Еще один шанс - Джоанна Дэнси

— Одну минутку. — Полли повернулась к напарнику: — Бернард, будь добр.

Бернард, напряженно наблюдавший за знакомой Джеймса, с неохотой принялся за работу. Полли снова повернулась к Кэтрин Снелл, которая рассеянно взяла со стойки рекламный проспект и принялась нервно размахивать им перед собой как веером.

— Может, вы попробуете позвонить ему самому? — спросила она с мольбой в голосе. — Наверняка ведь знаете его телефон.

В какое-то мгновение Полли ясно ощутила, что завидует Кэтрин, которая определенно была подругой или женой Джеймса, но тут же вспомнила историю с герцогиней и Кристин и сказала себе: ей в самый раз посочувствовать.

— Уверена, секретарь вернется с минуты на минуту. — Она снова принялась набирать номер. В воображении то и дело возникали картинки совместной жизни Кэтрин и Джеймса, но Полли старательно гнала видения прочь. На другом конце провода подняли трубку. — Салли, будь любезна, сообщи мистеру Тиммерману, что в вестибюле его ждет некая Кэтрин Снелл.

Положив трубку, Полли даже заставила себя улыбнуться Кэтрин.

— Сейчас вашу просьбу передадут. Присядьте. Если желаете, полистайте газеты.

Кэтрин Снелл отошла к стене и принялась расхаживать из стороны в сторону. Полли занялась постояльцами, но ни на секунду не забывала о знакомой Джеймса и напряженно ждала, что последует дальше.

— Кэти! — прозвучал со стороны лифта взволнованный голос Джеймса. У Полли замерло сердце.

Кэтрин Снелл остановилась и повернула голову. На ее лице отразилось страдание и, как показалось Полли, раскаяние.

— Джеймс!

Полли продолжала заниматься клиентами, но всеми мыслями была с этой странной парочкой и все боялась что-нибудь напутать с ключами или документами. Поглядывал на Джеймса с Кэти и Бернард.

— Что ты тут делаешь? — сквозь шум Полли едва расслышала голос Джеймса. Ответ Кэтрин Снелл утонул в смехе мальчишки-школьника. Несколько мгновений они молча разглядывали друг друга, потом пошли к лифтам. По пути Джеймс посмотрел на Полли не то извиняющимся, не то растерянным взглядом…

… — О чем ты хотела со мной поговорить? — спросил Джеймс, когда они вошли в его кабинет и Кэти села в кожаное кресло.

— Я вернулась, — сказала она, хлопая ресницами.

— Ты же уверяла, что счастлива с этим французом. Люком, или Жаком.

— Люком, — пробормотала Кэти. — Теперь мне все равно, как его зовут.

Джеймс покачал головой:

— Что значит «все равно»? Это по меньшей мере несерьезно, Кэти! С этим человеком ты сбегаешь от меня, вычеркивая из жизни четыре года, что мы были вместе, так же внезапно возвращаешься и заявляешь, что тебе безразлично, как его зовут!

— Я допустила чудовищную ошибку, Джеймс, — жалобно произнесла Кэти. — Клянусь, это было умопомрачение. Тогда мне в самом деле показалось, что я влюбилась в него без памяти. Но это быстро прошло!

Джеймс мрачно усмехнулся:

— Да уж! Действительно быстро! За каких-то три недели.

— Да. — Кэти с виноватым видом закивала, ее глаза наполнились слезами.

Он отвернулся. Видеть, как плачет женщина, ему было невыносимо. Сразу вспоминалась скорбящая по отцу мать. И младшая сестра, сынишка которой страдал врожденным пороком сердца.

— Если можешь, прости меня, Джеймс, — шепотом взмолилась Кэти. — Даю тебе честное слово: я больше никогда в жизни не причиню тебе боль.

Джеймс не поверил. Создавалось впечатление, что она чего-то недоговаривает и хитрит. Вспоминать о том, какой чистой и преданной любовью он любил ее, было нестерпимо больно.

Видимо, нет на свете настоящих чувств, пришла вдруг в голову безотрадная мысль. Все кругом обман, и ни во что нельзя верить. Ему представилась Кристин, бесстыдно изменявшая какому-то влюбленному олуху, и он наморщил лоб от негодования и отвращения.

Перед глазами возник другой образ — неприступной Полли, а в памяти шевельнулось нечто почти забытое. Да-да, с этой девушкой словно было связано что-то из прошлого, и чем больше Джеймс об этом думал, тем больше убеждался в этом.

Вот кто не сможет одурачить, солгать, подумал Джеймс с необъяснимой уверенностью. А раз такие существуют на свете, значит, все не так уж безнадежно, значит, мир не столь безобразен.

Пусть она не моя подруга и никогда ей не станет, размышлял он. Но видеть ее глаза я теперь буду каждый день. Почему она так строга со мной и как будто не желает меня знать? Может, я не внушаю ей доверия или успел чем-то обидеть?

Кэти громко всхлипнула, и Джеймс, увлекшийся раздумьями о Полли, вздрогнул от неожиданности.

— Кэти, прошу тебя…

Он повернулся. По щекам его бывшей возлюбленной текли слезы.

— Джеймс, прости меня, — повторила она с надрывом. — Я знаю, у тебя благородное сердце. Оно умеет прощать.

— Представим, что я попытаюсь все забыть. А дальше что? — спросил Джеймс.

Кэти поднялась со стула, приблизилась к нему и протянула руки, но Джеймс не взял их в свои, как непременно сделал бы раньше.

Кэти смахнула со щек слезы.

— Что дальше? — Она улыбнулась. — Дальше мы заживем, как прежде. Вдвоем, в нашем общем доме. Может, даже поженимся. Помнишь, как ты мечтал, что у нас появятся дети? Что мы будем вкладывать в них всю любовь, на какую только способны?

«Разве ты умеешь любить?» — подумал Джеймс, скрещивая руки на груди и словно отгораживаясь от Кэти, от общего с ней прошлого.

— Ты никогда не соглашалась на мои предложения, — напомнил ей он.

— Я боялась! — воскликнула Кэти. — Это ведь настолько серьезно, так ответственно! Мне требовалось время, чтобы все как следует обдумать, чтобы понять, готова ли я подарить тебе себя всю, без остатка.

Джеймс усмехнулся:

— Значит, теперь ты наконец поняла.

— Да, поняла, — заглядывая ему в глаза, пробормотала Кэти.

— После того как развлеклась с другим?

— Я ведь все объяснила! Вовсе я с ним не развлекалась! — вспылила было она. — Может, именно это мне и требовалось, чтобы осознать, что лучше тебя нет никого на свете. Пусть все получилось не слишком красиво, — добавила она уже тише, вспомнив, что на этот раз не диктует условия, а выступает в роли просящего.

— Не слишком красиво? — переспросил Джеймс, прищуривая глаза. — Или подло и грязно?

— Если хочешь, называй это так, — смиренно согласилась Кэти. — Только скажи, что прощаешь меня и принимаешь обратно.

Джеймс тяжело вздохнул:

— Не знаю, Кэти… Не знаю…

— Я ужасно скучала по тебе, — прошептала она.

— Я тоже по тебе скучал! Первые дни места себе не находил, никак не мог понять, за что ты так жестоко со мной обошлась! Потом боль утихла, и я понял, что смогу идти дальше один…