Котт в сапогах. Поспорить с судьбой - Сергей Ковалев

Гигант смущенно замялся:

— А вдруг они нам не обрадуются? Господин капитан, они про нас уж и забыли, поди! Сидят, чай пьют с пряниками или еще как культурно отдыхают, а тут — вот те нате — явились гости незваные.

Эх! Все-таки если кто с рождения не рос в знатной семье, потом хоть трижды королем стань, все равно той уверенности в собственной всегдашней правоте, что свойственна знати, не приобретет. Вот ведь стоит на крыльце законный монарх пусть маленькой, но очень гордой европейской державы. На крыльце, замечу, дома самых обыкновенных горожан.

И боится, что ему будут не рады.

И, возможно даже, прогонят прочь.

Иезус, Мария и все двенадцать апостолов в придачу!

Я не успел высказать все эти мысли вслух, как дверь внезапно открылась и Андрэ окатил поток грязной и, судя по густому пару, горячей воды.

— Я же говорил! — печально донеслось из облака пара. — Нам здесь не обрадуются.

— Ой! Вы кто?! — Выронив от неожиданности ведро, Мэрион застыла соляным столбом.

— Привет, Мэрион! — помахал я лапой, очень довольный, что нахожусь на спине Иголки. — Ты неподражаема! Ошпарить помоями монарха соседнего государства — вот это по-нашему!

— Конрад?! — Ведьма всплеснула руками. — Ты?!

— Собственной персоной! — Я залихватски подкрутил ус, принимая наиболее красивую позу, но в следующий момент оказался заключен в объятия и прижат к отнюдь не маленькой груди ведьмы. Проклятье! Ну почему я кот?! — Мэрион… ты… меня… задушишь…

— Паршивец! Ты почему за целый год даже весточки не прислал?! Мы с Риком уже не знали, что и думать! Ох, подожди, вот он услышит…

— Что я услышу? — пророкотал знакомый, профессионально поставленный баритон, и на крыльце показался Фредерик. — С кем ты разговариваешь, Мэри?

— Не узнаешь? — Мэрион бесцеремонно схватила меня за шкирку и выставила перед собой.

Брови бывшего паяца взлетели к начавшей редеть шевелюре.

— Конрад?! Паршивец! Ты почему…

— …за целый год даже весточки не прислал? — закончил я за него. — Глядя на вас, убеждаюсь в справедливости пословицы «Муж да жена — одна сатана»!

— П-п-простите великодушно, — прервал нас жалобный голос из продолжающей парить лужи. — Но н-н-не могли бы вы меня пустить в дом, хотя бы в сени. Вода очень быстро остывает, и мне х-х-х-холодно…

— Самсон?.. Тьфу! То есть Булыга! То есть, простите, ваше величество!

— Ан-н-ндр-р-р-рэ меня зов-в-вут, — пролязгал зубами король, на голове которого уже образовалась символическая корона из заледеневших волос. — П-п-пожалуйста, м-м-можно м-м-мне в-н-нутрь?!

— Конечно же! Заходите, ваше вел… э-э-э… Андрэ, заходи! И ты, Конрад! Проходите же! Мэри, проводи их, а я пока лошадь в конюшне устрою!

Если бы в прошлое мое посещение мне сказали, что дом ведьмы может быть еще уютнее, я не поверил бы. Тем не менее именно это ощущение возникло первым, стоило мне переступить порог. Мэрион обладала волшебным талантом доводить простые вещи до совершенства. Относилось это и к простеньким, но очень уместным цветочным обоям прихожей, и к домотканому половику на полу, и к теплым домашним туфлям, которые нам выдали немедленно, чтобы согреть ноги. Единственное поражение, которое претерпела Мэрион, — в ее запасах не нашлось подходящего халата для Андрэ. Фредерик, хоть и отличался завидной солидностью (а если уж без обиняков — изрядной толщиной), тем не менее в росте и в плечах уступал Андрэ. Так что пришлось моему государю кутаться в одеяло, пока его одежда сохла у камина. Впрочем, получив бокал с подогретым вином и кунжутное печенье к нему, Андрэ сразу забыл о неприятном приключении и впал в эйфорию.

Надо сказать, к тому моменту, как Фредерик вернулся из конюшни, я тоже пребывал в не менее блаженном состоянии от тепла и чашки горячего молока с румяной пенкой. И вот скажите мне — откуда человеческой женщине знать, что более всего любит обращенный в кота человек? Одно слово — ведьма!

— Ну про то, что ты стал королем Гремзольда, у нас только ленивый не знает, — хмыкнул Фредерик, окончательно утратив пиетет перед коронованной особой. Да и как, скажите на милость, не утратить его — пиетет этот самый, — когда «коронованная особа» сидит перед тобой, завернувшись в одеяло, и трескает печенье под горячий кагор? Вот так и уходит из мира трепетное отношение к власти… впрочем, может быть, и слава богу, что уходит!

— Смеялся весь Либерхоффе, — поддержала мужа Мэрион. — Но не со зла…

— Не со зла, — подтвердил Фредерик. — Просто уж больно забавно вышло. Вчерашний циркач и вдруг — король. Многие либерхоффские дамочки даже слезу пустили — те, которые помнят твои выступления у синьора Сароза.

Андрэ густо покраснел и поспешно набил рот печеньем. Да уж, синьор Сароз прекрасно разбирался в людях и недаром выпускал гиганта жонглировать гирями и рвать цепи в одних кальсес, да еще на три размера меньше, чем того требовала природа. Благодаря этому нехитрому трюку хозяин цирка неизменно имел аншлаг — дамы шли смотреть на «riesig Samson» — великана Самсона — по второму, и третьему, и даже пятому разу.

— А вот что было после — того мы и не знаем, — развел руками Фредерик. — До нашей глубинки все новости доходят с опозданием, да притом так перевираются, что не знаешь, чему и верить. Рассказывали, будто бы король Гремзольда отправился в Америку искать какие-то сокровища, а возвращаясь назад через Испанию, превратил великого инквизитора в свинью. Не то чтобы мы тут так сильно расстроились из-за этого, скорее не поверили.

— И правильно сделали, — хмыкнул я. — Чего только люди не выдумают! Это Коллет — та самая ведьма, что меня заколдовала, — превратила членов городского совета Кадиса в свиней. Да и то не совсем. Так — морок навела. В воспитательных целях. Но в Америке мы действительно побывали! Преудивительная, скажу я вам, страна…

Я рассказывал о наших приключениях в Южной Америке до глубокой ночи. Под конец, несмотря на захватывающее повествование, и Фредерик, и Мэрион стали клевать носами. Да и сам я начал путаться и повторяться, с большим трудом заставляя себя держать глаза открытыми. Что до Андрэ, то он давным-давно уснул в кресле, создавая замысловатым сопением и храпом фон моему рассказу. Поймав себя на повторенной в третий раз фразе «И в этот решающий момент, милые дамы и добрые господа…», я понял, что пора перестать мучить и себя, и гостеприимных хозяев. Мэрион отвела меня в комнату для гостей. Отчаянная попытка Фредерика перетащить туда же Андрэ не увенчалась успехом, как и все старания разбудить монарха, так что его величество решили оставить спать в гостиной. Да уж, Андрэ отличается завидной способностью безмятежно спать в любом месте и в любом положении.

Мысль об этом была последней, перед тем как я свернулся на мягчайшей пуховой перине и провалился в глубокий сон…

— Конрад!.. Конрад!.. Что с тобой?!

Я выдрался из липкого кошмара, словно из бочки со смолой, увидел перед собой испуганное, искаженное болью лицо Мэрион и не менее испуганное лицо Фредерика. Выдохнул. Спрятал когти. Ведьма поморщилась, разглядывая окровавленную руку.