Дикое золото - Александр Бушков

Он медленно стал поворачиваться. Следовало отдать должноесамообладанию Прохора – он взял себя в руки гораздо быстрее, чем представлялосьпоначалу. Когда они оказались лицом к лицу, коридорный вновь стал услужливым,расторопным лакеем, без малейших следов только что пережитого ужаса. Разве чтоулыбка стала чуточку натянутой:

– Что вы такое говорите, ваше степенство?Померещилось-с…

– Говорю тебе, я его отчетливо рассмотрел, –сказал Лямпе, уже не сводя с него пытливого взгляда. – Выглядел он вточности так, как я описал. Чиновник. Не старый, немногим меня старше. Стемными волосами, рослый. Пистолетик блестящий такой, на первое впечатление, изиностранных…

– Поблазнилось-с, ваше степенство, – прилагаягероические усилия, чтобы держать себя в руках, ответил коридорный. –Чтобы в нашей да гостинице-с… Никоим образом невозможно. Было дело, стрелялсяантрепренер, и даже до смерти, но тому уж десять лет минуло, да и произошла этапечальная неприятность вовсе даже не в нашей гостинице, а в театре…

– Ну, а кто здесь жил до меня?

– До вашего степенства-с? – лихорадочно соображалПрохор. – А это… Особа духовного звания, отец протоиерей, проездом изТомска-с в Иркутск, изволил переночевать и благополучно выехал… ну, а преждеотца протоиерея десять дней-с изволили проживать господин горный инженер,только они не темноволосые, а, наоборот, белы волосом, русы то есть…

– Но я же видел отчетливо…

– Померещилось, ваше степенство-с! – прижал Прохорладони к груди. – В жару мало ли что может померещиться. Вот был у насслучай с купцом первой гильдии Фролом…

– Может, и в самом деле померещилось? – потерЛямпе лоб, словно размышляя вслух. – Но ведь до чего четко и явственно…Как на фотографической карточке…

– Эх, ваше степенство! – ухмыльнулся Прохор ужесовершенно спокойно. – В «Ниве» вон писали, что в аравийских пустыняхпо причине жаркой погоды случаются видения аж целых городов или там караванов спогонщиками… Вошли вы с жары в полутемную прохладу – вот и произошел-с обманзрения… Вроде бы для такого имеется-с научное наименование, но я его понедостатку ученого образования и не выговорю, хотя читал где-то… Истинно-с вамговорю, от жары померещилось!

Он был сама убедительность, так что Лямпе на миг даже сталонеловко.

– Ну, пожалуй что… – протянул онраздумчиво. – Убедил ты меня, Антуан… Жара, действительно… – он вновьсел, вытянул ноги и улыбнулся крайне легкомысленно. – Ну и бог с ним, свидением… Давай-ка мы лучше поговорим о вещах насквозь земных, более того, тех,что приятнее привидений… Ты мне, помнится, говорил, что в случае такойнадобности поможешь с приятным и безопасным времяпрепровождением… – и, неоставляя никаких неясностей, провел пальцем в воздухе линию, напоминавшуюженскую фигуру.

Антуан-Прохор облегченно вздохнул:

– Ну, это другое дело-с, а то привидение какое-товыдумали… С полным нашим усердием. Конечно, лучше бы подождать до вечернейпоры…

– Голубчик, – сказал Лямпе капризно. – Баринразвлекаться желают. Понятно тебе, вибрион? А сие означает – незамедлительно.Если барин желают. – Он сунул два пальца в жилетный карман и тут же вынул,поигрывая зажатой меж ними сложенной трешницей. – Можешь ты мнепредоставить в самые что ни на есть кратчайшие сроки самое что ни на естьзефирическое создание?

– Простите-с, ваше степенство, по необразованности немогу проникнуться, что это за зефирическое за такое, – деловым тономсказал коридорный. – Однако ж в кратчайшие-с, как вы изволите желать,сроки доставим в лучшем виде чрезвычайно приятную барышню. В смысле здоровья-сне извольте беспокоиться, наши барышни чистенькие. Позвольте-споинтересоваться, попышнее предпочитаете?

– Да как тебе сказать… – столь же деловым тономсказал Лямпе. – Не толстушку и не худышку… В пропорцию, соображаешь?

– Так точно-с! – заверил коридорный. – Насчетпропорции – это очень понятно-с! Не впервые слышим-с!

– И вот что еще, голубчик… – совсем спокойно,лениво сказал Лямпе. – Ты мне, во-первых, спроворь такую, чтобы постоянноздесь… бывала. Местом своим, если можно так выразиться, дорожила. И репутацией.А то попадется какая-нибудь случайная вертихвостка, ищи-свищи потом часов сбумажником…

– Не извольте беспокоиться-с, и это предусмотрено!Ясное дело, из постоянных, чтобы в случае чего спрос был!

– Во-вторых, – сказал Лямпе. – Ты мне подберитакую… чтобы была не полная дура. Чтобы с ней можно было приятно и, я бысказал, умственно побеседовать. Времени у меня, мон шер ами Антуан, много,девать его некуда, ради скоротания скуки и поболтать хочется…

– Учтено-с! Подберем подходящую для умственной беседы…Я так понимаю, прикажете в номер вина, фруктов и прочего… сопутствующего?

– Ну разумеется, голубчик, – кивнул Лямпе,протягивая ему трешницу. – Только ты не больно-то роскошествуй, якак-никак немец, а следовательно бережлив, да и потом я ж не архиерея приниматьсобираюсь, так что стол накрой без боярских выкрутасов… Уяснил?

– Все будет спроворено-с в лучшем виде! –вдохновенно заверил коридорный и, отпущенный легоньким мановением руки,скользнул к двери совершенно бесшумно.

Лямпе смотрел ему вслед так, словно из винтовки целился.Были основания легонько себя похвалить – план удался блестяще. Сейчас можнобыло со всей уверенностью сказать: Антуан-Прохор знал о том, что прежний постоялецбыл найден здесь с пулей в голове и пистолетом в руке. А это уже кое-что. Это,господа, и есть пресловутая печка, от которой следует танцевать. Порой бываетневероятно трудно определить местонахождение означенной печки, а ведь без этогои танец не танец…

«Поработаем», – подумал он со спокойной, веселойяростью. Не в чащобе и не в пустыне, господа хорошие, имеем честь пребывать.Поработаем…

Воспользовавшись свободным временем, Лямпе сделал то, чтомогло подождать до сего момента, – достал из жилетного кармана небольшуюмельхиоровую зубочистку и распахнул дверцы гардероба.

Старательно, привычно измерил зубочисткой три отрезка – отзадней стенки до чемодана, от передней и боковой до него же. Удовлетвореннохмыкнул. Ни один промер не совпадал с теми, первоначальными, которые он сделал,когда поставил сюда чемодан. Ошибки были пустяковые, в общем-то от половины дотрети вершка, те, кто аккуратненько вынимал его чемодан из гардероба – зачемже, кроме как ознакомиться с содержимым? – были не новички в своемремесле, но полной скрупулезности не соблюли. Что ж, бог им судья. В чемоданене было ничего подозрительного или недозволенного, содержимое полностьюсоответствовало образу торгового немца среднего достатка, даже лютеранскаяБиблия на немецком языке имелась. Кастет он сразу же переложил в карман, когдауходил.