Эпиляция, Гауф! - Зоя Анишкина

совсем убрал музыку, либосделал тише. Так что я тут сегодня вопреки своему желанию стала просто звездой вечера.

Гауф сорвался с места с визгом и буксом. Весьма профессионально. Подъехал ко мне. Мне кажется, в этот момент у Аделаиды челюсть выпала куда-то в район асфальта.

Гауф же прожигал меня взглядом. Смотрел на меня так внимательно, словно насквозь видел все, что со мной происходит. Гад! Хам! Это из-за него я сюда приехала, это из-за него я попала в эту передрягу!

Он усмехнулся, видя мою злость, а потом неожиданно тихо, чтобы слышала только я,ответил:

– У тебя есть уникальный шанс заткнуть ей рот. Но потом ты окажешь мне одну услугу. Согласна?

А потом, словно вспомнив о чем-то, добавил:

– Естественно, возмещения это не касается, оно само собой.

Я задумалась. Выглядело как предложение от дьявола. Я же не дура, чтобы на него соглашаться, но тут сзади раздалось мурлыкающее:

– Сереж, отойди от нее. Мало ли что подцепить можно от той, что мужиков обслуживает, или тебе мало было?

Да пошла ты! Кивнула ему. Не знаю, что он задумал, но сейчас больше всего на свете мне хотелось заткнуть рот этой дуре. Гауф плотоядно улыбнулся, а потом медленно слез с мотоцикла.

Кажется, даже мужики на «Харлеях» в дальнем углу замолчали. Площадь погрузилась в странную тишину. И в этой тишине на глазах у всех Гауфподошел ко мне и уверенно прижал к себе мою талию, впечатывая в свое тело со словами:

– А теперь закрой глаза и расслабься…

И наклонился к моим губам.

Глава 18. Гауф

Разговор с отцом был не из приятных. Скрывать от него чп не было никакого смысла. Да и резон мне таиться? Тем более он наверняка понимал, что напрямую моей вины не было.

Но когда я приехал к нему, стало очевидно, что прораб уже успел сообщить все в самых ярких красках. И не в мою пользу. Хмурый взгляд, напряженная поза и короткое:

– Твоя версия событий.

Отца я боготворил. Он всегда был самым справедливым, самым понимающим и самым честным человеком, которого я знал. И сейчас он меня внимательно выслушал и не стал закатывать сцен. Больше всего на свете я боялся его разочаровать.

– Да, ты прав, прораба уволить, а тебе уделять более пристальное внимание. Девушка, говоришь, не пострадала? Ты уже договорился о возмещении ущерба?

Кивнул. Прошло уже несколько часов, но строптивая эпиляторша все никак не присылала список. При этом я был уверен в том, что достать мой телефон для нее вообще не проблема.

– Отлично, тогда до завтра, я встречу. Вылет через пару часов, вернусь через три дня.

Мы подали друг другу руки. Простой деловой разговор, а у меня словно кирпич упал с плеч. Развернулся и вышел из его кабинета. В планах было поработать, а вечером Кутузов просил не забыть про его выступление.

Друг все же купил себе того зеленого зверя, хотя родители и запретили ему гонять на байке. Но разве Миша остановится, если чего-то хочет? Все же не для уличных гонок хотел, собирается реально кататься. Говорит, это чистый кайф.

Я его увлечений не разделял, но отметить это дело обещал. Если успею к тому моменту закупить все по списку Эммы. Надеюсь, она не станет отрываться?

А потом, когда буду все это добро вручать,предложу ей сделку. Не думаю, что она второй раз откажется. Вроде как я должен был заработать очков в ее глазах.

Вообще не понимаю, чего она ломается?! Странная какая-то. Я ей, вообще-то, не секс или содержание предлагаю! Просто приятная роль. Пусть почувствует себя принцессой на пару месяцев.

Она спасибо говорить мне должна, глядишь, может, стимул появится заняться чем-то получше эпиляции. А еще… Еще не хотел себе признаваться, но после утренней встречи меня все время не отпускало ощущение, что она будет очень сладкой на вкус.

Конечно же, мы будем целоваться прилюдно! Осталось только убедить ее стать моей псевдодевушкой.

Прям гордился собой. Ждала благотворительности! Да только через пару часов я про это и думать забыл. Потому что эпиляторшавообще не торопилась список присылать. Мне бы работать, а я только и мог, что думать о том, как она меня опрокидывает.

Даже не написала! Вообще ничего! Вот это девушки обозревшие пошли. Я, вообще-то, честно, совершенно без подоплеки предложил возместитьвсе ее раздавленное имущество. Я же в курсе, что там ничего не осталось.

В таком гадком настроении приехал на Карлуху. Народу тут было, что в день города. Сегодня праздник? Нашел в центре самой большой кампании Мишу и Саню. И еще с десяток восторженных парней и девчонок.

М-да, Кутузов реально монстр. Потому что передо мной стоял не совсем тот байк, что он хотел. Намного круче. У друга глаза горели любовью. Усмехнулся, кто-то на баб так смотрит, а Мишаняна нового железного друга.

– Кутузов, если будешь на него так пялиться, я заподозрю тебя в нетрадиционной ориентации!

Друг перевел взгляд на меня и просиял. Мы подали другу руки, и он восторженно прошептал, словно речь шла о чем-то божественном:

– Хорош, да?

Я кивнул. Думаю, он потом расскажет мне,откуда у него столько денег. Было бы неплохо. А то Мишаня у нас парень азартный, мало ли… Саня, как всегда, стоял в стороне и хмурился.

На автомате проверил, не писала ли Эмма. Нет. Я уже был готов психануть и сам набрать ей. Держался из последних сил!

– Кого-то ждешь?

Ада появилась как черт из преисподней. Отшатнутся от нее слишком резко, что не укрылось от внимания окружающих. Она заметила ехидные ухмылки и завелась:

– Ты совсем охренел, Гауф! Вообще-то, мой отец…

Как же меня это достало. Она постоянно пыталась давить на больное. Скорее бы уже она перебесилась и отстала, а я продолжил заниматься тем, чем нравилось.

– Сбавь тон, на тебе свет клином не сошелся.

Она покраснела. Конечно, Аделаида была хороша. Такая вся крутая, дорогая, ухоженная. И спать с ней было круто. Если бы только после этого она упрямо не вешала меня на роль своего парня.

– Ага, только не говори мне, что он сошелсяна эпиляторше!

Удивленно выдернул брови. Я думал, что она давным-давно забыла эту историю. Прищурился. Вспомнил упреки Эммы, и в моей голове стали рождаться сомнения…

Но высказать я их не успел. Она обиженно развернулась и полетела в другую сторону. Наблюдая за ней, не сразу услышал, как меня окликнул Мишаня:

– Га-а-ауф, хорош страдать от мук любви, покарауль моего красавчика, пока я отойду.

Он