Возлюбленная дьявола - Анна Милтон

— Потому что я хочу, чтобы между нами не было недопонимания. Я не хочу ссориться с тобой. И мне хреново, что все так вышло.

Хватит… хватит позволять ему дурить мне голову.

— Надеюсь, Алина хорошо себя чувствует, — отведя взгляд от монитора, безэмоционально сказала я.

Неправда. Я желала ей жуткого похмелья.

Меня ни капельки не интересовало, каким было пробуждение женщины. О чем они разговаривали с Земским… Нет, нет, нет и еще раз нет. Мне пора спуститься, наконец, с чертовых американских горок, какими я и считала свои отношения с Владом, и привести свои нервы в порядок… унять хаос в сердце и в мыслях.

Мужчина, плотно сжав губы, внимательно посмотрел на меня.

— Ты действительно этого хочешь? Чтобы я ушел?

Я ответила без промедлений.

— Да. Хочу.

— Ты пожалеешь об этом.

Я со смехом откинула голову назад, затем вновь опустила, чтобы вперить в босса полный непоколебимой уверенности взгляд и отчетливо произнесла по слогам:

— Ни на мгновение.

Владиславу Валерьевичу самомнения не занимать.

Он всерьез думал, что я пущусь в тоскливые страдания, расставшись с ним?!

Черта с два.

Конечно же, от этого мужчины, не обделенного женским вниманием, стоило ожидать подобной реакции. В общем-то, я услышала то, что рассчитывала услышать. Но меня откровенно позабавила в какой-то степени мальчишечья убежденность, что я никуда от него не денусь. Побешусь — и спрячу коготки. Наверняка он думал таким образом. По крайней мере, взгляды, которые Земской метал в мою сторону на протяжении дня, намекали как раз таки на это.

«Еще не угомонилась?» — с бесшумной самовлюбленной ухмылкой босс смотрел на меня во время совещания и барабанил пальцами по столу.

«Ну-ну, побесишься и угомонишься» — хмыкал, нарушая неподвижную тишину в кабинете во время чтения документации на подпись. Темные глаза смотрели на меня из-под надвинутых бровей непримиримо и строго, испытывая на прочность мою решимость в том, чтобы держаться на расстоянии.

«Перестань уже играть в недотрогу!» — его лицо медленно менялось в оттенке: с оливкового до насыщенного багрово-красного каждый раз, когда мы натыкались друг на друга в здании компании. Сегодня неожиданных встреч насчитывалось раза в три-четыре больше, чем обычно. Совпадение? Не думаю.

К вечеру терпение Земского неотвратимо истончалось, а моя позиция, вернее оппозиция только крепла.

Да.

Обида разъедала нервы.

Да.

Иногда, отыскав босса взглядом, мне хотелось высказать ему все, о чем я думала. Загвоздка состояла в том, что я вновь получила бы порцию непонимания в ответ. Меня дьявольски раздражало, что Влад так и не смекнул, отчего я разозлилась. Он искренне недоумевал, глядя на верхушку айсберга, но не брал во внимание скрытое под толщей воды за непроглядной синевой поверхности обстоятельств.

Несколько раз я приближалась к грани, за которой меня с распростертыми объятиями ожидало чувство вины. За необоснованность претензий. Но я отдергивала себя. Я не совершила ничего преступного, за что заслужила сгорать в муках совести.

Глядя в монитор компьютера, или во время телефонных звонков, разговоров с коллегами мысленно я невольно возвращалась во вчерашний день и прокручивала появления этой… женщины. Воспоминания о ночи вырывались наружу, делая меня пленницей в чертогах собственного разума.

Перемирие, возникшее между мной и Владом, было прекрасным. Спонтанным, — оттого вожделеннее, — немного милым и обнадеживающим. Мне жаль, что оно оказалось весьма скоротечным.

Мне жаль, что мы не сумели прийти к уразумению.

Камень преткновения, неожиданно выброшенный на наш путь, стал концом. Несчастливым итогом. 

С наступлением половины восьмого вечера, когда к завершению подошла моя добровольная переработка, а рабочий стол освободился из-под завала бумаг, я почувствовала себя так, словно с плеч свалился огромный груз. Вместе с ощущением легкости пришла истома, и потянуло в сон.

Подготовив кабинет к своему уходу, я щелкнула выключателем и миновала входную дверь.

Мой взгляд магнитом притянуло к двери, что располагалась напротив.

Ушел ли босс домой?

Честно говоря, я настолько увлеклась работой, что позабыла обо всем на свете. В первую очередь, профильтровала всепоглощающей занятостью мысли, крутившиеся вперемешку, и отсеяла процентов девяносто от общей суммы отдельных соображений, поскольку они были направлены на то, какое будущее меня ожидает в компании после расставания с ее владельцем. Ничего радужного не представлялось. Это сбивало с толку и мешало ведению дел, поэтому пришлось стиснуть зубки и пахать, пахать, пахать, ни о чем не думая, что само по себе непросто для меня: любительницы порой что-нибудь да преувеличить (но ситуацию с Земским это не трогало. С Земским, я считаю, все произошло по-честному).

Медленно моргнув, я обнаружила, что стою, прислонившись спиной к двери в свой кабинет, а мои глаза бурили дыру в стене напротив. Интересно, сколько минут вот так нелепо простояла?

Я едва не подавилась воздухом, когда в пустом коридоре помимо меня появился еще один человек. И им стал мой босс. Он, черт возьми, не покинул здание с остальными сотрудниками и задержался. Поэтому сейчас в нескольких шагах от себя увидев мужчину, именовавшегося моим душевным геморроем и ничуть не растерянного совпадением, что мы оба задержались на работе и почти одновременно высунулись из своих норок, я разрывалась между желанием остаться и мчаться со всех ног, пока могла так поступить.

Встрепенувшись, я отлепилась от двери и зашагала к лифту.

— Лика… — начал Влад, и я вросла в пол, почти обернувшись к нему, но…

По коридору разнесся звук, ознаменовавший остановку лифта на нашем этаже. Двери плавно открылись, и из кабинки порхающей походкой выплыла женщина в черном платье. Половину ее лица скрывали солнцезащитные очки и распущенные рыжие волосы.

Ну конечно…

Ну разумеется, она пришла к нему…

Само собой, он встретил ее…

Я закинула сумку на плечо и помчалась на сверхзвуковой скорости к лифту. Мне вдогонку неслось бурчание Влада: «Черт возьми», а затем оглушительный возглас дамочки заставил мое лицо перекоситься в гримасе. Она по-дурацки громко воскликнула имя Земского и остановилась рядом. Ее руки легли на плечи босса, а губы продолжали шевелиться, но то, что они произносили, я уже не слышала.

Проклятье!

Какого черта так гадко на душе?..

Лифт приближался к парковочному этажу, а я размышляла, как провести этот вечер, вернее: каким образом мне воспользоваться свободным временем, чтобы восстановить нервы и нанести исцеляющий бальзам на оскорбленное сердце?