Смятый лепесток - De ojos verdes

него почти получилось. Если бы я смирилась и позволила…меня не было бы в живых. Ребенка не было бы в живых. Да и Дмитрия не миновала бы печальная участь – тюрьма. А то и хуже.

Ребенок.

Отец требует аборта и этой циничной операции.

Чтобы сохранить зреющий внутри комок, я пошла на рискованный шаг, обманув своего похитителя, а сейчас от меня ждут добровольного убийства…

Нет, тогда я не знала, что беременна. Но перспектива оказаться у гинеколога, который может объявить об этом, подписав мой приговор, настолько пугала, что я пошла на крайние меры.

Он никогда не прикасался ко мне выше пояса, не раздевал, не видел обнаженной. Брезговал. Не раздумывая, я сделала несколько надрезов у плеч обеих рук и пропитала сочившейся кровью материал прокладки. Я знала, что мне не поверят, нужно неоспоримое доказательство, хоть и надеялась, что до этого не дойдет. Когда Дмитрий убедился в правдивости моих слов и умчался, во мне укрепилось желание спасти нас обоих. И это возможно было сделать посредством побега. Иначе нас нашли бы, и никому от этого не стало бы лучше. Да, меня так же отправили бы на аборт, «зашили» бы и выдали замуж. Его – по всем статьям.

Не могу не признать, что план был по-своему безупречен. Но при тщательном рассмотрении находились десятки недочетов. Во-первых, действовал он на горячую голову, не просчитав дальновидную картину. Ему казалось, за месяц все закончится. Опять же – состояние аффекта. Стремление отомстить сию же секунду. Во-вторых, Дмитрий меня недооценил. Обманулся кроткой внешностью и примерным поведением, не представляя, что за адская вычислительная машина находится на «хрупких» плечах. Я всегда был неглупой, допытывалась до истины и получала хвалебные отзывы по поводу своих способностей. Не носила розовые очки и не ждала манны небесной. В общем, не являлась просто девочкой, как все. Нельзя оставлять свою жертву в доме с кучей предметов, которые та может пустить в ход. Я запросто могла заколоть его ножом, будь менее прагматична и позволив страху затмить разум. Да много, чего могло бы случиться, если бы на моем месте находилась та же Диана. Открыла бы окно, звала бы на помощь. Навредила бы себе при попытке побега. Угроза насильника покалечить её родную сестру при малейшей оплошности казалась бы ей чем-то пустяковым в стремлении спасти собственную «шкуру».

И я не винила бы Диану.

Я, вообще, никого ни в чем не виню.

Достаточно рано я осознала простую истину – все мы разные, никто не будет мыслить и поступать, как я. В свою очередь, уважение к противоположному мнению и поведению – моя обязанность как сознательного человека.

Я не виню Размика. Не виню отца. Не виню Дмитрия.

Я не хочу никого винить!

Я хочу жить! И сохранить ни в чем не повинного ребенка!

Это и есть мой выбор, у которого очевидные последствия – моя уже и так сложная жизнь перевернется с ног на голову…

* * *

Рюкзак на кровати был наполнен лишь самым необходимым. Оба паспорта, имеющиеся драгоценности, несколько комплектов нижнего белья, новый смартфон, подаренный братом на день рождения, который я так и не использовала, оставив коробку на полке, любимый ноутбук, кошелек с картой и всеми наличными.

Четкого видения, что будет дальше, у меня нет. Но я должна попытаться спастись. Если не получится – поверю, что больше не стоит играть с судьбой и её известным сценарием. Покорюсь воле отца, как было всегда.

Билет на самолет в столицу забронирован на ночь. Я знаю способы уйти незамеченной, и пока утром спохватятся, уже буду далеко. Дальше – неизвестность.

Я прячу свою «авоську» под кровать и сажусь на постель. Обвожу глазами комнату, в которой провела всё время своего сознательного существования. Не смею жаловаться, ведь мне повезло в сотни раз больше, чем бессчетному количеству детей на этой планете. Я была в безопасности, сыта, одета и обута, получила образование и кучу возможностей развиваться. Меня, может, и пытались притеснять, но каждый отцовский выпад я воспринимала как вызов самой себе быть лучше, не реагируя ненавистью на нелюбовь. И всё же, благодарна за то, что мне дали. Лимит исчерпан.

Стук в дверь доносился, будто сквозь туман. Через несколько долгих мгновений вошла Диана, обеспокоенно рассматривая меня. Села рядом и участливо взяла за руку. А меня вдруг начало колотить от переизбытка эмоций.

– Папа сказал, что записал тебя к врачу. Хочешь я поеду с тобой?

Я опешила. До этой секунды была уверена, что отец, со своей проницательностью и умением мгновенно сложить «два плюс два» догадавшийся о моем интересном положении, в которое сама до последнего не верила, не станет посвящать кого-либо в свои планы. Он велел не распространяться. Но как… Рассказал сам?! Неужели все в курсе? Стал бы он так рисковать, чтобы информация вдруг просочилась за пределы дома и дошла до ушей того же Артура Айвазова, зависшего в режиме ожидания нашей свадьбы?

– Не бойся, это не так мрачно, как в фильмах. Когда мне пытались помочь, я противилась, но потом согласилась, и это сработало. Поговоришь немного с психотерапевтом, облегчишь душу. Ведь некоторые вещи с близкими не обсудишь. Хотя, это страшно. Как в случае с Соней…

О, Боже! Каков же… Соврал, что отправляет меня к мозгоправам?! Со стороны, небось, умиляло степенью заботы! А я уже запереживала, что Гарик Арташесович стал слаб «на язык». Железный человек. Не отступает от намеченной цели, даже если пойдет по головам родных детей.

– Нет, Диан, не стоит. Одной всё же лучше. Да и потом, меня же отвезут и привезут. В твоем присутствии нет необходимости.

Наша маленькая принцесса. Как же я рада, что хотя бы ты останешься нетронутой и будешь купаться в любви. И пусть так будет всегда – чтоб тебя окружало обожание. Жаль, я не увижу твоего счастливого лица в день свадьбы…

Мысленно я уже прощалась. Было разрывающее в клочья желание обнять её напоследок. И я повиновалась ему. Стиснула в своих объятиях, проговорив:

– Спасибо. Всё будет хорошо.

– Да, конечно! – она немного растерялась, но ответила тем же, прижав к себе. – Хочешь, принесу тебе поесть? Ты со вчерашнего дня только воду и пьешь.

Отрицательно качнув головой, я демонстративно зевнула. Хотела, чтобы сестра ушла. Потому что чувство тоски грозилось вылиться в слезы, которые сейчас некстати. Она тут же встала.

– Ладно, отдыхай, не буду утомлять. Тебе надо восстанавливаться.

Диана бесшумно удалилась.

Я смотрела ей вслед и поражалась себе.

Поверить не могу, что готова