Темное пламя - Андрей Козлович

Даймё помолчал.

— Я понял, мне никогда не найти женщину лучше, чем вы, — продолжил он. — Если вы согласитесь порвать со своим ремеслом, то я хотел бы, чтобы вы стали моей женой. Со мной вы сможете не бояться мести. Я сумею защитить вас даже от синоби.

Такуми захотелось броситься на него и разорвать голыми руками, он весь напрягся, но давно отработанные навыки властно остановили. На поясе даймё меч, и расстояние большое. Пока он вскочит и бросится, князь несколько раз успеет выхватить оружие и изрубить его.

Саори тоже медленно поклонилась.

— У меня одно условие, мой господин, — тихо сказала она.

— Какое? — быстро спросил Фудзимори.

— Вы должны отпустить Такуми.

— Да будет так, — сразу же ответил князь. — Я не только отпущу его, но и верну товар. Но в следующий раз пощады не будет.

Саори опустила глаза, безмолвно соглашаясь. Фудзимори подошёл к ней и протянул руку. Саори с поклоном протянула ему свою.

Такуми почти не увидел стремительного движения ноги Саори, обрушившейся Фудзимори в область паха. Князь рухнул как подкошенный, меч чуть звякнул о каменные плиты пола.

Ещё не осознавая, что делает, Такуми бросился к нему и сорвал с пояса меч.

— Беги! — крикнул он, указывая на потайную дверь.

— Успокойся, Такуми, — тихо сказала она, — князь был в камере наблюдения один. Я знаю, как устроено подземелье. Камера очень тесная, и того, что произошло, никто не видел.

Она взяла его за руку.

— Я добью его, — резко сказал он, выхватывая меч из ножен.

— Он мёртв, — спокойно сказала Саори.

Ошарашенный Такуми опустился на колени и убедился, что она сказала правду.

— Так ты не любишь его?! — прозревая, с безумной надеждой в голосе спросил он.

Саори улыбнулась одними глазами, и в них, наконец, вспыхнули огоньки, вонзившиеся ему в самое сердце.

— Какой же ты ещё глупый, — тихо сказала она и ласково провела ладонью по его щеке.

Рам Мара вернулся от мыслей к реальности и оглядел зал.

Успокоившийся Карт поднял растопыренную руку.

— Всё, о чём здесь говорилось, мне, как, думаю, и всем присутствующим, в общих чертах известно, — начал он. — Я со многим не согласен. Сейчас не время для общественно–научной дискуссии. Пора вернуться к гуманитарным ценностям. И не я один так думаю. Концепция Аристона помогла человечеству выбраться из инферно, но её время прошло. В мире нет ничего выше добра, и красота лишь тогда красота, когда служит гуманизму. Послушайте трансляции Великого Кольца. Вы слышали хотя бы в одной из них концепцию Аристона?! — Эти слова он произнёс с патетикой в голосе. — Многотысячелетняя мудрость Галактики учит нас гуманизму, а мы говорим о Тантре. Я убеждён, не за горами время, когда человечество сдаст в архив Аристон! Кроме того, — добавил он обычным тоном, — насколько мне известно, в теории Эрфа Рома нигде не сказано, что подобные режимы способны выходить в межзвёздный Космос. Более того, он подчёркивает — они склонны к замкнутости.

— То, что для таких режимов характерна замкнутость, действительно подчёркнуто, — согласилась Эдна, — а первое ваше утверждение ошибочно. Гипотетическая планета Торманс, что в переводе означает «мучение», у Эрфа Рома возникает в результате выхода инфернального социума в космос. Он также подчёркивает, если бы на планете Торманс до того существовала цивилизация, она была бы истреблена пришельцами.

— Однако из передач по Кольцу следует, что не зарегистрировано ни одного случая выхода подобной цивилизации в межзвёздный космос, — возразил Карт.

— Это не значит, что он невозможен в принципе. К тому же мы недавно подключились к Кольцу. Не забывайте, с какой задержкой мы принимаем передачи оттуда. Мы видим свет давно погасших звёзд и слышим голоса давно умерших людей. Утверждать наверняка нельзя ничего.

Руку подняла Сандра Кара.

— Карт, — с лёгкой, почти неуловимой насмешкой спросила она, — я не совсем понимаю, чего вы хотите. Вы возражаете против экспедиции на Ириду?

— Я считаю, ставить вопрос об экспедиции на Ириду преждевременно, — резко ответил Карт, уловивший насмешку в словах. Он был заметно уязвлён, хотя и сам постоянно применял такой приём. — Не забывайте, каких колоссальных средств стоит межзвёздный полёт, и непонятно, ради чего человечество должно их платить. И почему именно мы? В космических негодяев я не верю… Если и допустить, что подобная уродливая цивилизация где–то однажды состоялась, то она давно уже погибла. Разве в нашем мире может быть иначе?

— Как раз в нашем мире, поражённом инферно, Карт, и может быть иначе, — с сарказмом ответила Сандра. — И негодяи, как индивидуальные, так и социальные, очень живучи. Инфернальная социальная система, отражающая изначальный перекос мироздания, почти ни в чём не уступает Ноосферной. Она опирается на Законы Кармы и использует их. Только Законы Прямого Луча выше Законов Кармы, и лишь непрерывное познание Законов Прямого Луча, как в мире, так и в душе каждого способно сделать личность и общество сильнее индивидуальных и социальных манкуртов.

— Пока доказана только реинкарнация, уважаемая Кара, — жёлчно заметил Карт, — ни Законы Кармы, ни Тантра не доказаны. А значит, ваше утверждение не наука, а натурфилософия. И, повторяю, я убеждён, время этой натурфилософии проходит.

Наметившийся конфликт слишком близко подошёл к критической черте. Поэтому Сандра промолчала, хотя ей было что возразить.

Руку подняла Реа Драма, известный композитор. Благообразная, несколько полноватая — крайняя редкость для Ноосферной эры, в чёрном платье, черноволосая, с выразительными карими глазами.

— Ну, что вы так накинулись на Карта, Кара, вместе с Корн, — осуждающе сказала она. — Согласитесь, мысль о «зле из космоса» после веков Ноосферной эры воспринимается как наивная. Мне лично доказательства, о которых говорит Корн, не кажутся убедительными. У нас есть документы, изданные военным ведомством агрессивного государства в период, когда дезинформация в государственном и военном деле была нормой. Откуда, в конце концов, нам знать, что это не какая–нибудь провокация?

— Исключено, Драма, — мягко сказал Рам Мара, — откуда провокаторам знать самоназвание Ириды и внешний облик иридиан?

— А может быть, — ответила она, — тут как раз и проявились, причём совершенно спонтанно, способности Прямого Луча, которыми обладал какой–нибудь генерал? Ведь не будете же вы утверждать, что генералы той эпохи — сплошь посредственности? А вдруг один из них «прочитал» информацию о будущем, как Эрф Ром и писатель Айтматов?

— Трудно возразить, — сказал Рам Мара, — но трудно и поверить: проявление способностей Прямого Луча на таком уровне доступно лишь религиозным гениям или очень талантливым людям, долго эти способности развивающим. Ни тех, ни других в СССР не было… Эрф Ром — редчайшее исключение, а Айтматов, видимо, просто знал о контакте с Иридой.