Сотрудник отдела невидимок - Сергей Донской

Приученные действовать скрытно, боевые пловцы остаются незамеченными вблизи от многолюдных пляжей, патрульных катеров и причалов. Им и полный штиль нипочем, и шторм. Они отлично ориентируются под водой и на поверхности, совершают многочасовые погружения и многокилометровые заплывы. Юрьев, имевший некоторый опыт подводного плавания, был в сравнении с ними сущим ребенком. Утопят, как котенка.

Как плотного рыжеволосого мужчину, носившего на пальцах перстень и обручальное кольцо.

Преувеличение? Как бы не так. В 1994 году британский парламент принял «Закон о разведывательных службах», санкционирующий проведение специальных операций в целях национальной безопасности. Этот документ подтвердил и без того существовавшее де-факто право разведчиков пользоваться любыми средствами и методами, а также освободил их от ответственности за действия, которые в самой Англии трактуются как преступные.

В том числе, индивидуальные и массовые убийства.

Несчастный, лишившийся руки и, скорее всего, жизни, мог поплатиться за обычное любопытство. Например, вздумалось ему подплыть к яхте, чтобы рассмотреть ее вблизи, а охранники приняли его за лазутчика. Хотя он мог действительно являться лазутчиком. Необязательно иностранным. На памяти Юрьева было немало случаев, когда операции срывались из-за пересечения интересов СВР, ФСБ и ГРУ. Если потомки чекистов специализировались на чисто полицейских акциях, то гэрэушники использовались для грубой, черновой работы, объединяющей элементы шпионажа, терроризма и партизанщины. Последние отличались от прочих разведчиков тем, что не только искали и обнаруживали важные вражеские объекты, но и при необходимости атаковали и уничтожали их. Не задумали ли в Главном разведывательном управлении армии ликвидацию Казаева?

Проанализировав эту версию, Юрьев отбросил ее как маловероятную. Спецназовцы ГРУ действуют не поодиночке, а группами. Они с одинаковой четкостью действуют в тайге и непроходимых джунглях, в горах и в пустынях, среди слепящих снегов и городских окраин. Будь у них соответствующий приказ, никакие спецслужбы мира не смогли бы уберечь Казаева от неминуемой гибели.

Убедившись, что больше ничего путного в голову не лезет, а солнце припекает все сильнее, Юрьев поднялся со скамьи и отправился в гостиницу.

Агата словно выпала из одной реальности в другую и обнаружила, что сидит на лавке у ограды корта, зажав ракетку коленями и уставившись остекленевшими глазами под ноги. Это напоминало пробуждение от наркоза. Только что Агата пребывала в совершенно ином мире, наполненном яркими звуками, фантастическими образами и точными мыслями, составленными из плывущих в пространстве титров. Но в том мире никто не играл в теннис, то и дело подозрительно поглядывая на окаменевшую, как статуя, девушку. Там, где она пришла в себя, все было иначе. Носатый юноша заметил, что Агата дико озирается по сторонам, и поспешил к ней с расспросами. Нет-нет, заверила она юношу, я не нуждаюсь в помощи. Просто утро жаркое выдалось. Наверное, голову напекло.

Стараясь не шататься, Агата подхватила вещи и покинула корт. Некоторое время она шла, тяжело волоча ноги, но через минуту одурь начала проходить. Остановившись, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прочищая затуманенные мозги.

«Какой гадостью меня опрыскали? – размышляла Агата, прислушиваясь к хлестким ударам ракеток по мячам. – Петров… Нет, Сидоров!.. Он что-то говорил о легком наркотике. Ничего себе легкий! – Агата приложила ладонь ко лбу. – Голова просто-таки раскалывается! Сколько времени это продолжалось? – Сверившись с часами, она слегка успокоилась. Транс продлился не целую вечность, как ей показалось. – От пятнадцати до двадцати минут. Но для чего британскому разведчику потребовалась эта наркотическая процедура? Не насиловал же он меня, воспользовавшись моим беспомощным состоянием? – Агата машинально провела рукой от бедра до груди, убеждаясь в том, что вся одежда на месте. – Уф-ф, все в порядке. Нет, не все!»

Пальцы нащупали крохотную выпуклость под тканью тенниски. Воровато озираясь, Агата запустила руку в вырез, прощупала бретельку бюстгальтера и едва удержалась от торжествующего возгласа. Вот оно что!

Булавка с неприметным белым шариком, воткнутая в матерчатую лямку! Якобы булавка! А на самом деле, конечно же, миниатюрный передатчик! Господину Сидорову вздумалось подслушивать разговоры Агаты Дичевой. Так-так. А не оставил ли он на память о себе еще несколько сувениров подобного рода?

Чуть ли не бегом возвратившись в гостиницу, Агата разделась догола, исследовала одежду, белье, не обнаружила посторонних предметов и занялась сумкой. Есть! Вторая булавка – с синей головкой – торчала в подкладке. Предусмотрительный негодяй! Знает, что женщины не всегда ходят в бюстгальтерах, зато без сумочек с косметичками и прочими необходимыми вещами они как без рук.

– Привет Биг-Бену и гвардейцам у Букингемского дворца, – пробормотала Агата, после чего раздавила первую булавку пластмассовой пудренницей. – Привет Тауэру с его воронами. – Она точно таким же образом расправилась со второй булавкой. – Как настроение, мистер Сидоров? Подпортилось, а?

Она расхохоталась, сгребла мусор со стола на ладонь и спустила его в унитаз. Лично у нее настроение было хоть куда. Но как бы изумилась Агата, если бы узнала, что каждый производимый ею звук, каждое произнесенное слово по-прежнему, без помех, долетают до чужих ушей.

Мужчина, представившийся Сидоровым, на самом деле носил совсем другую фамилию, но действительно работал на британскую разведку, а там никогда не было недостатка ни в технических средствах, ни в хитроумных способах их применения.

Настоящее подслушивающее устройство было спрятано внутри мобильного телефона Агаты. Сидоров временно конфисковал его для того, чтобы специалист без помех вмонтировал «жучок». Булавки представляли собой допотопные микрофоны, работающие лишь в радиусе десяти метров и прицепленные Агате для отвода глаз. Она полагала, что перехитрила английскую разведку, тогда как оказалась под ее неусыпным надзором. И она по-прежнему находилась под остаточным воздействием наркотика, что не позволяло ей критически оценивать ситуацию.

Включив мобильник, Агата проверила наличие входящих и исходящих звонков, убедилась, что утром их не было, и, поколебавшись, спрятала телефон в сумку. Она решила не извещать руководство о сегодняшнем происшествии. Не имея опыта оперативной работы, лейтенант Дичева не подозревала, насколько опасны подобные контакты и какими неожиданными бывают их последствия. Ей не хотелось поднимать тревогу, чтобы не быть отстраненной от операции. Воспринимая задание как увлекательное курортное приключение, Агата переоценивала свои возможности, а противника, наоборот, считала ни на что не годным.

– Грубая работа, – пренебрежительно пробормотала она, переодеваясь к завтраку.

Эта фраза, сопровождаемая шорохом, не ускользнула от внимания Сидорова.

– Еще какая грубая, дуреха, – усмехнулся он, глядя на приемник своего автомобиля. – Ты даже не подозреваешь, насколько она грубая и грязная, наша работа. Но прозрение не за горами. Очень скоро ты пожалеешь, что не стала посудомойкой или уборщицей.