Станция Одиннадцать - Эмили Сент-Джон Мандел

Вскоре после полуночи устроили привал. Кирстен швырнула наряд Титании во вторую повозку и переоделась в платье из мягкого хлопка с кучей заплаток, которое всегда носила в жару. Ножи оттянули ремень, и стало спокойнее. Джексон и второй гобоист взяли двух лошадей и проскакали милю обратно к городу, а затем вернулись, убедившись, что за труппой никто не следует.

Дирижер и еще несколько старших артистов в свете луны изучали карту. В спешке они отправились по ближайшей дороге на юг вдоль западного берега озера Мичиган. Приемлемые прямые пути обратно к знакомой местности лежали или вновь через Сент-Дебору, или мимо города, где в незнакомцев без предупреждения стреляли, или сквозь дикие земли, что во времена до катастрофы назывались национальным заповедником.

– А что мы знаем об этом заповеднике? – Дирижер хмуро смотрела на карту.

– Я голосую против, – заявил тубист. – Знакомый торговец однажды миновал эту зону и сказал, что делать там нечего, городов нет, а в лесах дикое зверье.

– Очаровательно. А что насчет юга, вдоль берега?

– Ничего, – покачал головой Дитер. – Я говорил с человеком, который там бывал, правда, лет десять назад. По его словам, там почти нет населения, но подробностей я не помню.

– Десять лет назад, – заметила дирижер.

– Тем более. Но смотрите, если мы пойдем дальше на юг, нам все равно придется повернуть к диким землям, если вы, конечно, не мечтаете увидеть, что стало с Чикаго.

– А вы слышали историю о снайперах в Сирс-тауэр? – спросил первый виолончелист.

– Я был ее свидетелем, – сказал Гил. – Разве южнее, у Северн-Сити, нет поселения? В бывшем аэропорту, если я правильно помню.

– Я тоже об этом слышала. – Дирижер колебалась, что было на нее непохоже. – Мы ведь уже годами обсуждаем, что следует расширить нашу территорию, так?

– Рискованно, – отозвался Дитер.

– Жить вообще рискованно. – Дирижер свернула карту. – У меня не хватает двух артистов, и я все еще думаю, что они отправились на юг. Если в Северн-Сити живут люди, то, возможно, они подскажут, как нам лучше выйти на привычный маршрут. Продолжим двигаться вдоль берега.

Кирстен вскарабкалась на место кучера второй повозки, чтобы выпить немного воды и отдохнуть. Она сбросила с плеч рюкзак, детский, с потрескавшимся и потускневшим изображением Спайдермена. В рюкзаке Кирстен держала минимум вещей: две бутылки с водой, в которых во времена былой цивилизации был холодный чай «Липтон», свитер, обрезок ткани, чтобы повязывать на лицо в пыльных домах, моток проволоки, чтобы вскрывать замки, папка с подборкой журнальных вырезок и комиксами о докторе Одиннадцать, а также пресс-папье.

От пресс-папье, гладкого куска стекла размером со сливу, не было никакой пользы – оно лишь добавляло весу, однако Кирстен считала его красивым. Эту вещицу перед самой катастрофой ей подарила женщина, имя которой Кирстен не помнила. Она на мгновение сжала в руке пресс-папье, а потом вернулась к папке.

Кирстен нравилось просматривать вырезки, это уже вошло в привычку и успокаивало. Картинки из мира теней, времен до грузинского гриппа, сливались в сплошные пятна при свете луны, но Кирстен помнила каждую черточку. Артур Линдер со второй женой, Элизабет, и их крошечным сыном, Тайлером, на веранде ресторана. Артур с третьей женой, Лидией, несколько месяцев спустя. Артур с Тайлером в аэропорту. Еще более старая фотография, которую Кирстен обнаружила на чердаке, полном журналов. Снимок, сделанный еще до ее рождения: Артур обнимает бледную девушку с темными кудрями, которая вскоре станет его первой женой. Фотограф поймал их на выходе из ресторана – Артура ослепило вспышкой, а лицо девушки полускрыто солнечными очками.

13

Снимок из желтой прессы.

Артур Линдер и девушка стоят возле гардероба ресторана в Торонто. Пандемия разразится очень нескоро. Цивилизация проживет еще четырнадцать лет. Артур всю неделю провел на съемках исторической драмы, частично в павильоне, а частично в парке на окраине города. Утром на нем была корона, а сейчас – бейсболка команды «Торонто Блю Джейс». Артуру тридцать шесть лет.

– Что будешь делать? – спрашивает он.

– Уйду от него.

Они разговаривают шепотом, чтобы не услышали работники ресторана. У девушки, Миранды, на лице свежий синяк.

– Хорошо. – Артур смотрит на синяк, который Миранде не удалось полностью скрыть косметикой. – Наконец-то. Что нужно?

– Не знаю, – отвечает Миранда. – Прости за все это. Я просто не могу вернуться домой.

– Есть предложение…

Артур умолкает – подходит девушка с их верхней одеждой в руках. Пальто Артура – великолепное, мягкое и дорогое, а Миранды – изношенное и короткое, купленное в секонд-хенде за десять долларов. Надевая его, Миранда отворачивается, чтобы скрыть порванную подкладку. Судя по улыбке администратора, попытка напрасная. Артур, который к этому времени уже невероятно известен, тоже сверкает улыбкой и незаметно передает гардеробщице двадцать долларов. Девушка-администратор тайком жмет кнопку телефона и отправляет сообщение фотографу, что успел заплатить ей целых пятьдесят. За дверью ресторана фотограф читает эсэмэс: «Выходят».

– Как я и говорил, – бормочет Артур над ухом Миранды, – тебе лучше остаться у меня.

– В отеле? Я не могу… – шепчет она.

– Я настаиваю. И ни к чему не обязываю.

Миранда на мгновение отвлекается на гардеробщицу, которая с обожанием смотрит на Артура.

– Не обязательно решать прямо сейчас, – продолжает он шепотом. – Это просто место, где ты, если хочешь, можешь пожить.

К глазам Миранды подступают слезы.

– Я не знаю, что…

– Просто скажи «да».

– Да. Спасибо.

Администратор открывает дверь, и Миранда вдруг понимает, что наверняка выглядит жутко – синяк на лице, красные слезящиеся глаза.

– Подожди, – просит она, копаясь в сумочке. – Секундочку…

Миранда надевает огромные солнечные очки, которые носила днем. Артур обнимает ее за плечи, фотограф на улице поднимает камеру, и пара шагает к ослепляющей вспышке.

– Так вот, Артур…

Журналистка красива, как люди, которые тратят невероятное количество денег на уход за собой. Поры кожи профессионально очищены, стрижка стоит четыреста долларов, макияж безупречен, ногти стильно накрашены. Когда журналистка улыбается, Артур невольно отмечает неестественную белизну ее зубов, хотя он уже годами обитает в Голливуде и к подобному привык.

– Расскажите-ка нам о таинственной брюнетке, с которой мы вас видели.

– Думаю, таинственная брюнетка имеет право на частную жизнь, не так ли? – Улыбка Артура тщательно выверена – она сглаживает упрек, делая его очаровательным.