревню.

— Н-да… Стрелковки[25]штук на пять-семь, минометных на полста, неделю боевых четырем-пяти взводам…

— Соляры три тонны минимум, бензина вдвое больше, не забывай. MRE,[26]страховка, химия для сортиров, реагенты для водоочистки, амортизация по-зимнему… Пак, что у нас с вонючками?

— Планируемая концентрация через десять минут.

— Бля, как бы не припоздниться… Иванов, давай мэйдэй.

— Есть.

Заместитель отправил штабу группировки заранее согласованное сообщение о том, что группа мирных граждан из стран демократии, выполняя гуманитарную миссию, подверглась нападению террористов. GPS-отметки локализации бандитов прилагаются. Все, как положено, военным тоже надо отчитываться, что не зря стреляли — выручали гражданских, угодивших в переделку. Вот запись, если кто не верит.

Выгодно всем — руководство частников нехило экономит на расходниках, командир батареи демонстрирует высокую боеготовность — пятнадцать минут от поступления приказа, а батарея уже отстрелялась! Да как отстрелялась — вполне тянет на боевые награды: шутка ли, едва успели спасти беспечно залезших в самое гнездо терроризма гуманитарщиков от неминуемой гибели. Ну, и немножко денег — командиру группировки, дежурному офицеру, командиру батареи…

Зашуганой, одетой в броники (здесь опасно, очень опасно!) прессе покажут загодя привезенные остовы сгоревших хаммеров — вот и пресса довольна, рядом с несколькими подходящими трупами бросят пяток калашниковых — уничтоженные террористы; и журналюги слупят со своих студий немалое лавэ «за риск в зоне боевых действий», и не станут лезть на соседнее поле, заваленное сотнями разорванных тел — дураков нет, кто ж их тогда позовет на следующее мероприятие. Все правильно, дуракам — война, умным — мать родна.

Командир отвел страхующие толпу сокращенные взвода, не выпуская из поля зрения цифру концентрации целей.

— Все, давай минутную.

— Есть, сэр.

— Иванов, метео.

— Без изменений. Подлетное две с половиной.

— Хрен с ним, все равно больше восьмидесяти процентов не станет… Одна установка, отметки один, два, пять.

— Одна; последовательность один, два, пять. — четко продублировал заместитель, внося целеуказание.

— Залп.

— Есть залп.

В Знаменке, на огневых позициях MLRS, грохот пусков — длинные трехсоткилограммовые дуры покидают контейнеры, с воем рассекая огненными надрезами темно-серое небо. На подлете кассеты отстреливают боевые элементы, и сгрудившаяся на пустынном полуострове толпа обезумевших людей получает на головы дождь осколочно-кумулятивных зарядов. Медленно кружась в беззвучной пустоте, спутник фиксирует едва заметные вспышки, коротко полыхнувшие сквозь плотную облачность над Уралом. В командном трейлере, перед нервно пыхтящим сигарой Командиром, на дрожащие отметки целей накладываются пересекающиеся круги накрытия — поражение шестьдесят семь с долями процентов. Неплохо.